— Вот — сорок две тысячи в банке имею. Семнадцать выиграл в карты, девять — спекульнул кожей на ремни в армию, четырнадцать накопил по мелочам. Шемякин обещал двадцать пять. Мало, но все-таки… Семидубов дает. Газета — будет. Душу
продам дьяволу, а газета будет. Ерухимович — фельетонист. Он всех Дорошевичей в гроб уложит. Человек густого яда. Газета — будет, Самгин. А вот Тоська… эх, черт… Пойдем, поужинаем где-нибудь, а?
Изведу тебя всеми правдами и неправдами, чарами и волхованиями, душу свою
продам дьяволу, а изведу и тебя, и княжну-разлучницу!
Неточные совпадения
— Бес проклятый, — пилой надо было отпилить, пило-ой! Из концов-то скалки вышли бы,
продать бы их можно,
дьяволово семя!
А вы подумайте, каково мне теперь в яму-то идти. Что ж мне, зажмуриться, что ли? Мне Ильинка-то теперь за сто верст покажется. Вы подумайте только, каково по Ильинке-то идти? Это все равно, что грешную душу
дьяволы, прости Господи, по мытарствам тащат. А там мимо Иверской: как мне взглянуть-то на нее, на матушку?.. Знаешь, Лазарь, Иуда, ведь он тоже Христа за деньги
продал, как мы совесть за деньги
продаем… А что ему за это было?.. А там Присутственные места, Уголовная палата…
— Они её, пожалуй,
продали,
дьяволы, — сурово усмехаясь, сказал Илья товарищу. Яков испуганно взглянул на него и жалким голосом спросил сапожника...
— А я думаю, что
продал он душу
дьяволу, — заявил Болинас, повар, — иначе так сразу не построишь дворцов.
— Эй, Кузьма, кособокая кикимора! — гремит солдат, напрягая грудь. — Иди сюда, вот я раздену, оголю пакостную душу твою, покажу её людям! Приходит вам,
дьяволы, последний час, кайтесь народу! Рассказывай, как ты прижимал людей, чтобы в Думу вора и приятеля твоего Мишку Маслова провести! Чёрной сотни воевода, эй, кажи сюда гнусную рожу, доноситель, старый сыщик, рассказывай нам, миру, почём Христа
продаёшь?
— И впрямь, какая ты христианка! За десять рублей душу
дьяволу продала, тело опоганила.
Во всех лавках по дороге хлеб
продают, сколько хочешь, а у меня — в кармане за каким-то
дьяволом сухая корка! На всякий случай, предусмотрительность и расчет. О Господи!
Никто, никто, ни один
дьявол не купит души моей, хоть бы я и захотела ему
продать ее.
— Не думаете ли вы, что когда
дьявол искушал Его в пустыне, то Он не отрекся от него, как потом рассказывал, а согласился,
продал себя — не отрекся, а
продал, понимаете? Не кажется ли вам это место в Евангелии сомнительным?