Неточные совпадения
—
Бедность не порок, дружище, ну да уж что! Известно, порох, не мог обиды перенести. Вы чем-нибудь, верно, против него обиделись и сами не удержались, — продолжал Никодим Фомич, любезно обращаясь к Раскольникову, — но это вы напрасно: на-и-бла-га-а-ар-р-род-нейший, я вам скажу, человек, но порох, порох! Вспылил, вскипел, сгорел — и нет! И все
прошло! И
в результате одно только золото сердца! Его и
в полку прозвали: «поручик-порох»…
Если б я был стомиллионный богач, я бы, кажется, находил удовольствие именно
ходить в самом стареньком платье и чтоб меня принимали за человека самого мизерного, чуть не просящего на
бедность, толкали и презирали меня: с меня было бы довольно одного сознания».
Эта старуха и дочка впали, однако,
в страшную
бедность и даже
ходили по соседству на кухню к Федору Павловичу за супом и хлебом ежедневно.
Он окончательно заболел скупостью и потерял стыд: стал
ходить по старым знакомым, бывшим сослуживцам своим
в ремесленной управе, по богатым купцам и, жалуясь, что разорен детьми, выпрашивал у них денег на
бедность.
Мучил я тоже и Сурикова, жившего над нами и бегавшего с утра до ночи по чьим-то поручениям; я постоянно доказывал ему, что он сам виноват
в своей
бедности, так что он наконец испугался и
ходить ко мне перестал.
Домна Пантелевна. Ах, батюшка, откуда? Ну, откуда… Да откуда чему другому-то быть? Жила всю жизнь
в бедности, промежду мещанского сословия; ругань-то каждый божий день по дому кругом
ходила, ни отдыху, ни передышки
в этом занятии не было. Ведь не из пансиона я, не с мадамами воспитывалась.
В нашем звании только
в том и время
проходит, что все промеж себя ругаются. Ведь это у богатых деликатности разные придуманы.
Ничего бы я не понял из твоего пожертвования, мучил бы тебя, истерзал бы тебя за нашу
бедность;
прошли бы года, — куда! — может быть, и возненавидел бы тебя, как помеху
в жизни.
Маша. Душно, должно быть, ночью будет гроза. Вы всё философствуете или говорите о деньгах. По-вашему, нет большего несчастья, как
бедность, а по-моему,
в тысячу раз легче
ходить в лохмотьях и побираться, чем… Впрочем, вам не понять этого…
Народ все строгий: наблюдают, как она сядет, да как
пройдет, как встанет; а у Катерины Львовны характер был пылкий, и, живя девушкой
в бедности, она привыкла к простоте и свободе: пробежать бы с ведрами на реку да покупаться бы
в рубашке под пристанью или обсыпать через калитку прохожего молодца подсолнечною лузгою; а тут все иначе.
В это время
в залу вошел низенький, невзрачный человек, но с огромной, как обыкновенно бывает у карликов, головой.
В одежде его видна была страшная борьба опрятности со временем, щегольства с
бедностью. На плоском и широком лице его сияло удовольствие. Он быстро
проходил залу, едва успевая поклониться некоторым из гостей. Хозяин смотрел, прищурившись, чтобы узнать, кто это был новоприезжий.
— И-их, бабка, кажись, уж ты много больно берешь
бедности на свою душу, — вымолвил с досадою хозяин, — ишь вон сказывают, будто ты даром что
ходишь в оборвышах да христарадничаешь, а богаче любого из нашего брата… нагдысь орешкинские ребята говорили, у тебя, вишь, и залежные денежки водятся… правда, что ли?..
Бальзаминов. Как незачем? Разве лучше
в бедности-то жить! Ну, я год
прохожу, ну два, ну три, ну пять — ведь также у меня время-то идет, — зато вдруг…
Ну, видя ее
бедность, я дала ей тут же платье — купец один мне дарил: чудное платье, крепрошелевое, не то шикнешинетеневое, так как-то материя-то эта называлась, — но только узко оно мне
в лифике было. Шитвица-пакостница не потрафила, да я, признаться, и не люблю фасонных платьев, потому сжимают они очень
в грудях, я все вот
в этаких капотах
хожу.
Из сотни товарищей Иосафа, некогда благородных и умных малых, садившихся до и после его на подобный ему стул, очень немногие
прошли благополучно этот житейский искус: скольких из них мы видали от беспрерывно раздражаемой печени и от надсаженной груди пустою, бесполезной работой умирающими
в своих скудных квартирах или даже, по
бедности,
в городских больницах.
Боровцов. Все под Богом
ходим. Я тебе помогал
в твоей
бедности, пока я был
в силах.
— Побывайте
в степях, посмотрите, — молвил Василий Борисыч. — Да… Вот что я вам, Михайло Васильич, скажу, — продолжал он, возвыся голос, — когда Христос
сошел на землю и принял на себя знак рабий, восхотел он, Владыко,
бедность и нищету освятить. Того ради избрал для своего рождества самое бедное место, какое было тогда на земле. И родился Царь Небесный
в тесном грязном вертепе среди скотов бессловесных… Поди теперь
в наши степи — что ни дом, то вертеп Вифлеемский.
— К Корытовым
в угол новая жиличка въехала. Жена конторщика. Конторщик под новый год помер, она с тремя ребятами осталась. То-то
бедность! Мебель, одежду — все заложили, ничего не осталось.
Ходит на водочный завод бутылки полоскать, сорок копеек получает за день. Ребята рваные, голодные, сама отрепанная.
Глаза Таси заискрились, когда она заговорила о своем"призвании". Рубцов слушал ее, не поднимая головы, и все подкручивал бороду. Голосок ее так и лез ему
в душу… Девчурочка эта недаром встретилась с ним. Нравится ему
в ней все… Вот только"театральство"это… Да
пройдет!.. А кто знает: оно-то самое, быть может, и делает ее такой"трепещущей". Сердца доброго,
в бедности, тяготится теперь тем, что и поддержка, какую давал родственник, оказалась не из очень-то чистого источника.
Другой романист, сильнее по таланту, завоевавший себе едва ли не первое место во французской современной беллетристике, Эмиль Золя каких-нибудь 10–12 лет тому назад
ходил также по Латинскому кварталу без дела, пробиваясь
в страшной
бедности, и не знал, что ему начать, чтобы выбиться на дорогу…
Иван Матвеич кладет перо, встает из-за стола и садится на другой стул.
Проходит минут пять
в молчании, и он начинает чувствовать, что ему пора уходить, что он лишний, но
в кабинете ученого так уютно, светло и тепло, и еще настолько свежо впечатление от сдобных сухарей и сладкого чая, что у него сжимается сердце от одной только мысли о доме. Дома —
бедность, голод, холод, ворчун-отец, попреки, а тут так безмятежно, тихо и даже интересуются его тарантулами и птицами.
В ней бушевали и смутно боролись и страстность, и отвращение к труду, и презрение к
бедности, болезненная жажда неизведанного, неопределенное разочарование, страшное воспоминание тяжелых дней при жизни матери, а
в особенности при жизни отца; злопамятное убеждение непризнанного писателя, что покровительство достигается низостью и подлостью; врожденное стремление к роскоши и блеску, нежная истома, наследованная от отца, нервозность и инстинктивная леность матери, которая делалась бодра и мужественна только
в тяжелые минуты и опускалась, как только
проходила беда — все это мучило и волновало ее.
Жизнь Л. Блуа
прошла в потрясающей
бедности.