Неточные совпадения
На заре Федя разбудил меня. Этот веселый, бойкий парень очень мне нравился; да и, сколько я мог заметить, у старого Хоря он тоже был любимцем. Они оба весьма любезно друг над другом подтрунивали. Старик вышел ко мне навстречу. Оттого ли, что я
провел ночь под его кровом, по другой ли какой причине, только Хорь гораздо ласковее вчерашнего обошелся
со мной.
Няня,
проводив Ступину, затворила за нею дверь, не запиравшуюся на ключ, и легла на тюфячок, постланный поперек порога. Лиза читала в постели. По коридору два раза раздались шаги пробежавшей горничной, и в доме все стихло.
Ночь стояла бурная. Ветер
со взморья рвал и сердито гудел в трубах.
Но штабс-капитан всё-таки был доволен проходя мимо юнкера барона Песта, который был особенно горд и самонадеян
со вчерашней
ночи, которую он в первый раз
провел в блиндаже 5-го бастиона, и считал себя, вследствие этого, героем, он нисколько не огорчился подозрительно-высокомерным выражением, с которым юнкер вытянулся и снял перед ним фуражку.
Это была первая
ночь, которую супруги
со дня их брака
провели врозь.
Ночи я не спал и без всякой цели
проводил под ее окнами и не отдавал отчета себе в том, что
со мною было.
Со вдовством бабушки отношения их с Ольгой Федотовной сделались еще короче, так как с этих пор бабушка все свое время
проводила безвыездно дома. Ольга Федотовна имела светлую и уютную комнату между спальнею княгини Варвары Никаноровны и детскою, двери между которыми всегда, и днем и
ночью, были открыты, так что бабушка, сидя за рабочим столиком в своей спальне, могла видеть и слышать все, что делается в детской, и свободно переговариваться с Ольгой Федотовной.
Склонный и прежде к скептическому взгляду, он теперь стал окончательно всех почти ненавидеть,
со всеми скучать, никому не доверять; не говоря уже о родных, которые первое время болезни князя вздумали было навещать его и которых он обыкновенно дерзостью встречал и дерзостью
провожал, даже в прислуге своей князь начал подозревать каких-то врагов своих, и один только Елпидифор Мартыныч день ото дня все более и более получал доверия от него; но зато старик и поработал для этого: в продолжение всего тяжкого состояния болезни князя Елпидифор Мартыныч только на короткое время уезжал от него на практику, а потом снова к нему возвращался и даже
проводил у него иногда целые
ночи.
В следующую за пропажей председателя
ночь я видел свой первый страшный сон. Сначала мне представлялось, что нашего председателя
возят со станции на станцию и, не выпуская из кибитки, командуют: лошадей! Потом, виделось, что его обронили в снег…"Любопытно бы знать, — думалось мне, — отроют ли его и скажет ли он: мама! как тот почтительный младенец, о котором некогда повествовала моя няня?"
Я бы изобразил, как спит весь Миргород; как неподвижно глядят на него бесчисленные звезды; как видимая тишина оглашается близким и далеким лаем собак; как мимо их несется влюбленный пономарь и перелазит через плетень с рыцарскою бесстрашностию; как белые стены домов, охваченные лунным светом, становятся белее, осеняющие их деревья темнее, тень от дерев ложится чернее, цветы и умолкнувшая трава душистее, и сверчки, неугомонные рыцари
ночи, дружно
со всех углов
заводят свои трескучие песни.
Всю
ночь провел он в каком-то полусне, полубдении, переворачиваясь
со стороны на сторону, с боку на бок, охая, кряхтя, на минутку засыпая, через минутку опять просыпаясь, и все это сопровождалось какой-то странной тоской, неясными воспоминаниями, безобразными видениями, — одним словом, всем, что только можно найти неприятного…
— Подожди, подожди, красавица! — восклицает он
со смехом. — Куда так скоро? Ты
провела тайком
ночь в постели у своего любезного и еще тепла от его объятий, а мы продрогли от ночной сырости. Будет справедливо, если ты немножко посидишь с нами.
Ночи мы
проводили покойно, то есть
со стороны брата Петруся не было ни трубления в рога и никакого шума, как он и обещал; но все же не пришел познакомиться с своею любезнейшею невесткою, как долг от него требовал, по респекту к прекрасному полу. Правда, ведь он не был в Санкт-Петербурге, как, например, хоть бы и я.
Филицата. Сейчас, пойдем
со мной!
Провожу я тебя в сторожку, посидишь там до
ночи, а потом в сад, когда все уснут. По обыкновению, как и прежде бывало, ту же канитель будем тянуть.
— Вам водки или вина? — спрашивала
со смехом Сусанна. — Так вы останетесь ждать векселя? Бедняжка, столько дней и
ночей придется вам
провести у меня в ожидании векселей! Ваша невеста не будет в претензии?
Стуколов нахмурился. Как
ночь смотрит, глаз не
сводя со старого краснобая.
Дни
проводил он в разговоре
со стариком Пантелеем да с Никифором Захарычем либо вполголоса напевал себе духовные песни да псалмы, а
ночи просиживал на крылечке подклети.
Рольстон — хоть и очень занятой по своей службе в Музее — не отказывался даже
водить меня по разным трущобам Лондона, куда не совсем безопасно проникать
ночью без полисмена. Он же подыскал мне одного впавшего в бедность магистра словесности (magistre artium, по английской номенклатуре), который занимался
со мною по литературному изучению английского стиля и поправлял мне мой слог, когда я писал мою первую статью на английском языке: «Нигилизм в России» (The Nihilism in Russia), о которой поговорю ниже.
— Ах! я не боюсь этих глупостей. Ах, постойте. Как только все уходили, я шел к тому бенуару, где она сидела, и спал. Это была одна моя радость. Какие
ночи я
проводил там! Только один раз опять началось
со мной. Мне
ночью стало представляться много, но я не могу рассказать вам много. — Альберт, опустив зрачки, смотрел на Делесова. — Что это такое? — спросил он.
Кузьма злобно сверкнул глазами, но не отвечал ничего. Страшный остаток дня и
ночи провел он после встречи в роще с Дарьей Николаевной. Недоверие к ее словам, появившееся было в его уме первое время, сменилось вскоре полной увереностью в истине всего ею сказанного. Наглый обман
со стороны так беззаветно любимого им существа, превратил кровь в его жилах в раскаленный свинец.
До Марьи Петровны, которая всю
ночь не могла сомкнуть глаз и
провела ее перед открытым окном своей комнаты, так как чувствовала, что задыхается от недостатка воздуха, вследствие внутреннего волнения от горечи разлуки с любимым человеком и тревоги за неизвестное будущее, долетели
со двора шумные возгласы прислуги.
Со дня ареста Дмитрия Павловича Анна Александровна
проводила таким образом все
ночи.
«Несравненная Гранпа», каковым эпитетом, наряду
со «знаменитой», награждали ее газеты, узнала о самоубийстве Николая Герасимовича в тот же, как и Маслов, вечер, или, лучше сказать,
ночь. Маргарита Максимилиановна, красота которой
сводила с ума и юношей и старцев, за последнее время стояла во главе прекрасной половины «веселящегося Петербурга».