Неточные совпадения
Переведя дух и прижав рукой стукавшее сердце, тут же нащупав и оправив
еще раз топор, он стал осторожно и тихо подниматься на лестницу, поминутно
прислушиваясь. Но и лестница на ту пору стояла совсем пустая; все двери были заперты; никого-то не встретилось. Во втором этаже одна пустая квартира была, правда, растворена настежь, и в ней работали маляры, но те и не поглядели. Он постоял, подумал и пошел дальше. «Конечно, было бы лучше, если б их здесь совсем не было, но… над ними
еще два этажа».
Потом
еще раз прислушался вниз на лестницу, слушал долго, внимательно…
Самгин,
еще раз просматривая документы, приготовленные для судоговорения,
прислушивался к нестройному говору, ловил фразы, которые казались ему наиболее ловко сделанными. Он все
еще не утратил способности завидовать мастерам красивого слова и упрекнул себя: как это он не догадался поставить в ряд Гапона, Азефа, Распутина? Первые двое представляют возможность очень широких толкований…
В общем, чутко
прислушиваясь к себе, Самгин готов был признать, что, кажется, никогда
еще он не чувствовал себя так бодро и уверенно. Его основным настроением было настроение самообороны, и он далеко не всегда откровенно ставил пред собою некоторые острые вопросы, способные понизить его самооценку. Но на этот
раз он спросил себя...
Самгин возвратился в столовую, прилег на диван,
прислушался: дождь перестал, ветер тихо гладил стекла окна, шумел город, часы пробили восемь. Час до девяти был необычно растянут, чудовищно вместителен, в пустоту его уложились воспоминания о всем, что пережил Самгин, и все это
еще раз напомнило ему, что он — человек своеобразный, исключительный и потому обречен на одиночество. Но эта самооценка, которой он гордился, сегодня была только воспоминанием и даже как будто ненужным сегодня.
Лидия заставила ждать ее долго, почти до рассвета. Вначале ночь была светлая, но душная, в раскрытые окна из сада вливались потоки влажных запахов земли, трав, цветов. Потом луна исчезла, но воздух стал
еще более влажен, окрасился в темно-синюю муть. Клим Самгин, полуодетый, сидел у окна,
прислушиваясь к тишине, вздрагивая от непонятных звуков ночи. Несколько
раз он с надеждой говорил себе...
Случайно или умышленно, но только разговоры их по преимуществу стали склоняться на любовь. Лизавета Васильевна в этом отношении была гораздо опытнее брата: она знала любовь в самых тонких ее ощущениях; она, как видно, очень хорошо знала страдания и счастие влюбленного. С отрадою и не без волнения
прислушивался Павел к словам сестры и понимал их каким-то неясным чувством; в первый
раз еще сблизился он с женщиною и взглянул в ее сердце.
— Ах, какие слова! Повторите, пожалуйста,
еще раз это прекрасное место. Господа, господа,
прислушайтесь, прошу вас.
И когда Керасенко находился в таких размышлениях, ему вдруг показалось, что у него в сенях за дверью кто-то поцеловался. Он встрепенулся и стал
прислушиваться… слышит
еще поцелуй и
еще, и шепот, и опять поцелуй. И все как
раз у самой у двери…
Другой
раз она позвала Дуняшу и голос ее задребезжал. Она
еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, — кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и
прислушалась к нему.