Неточные совпадения
Но такие «Записки», как ваши, могли бы, кажется мне, послужить материалом для будущего художественного
произведения, для будущей картины — беспорядочной, но уже прошедшей
эпохи.
Великий писатель предшествовавшей
эпохи, в финале величайшего из
произведений своих, олицетворяя всю Россию в виде скачущей к неведомой цели удалой русской тройки, восклицает: «Ах, тройка, птица тройка, кто тебя выдумал!» — и в гордом восторге прибавляет, что пред скачущею сломя голову тройкой почтительно сторонятся все народы.
Все
произведения искусства не нашей
эпохи и не нашей цивилизации непременно требуют, чтобы мы перенеслись в ту
эпоху, в ту цивилизацию, которая создала их; иначе они покажутся нам непонятными, странными, но не прекрасными.
Как ни сильно влияние всех этих обстоятельств, не в них, однако же, главная причина мимолетности
произведений искусства — она заключается во влиянии на них вкуса
эпохи, почти всегда влиянии модного настроения, одностороннего и очень часто фальшивого.
Представим пример еще ближе к нашему времени: «Фауст» Гёте покажется страстным
произведением человеку, не способному перенестись в ту
эпоху стремлений и сомнений, выражением которой служит «Фауст».
Как всякая личность —
произведение своего времени, так философия есть в мыслях схваченная
эпоха; нелепо предположить, что какая-нибудь философия переходила свой современный мир» [«Philos, des Rechts», Vorrede.
Мы повторяем, что в игре вообще нельзя претендовать на историческую верность, так как живой след почти пропал, а историческая даль еще близка. Поэтому необходимо артисту прибегать к творчеству, к созданию идеалов, по степени своего понимания
эпохи и
произведения Грибоедова.
Да, эти
произведения были в поэтической деятельности Пушкина шагом назад, — к державинской и ломоносовской
эпохе.
Вот почему и полагаем мы, что как скоро в писателе-художнике признается талант, то есть уменье чувствовать и изображать жизненную правду явлений, то, уже в силу этого самого признания,
произведения его дают законный повод к рассуждениям о той среде жизни, о той
эпохе, которая вызвала в писателе то или другое
произведение.
«Для
эпох неудержимого упадка определенной религии характерно, что исполнения религиозного искусства процветают здесь как никогда при иных обстоятельствах, между тем как творческая способность к созданию религиозных
произведений подлинного величия и настоящей глубины угасает вместе с неомрачимым доверием и непоколебимой силой веры.
То же случилось и со скульптурой. У Антокольского были уже предшественники к 60-м годам, хотя и без его таланта. И опять все тот же"долговязый"и"глупый"Стасов (по формуле Серова), все тот же несносный крикун и болтун (каким считал его Тургенев) открыл безвестного виленского еврейчика, влюбился в его талант и ломал потом столько копий за его"
эпоху делающее"
произведение"Иоанн Грозный".
Жюль, по уверению Эдмона, отличался необычайной восприимчивостью ко всему художественному; он не переставал жить артистическим интересом, постоянно набрасывал что-нибудь, делал эскизы, а главное, читал по истории искусства, изучал классические
произведения, собирал всевозможные вещи, характерные для разных
эпох.
Вы находите, что романы его и он сам —
произведения одной
эпохи и одной действительности.
Всякий слушатель и потом читатель мог чувствовать, до какой степени этот человек преисполнен жизненности, как он любит и Францию, и Париж, и вообще всю свою
эпоху, с какой искренностью, горячностью и, так сказать, прямолинейностью он относится к своей задаче: обработывать художественные
произведения посредством трезвого метода, смотреть на характеры, типы, события как на продукты общественного роста совершенно так, как естествоиспытатели смотрят на явления природы.
Это была счастливая
эпоха, когда именно мало занимались литературой, а просто жили, — и жизнь создавала
произведения, отражавшие ее».