Неточные совпадения
Воображение стало
работать быстро. Ей тоже понадобился фиктивный брак… С какой радостью стою я с ней перед аналоем… Теперь это она идет об руку со мною… Это у нас с ней была какая-то бурная
сцена три дня назад
на пристани. Теперь я овладел собой. Я говорю ей, что более она не услышит от меня ни одного слова, не увидит ни одного взгляда, который выдаст мои чувства. Я заставлю замолчать мое сердце, хотя бы оно разорвалось от боли… Она прижмется ко мне вот так… Она ценит мое великодушие… Голос ее дрожит и…
Зимою, когда в доме вставили двойные рамы, я не мог по-прежнему часто видеться с дедушкой Ильей и с другими мужиками. Меня берегли от морозов, а они все остались
работать на холоду, причем с одним из них произошла неприятная история, выдвинувшая опять
на сцену Селивана.
Таким образом, в то время когда
на Западе происходили
сцены варварства, славяне
работали для своего нравственного и общественного развития и имели полную возможность достичь замечательного совершенства в политическом и общественном своем устройстве.
Несколько дней спустя после этой
сцены обыватели скотного двора заметили большую перемену в сиротке. «Что с ней? Эка расторопная вдруг стала! — говорили они. — Отколе прыть взялась? Словечка не вымолвит, а
работает куды против прежнего — словно приохотилась к делу». Они единогласно утверждали, что впрок пошли девке побои, что наконец-то обратили они ее
на путь истинный. И действительно, что-то странное произошло во всем существе Акулины.
Но цели мы преследовали разные: Ольга решила поступить
на сцену, чтобы
заработать себе, как говорится,
на хлеб; я же была вполне обеспечена, могла жить
на средства мужа, отца, но захотела собственным трудом поднять
на ноги моего «принца».
С каким наслаждением я бы исполнила желание этой симпатичнейшей и милейшей из антрепренерш — хозяек театра, но… зимой надо много
работать на школьной
сцене, готовясь к выпуску, а весной истекает срок отлучки рыцаря Трумвиля. Он приедет, и я не знаю, где я проведу лето с семьей.
— Люблю ли я искусство? — говорю я, точно разбуженная его словами, — да я его не только люблю, я его обожаю… Я убеждена, что это самое лучшее, что есть
на земле… Ведь искусство — это правда и красота… Да, я, хочу стать артисткой, чтобы
работать для моего ребенка, но вместе с тем я уже давно чувствую влечение к
сцене, к театру.
— Вы сказали, что хотите
работать ради вашего ребенка. Это, конечно похвально. Но, мне кажется, для этого вы выбрали не совсем подходящий путь… Чтобы посвятить себя
сцене, искусству, нужно прежде всего любовь к нему… Скажите, задавали вы себе вопрос, достаточно ли у вас любви к искусству, чтобы преодолеть все те трудности, которые вас ожидают в будущем
на поприще артистки?..
— Господи! — шепчу я. — Отче Николае Чудотворче, умоли за меня, грешницу, Творца нашего, да поможет Он мне! Не для радостей, не для удовольствия пришла я
на сцену, а чтобы мальчика, ребенка моего, поднять
на ноги,
работать наравне с мужем и
на свой труд воспитывать сына и, если еще возможно, создать себе хотя маленькое имя
на поприще искусства, которое я обожаю… Ты видишь все. Сделай же, чтобы люди поняли и оценили меня…
«Действительно, о чем она до сих пор думала — ей именно надо идти
на сцену, у нее все данные для успеха, у нее есть и талант, она будет
работать, особенно если под его руководством», — неслось в ее уме.
Так, если я недоволен перепиской, качучей или вареньем, то виновная обязана выучить наизусть несколько
сцен из купеческого быта, проскакать
на одной ноге по всем комнатам и сходить за получением гонорара в редакцию, в которой я не
работаю. В случае непослушания или выражения недовольства я прибегаю к более строгим мерам: запираю в чулан, даю нюхать нашатырный спирт и проч. Если же начинает бушевать теща, то я посылаю за городовым и дворником.