Неточные совпадения
Да, и штабс-капитан: в сердцах
простых чувство красоты и величия природы сильнее, живее во сто крат, чем в нас, восторженных рассказчиках на словах и на бумаге.
— Благодарю! — Грэй сильно сжал руку боцмана, но тот, сделав невероятное усилие, ответил таким пожатием, что
капитан уступил. После этого подошли все, сменяя друг друга застенчивой теплотой взгляда и бормоча поздравления. Никто не крикнул, не зашумел — нечто не совсем
простое чувствовали матросы в отрывистых словах
капитана. Пантен облегченно вздохнул и повеселел — его душевная тяжесть растаяла. Один корабельный плотник остался чем-то недоволен: вяло подержав руку Грэя, он мрачно спросил...
— Две? — сказал хозяин, судорожно подскакивая, как пружинный. — Тысячи? Метров? Прошу вас сесть,
капитан. Не желаете ли взглянуть,
капитан, образцы новых материй? Как вам будет угодно. Вот спички, вот прекрасный табак; прошу вас. Две тысячи… две тысячи по… — Он сказал цену, имеющую такое же отношение к настоящей, как клятва к
простому «да», но Грэй был доволен, так как не хотел ни в чем торговаться. — Удивительный, наилучший шелк, — продолжал лавочник, — товар вне сравнения, только у меня найдете такой.
Квартира штабс-капитана действительно оказалась только
простою избой.
— Мы из простых-с, из простых-с, — подсказал еще раз
капитан.
— В таком случае вот и стул-с, извольте взять место-с. Это в древних комедиях говорили: «Извольте взять место»… — и штабс-капитан быстрым жестом схватил порожний стул (
простой мужицкий, весь деревянный и ничем не обитый) и поставил его чуть не посредине комнаты; затем, схватив другой такой же стул для себя, сел напротив Алеши, по-прежнему к нему в упор и так, что колени их почти соприкасались вместе.
До тех пор я видел остекленевшие глаза
капитана, щупал его холодный лоб и все как-то не осязал смерти, а подумал об узле — и всего меня пронизало и точно пригнуло к земле
простое и печальное сознание о невозвратимой, неизбежной погибели всех наших слов, дел и ощущений, о гибели всего видимого мира…
— Хорошо, хорошо! Язык обработан; интерес растет… — и потом, когда Калинович приостановился, проговорил: — Погодите, Яков Васильич; я вот очень верю
простому чувству
капитана. Скажите нам, Флегонт Михайлыч, как вы находите: хорошо или нет?
С мужем он больше спорил и все почти об одном и том же предмете: тому очень нравилась, как и
капитану, «История 12-го года» Данилевского, а Калинович говорил, что это даже и не история; и к этим-то
простым людям герой мой решился теперь съездить, чтобы хоть там пощекотать свое литературное самолюбие.
Не зная еще хорошенько князя Гальцина, ему не хотелось изобличить перед ним свое знакомство с
простым пехотным штабс-капитаном; он слегка поклонился ему.
— Но вас тут может обеспокоить
простой народ! — подхватил
капитан, хотя из
простого народа в глазеющей и весьма малочисленной публике не было никого. — И вы, как я догадываюсь, изволите жить в доме моей хорошей приятельницы, madame Зудченки? — продолжал Аггей Никитич, ввернув французское словцо.
—
Простая самонадеянность. Я был уверен, что
капитан Гез женат.
— Итак, — сказал Гез, когда мы уселись, — я мог бы взять пассажира только с разрешения Брауна. Но, признаюсь, я против пассажира на грузовом судне. С этим всегда выходят какие-нибудь неприятности или хлопоты. Кроме того, моя команда получила вчера расчет, и я не знаю, скоро ли соберу новый комплект. Возможно, что «Бегущая»
простоит месяц, прежде чем удастся наладить рейс. Советую вам обратиться к другому
капитану.
— Я вам докладываю:
простой армейский штабс-капитан был! — ораторствует какой-то «кадык», — в нашем городе в квартальные просился — не дали.
— Аян, — мягко сказала девушка, остановилась, придумывая, что продолжать, и вдруг
простая, доверчивая, сильная душа юноши бессознательно пустила ее на верный путь. — Аян, вы смешны. Другая повернулась бы к вам спиной, я — нет. Идите, глупый разбойник, учитесь, сделайтесь образованным, крупным хищником,
капитаном. И когда сотни людей будут трепетать от одного вашего слова — вы придите. Больше я ничего не скажу вам.
Капитан жил бережливо: в карты не играл, кутил редко и курил
простой табак, который он, неизвестно почему, называл не тютюн, а самброталический табак.
Капитан еще прежде нравился мне: у него была одна из тех
простых, спокойных русских физиономий, которым приятно и легко смотреть прямо в глаза; но после этого разговора я почувствовал к нему истинное уважение.
Напрасно кто-нибудь, более их искусный и неустрашимый, переплывший на противный берег, кричит им оттуда, указывая путь спасения: плохие пловцы боятся броситься в волны и ограничиваются тем, что проклинают свое малодушие, свое положение, и иногда, заглядевшись на бегущую мимо струю или ободренные криком, вылетевшим из капитанского рупора, вдруг воображают, что корабль их бежит, и восторженно восклицают: «Пошел, пошел, двинулся!» Но скоро они сами убеждаются в оптическом обмане и опять начинают проклинать или погружаются в апатичное бездействие, забывая
простую истину, что им придется умереть на мели, если они сами не позаботятся снять с нее корабль и прежде всего хоть помочь
капитану и его матросам выбросить балласт, мешающий кораблю подняться.
— Завтрашнего числа надо его беспременно принять, — сказал Алексей, — не то много придется платить неустойки, да еще за
простой… Судом грозит
капитан, убытки взыскивать хочет…
Несмотря на то, что король и королева обещали приехать запросто и просили не делать официальной встречи и, действительно, приехали в летних
простых костюмах, так же, как и дядя-губернатор и мистер Вейль, тем не менее, их встретили салютом из орудий, поднятием на грот-мачте гавайского флага и вообще с подобающими почестями: все офицеры в мундирах были выстроены на шканцах, вызван караул, и команда стояла во фронте. Его величество, видимо, был доволен приемом и благодарил
капитана.
Через полчаса
капитан вернулся от адмирала и сообщил старшему офицеру, что на другой день будет смотр и что корвет
простоит в Печелийском заливе долго вследствие требования нашего посланника в Пекине.
Капитан уже более не спускался вниз. Он
простоял на мостике всю ночь во время вахт Невзорова и Первушина, боясь, как бы опять не прозевали какого-нибудь маневра «Витязя».
В частном доке, при котором были и мастерские, потребовали значительную сумму за
простой и за исправления, и дороговизна починки прибавила еще новые терзания и без того нравственно страдающему
капитану.
Капитан то и дело выходил наверх и поднимался на мостик и вместе с старшим штурманом зорко посматривал в бинокль на рассеянные по пути знаки разных отмелей и банок, которыми так богат Финский залив. И он и старший штурман почти всю ночь
простояли наверху и только на рассвете легли спать.
— О, Танасио! — горячо вырвалось из груди Иоле, — о, Танасио, о храбрости твоей знаем не только мы,
простые смертные, но и Его Величество король и Его Высочество наш славный королевич Александр. A об юнаках наших нечего и говорить. Каждый из них взял за поговорку: храбр, как
капитан Танасио Петрович. Так они все говорят. Но, должно быть, впереди ждет нас слишком непосильная задача. Да, они слишком многочисленны, да, Танасио, их тысячи тысяч, тогда как нас… И оттого ты так задумчив, дорогой брат.