Неточные совпадения
Сочинил градоначальник, князь Ксаверий Георгиевич Миналадзе [Рукопись эта занимает несколько страничек в четвертую долю листа; хотя правописание ее довольно правильное, но справедливость требует сказать, что
автор писал по линейкам. —
Прим. издателя.]
Не загляни
автор поглубже ему в душу, не шевельни на дне ее того, что ускользает и прячется от света, не обнаружь сокровеннейших мыслей, которых никому другому не вверяет человек, а покажи его таким, каким он показался всему городу, Манилову и другим людям, и все были бы радешеньки и
приняли бы его за интересного человека.
Платов ничего государю не ответил, только свой грабоватый нос в лохматую бурку спустил, а пришел в свою квартиру, велел денщику подать из погребца фляжку кавказской водки-кислярки [Кизлярка — виноградная водка из города Кизляра. (
Прим.
автора.)], дерябнул хороший стакан, на дорожний складень Богу помолился, буркой укрылся и захрапел так, что во всем доме англичанам никому спать нельзя было.
В роковой час полудня взвод французских гренадер вынес из дома ландсмана шест с куском белого полотна, на котором был нашит красный крест. [
Автор надеется, что для него необязательно следовать неотступно свидетельствам Тьера (
прим. Лескова).]
И потом, когда все эти торсы надлежащим образом поставлены, когда, по манию
автора, вокруг них создалась обстановка из бутафорских вещей самого последнего фасона, особые
приметы постепенно приходят в движение и перед глазами читателя завязывается бестиальная драма…
В деле беллетристики он противник всяких психологических усложнений и анализов и требует от
автора, чтоб он, без отвлеченных околичностей, но с возможно большим разнообразием «особых
примет», объяснил ему, каким телом обладает героиня романа, с кем и когда и при каких обстоятельствах она совершила первый, второй и последующие адюльтеры, в каком была каждый раз платье, заставляла ли себя умолять или сдавалась без разговоров, и ежели дело происходило в cabinet particulier, [в отдельном кабинете] то в каком именно ресторане, какие прислуживали гарсоны и что именно было съедено и выпито.
— Да, — отвечал тот и обратился к старухе: — Калинович ко мне, ma tante, приехал, один
автор: можно ли его сюда
принять?
«
Принимая участие в
авторе повести, вы, вероятно, хотите знать мое мнение. Вот оно.
Автор должен быть молодой человек. Он не глуп, но что-то не путем сердит на весь мир. В каком озлобленном, ожесточенном духе пишет он! Верно, разочарованный. О, боже! когда переведется этот народ? Как жаль, что от фальшивого взгляда на жизнь гибнет у нас много дарований в пустых, бесплодных мечтах, в напрасных стремлениях к тому, к чему они не призваны».
— Кэ! (Chè!) [Итальянское восклицание вроде нашего: ну! (
Прим.
автора.)] — Панталеоне презрительно пожал плечами. — Я должен, во всяком случае, благодарить вас, — произнес он наконец неверным голосом, — что вы и в теперешнем моем уничижении умели признать во мне порядочного человека — un galant'uomo! Поступая таким образом, вы сами выказали себя настоящим galant'uomo. Но я должен обдумать ваше предложение.
— А то мувен, же прошен панион сионсць не на канапен, а то кржесло! [Я говорю, чтобы вы изволили сесть не на диван, а на это кресло! (
Прим.
автора.).] — почти приказал ей Аггей Никитич.
— Цо пани робит? Пани мне компрометует! [Что вы делаете? Вы меня позорите! (
Прим.
автора.).]
— Для чего мяновице пан? [Отчего же именно вы? (
Прим.
автора.).] — сказала она.
— Дзенкуен! [Благодарю! (
Прим.
автора.).] — произнесла панна аптекарша и крикнула кучеру: — Пошел!
— Цо пан собе еще жычи? [Чего еще хочет пан? (
Прим.
автора.).]
— Прошен исьць пиць гербатен, мне без вас тенскно! [Прошу идти пить чай, мне без вас скучно! (
Прим.
автора.).]
— Вообразите, этот пимперле [Очень маленькая и самая резвая куколка в немецком кукольном театре, объезжавшем тогда всю Россию. (
Прим.
автора.).] приезжал пугать меня!
— Дзенкуен, опручь гербаты ниц венцей [Благодарю, кроме чаю, ничего не хочу (
Прим.
автора.).], — отвечал Аггей Никитич, и все потом занялись чаем, который, как известно, вызывает несколько к разговорчивости, что немедля же и обнаружила пани Вибель.
— Нерозумем, цо пан муви [Я не понимаю, что вы говорите (
Прим.
автора.).], — сказала она.
— Генрику, я пояден на спацер [Генрих, я поеду прогуляться (
Прим.
автора.).], — сказала она, обращаясь к старому аптекарю.
— Ах, так!.. Пржепрашам, розумем! [Ах, да! Виновата, понимаю! (
Прим.
автора.).] — произнесла пани и, торопливо спрятав деньги в стол, сказала вошедшей Танюше: — Дай мне шляпку и салоп! Я еду с Аггеем Никитичем.
(
Прим.
автора.).], и я, пожалуй, скажу: да, христианином; но каким?
— С пржиемносцион видзен, же пани полька! [С удовольствием вижу, что вы, сударыня, полька! (
Прим.
автора.).]
— Pardon! — ответил на это небрежно Аггей Никитич и присовокупил пани Вибель по-польски: — То быдло, недосыць, же ноги подставя, але и сам сиен еще обража. [Эта скотина ноги подставляет, да еще сам потом кричит (
Прим.
автора.).]
— Ты, татко [папа (
Прим.
автора.).], не скоро еще кончишь играть? — спросила она, имея, по-видимому, привычку называть мужа таткой.
Но другой вопрос, о том, имеют ли право отказаться от военной службы лица, не отказывающиеся от выгод, даваемых насилием правительства,
автор разбирает подробно и приходит к заключению, что христианин, следующий закону Христа, если он не идет на войну, не может точно так же
принимать участия ни в каких правительственных распоряжениях: ни в судах, ни в выборах, — не может точно так же и в личных делах прибегать к власти, полиции или суду.
(
Прим.
автора.)] и всё, что может пить, от грудного младенца до дряхлого старика, пьет допьяна целительный, благодатный, богатырский напиток, и дивно исчезают все недуги голодной зимы и даже старости: полнотой одеваются осунувшиеся лица, румянцем здоровья покрываются бледные, впалые щеки.
Вот теперь, ты только что воротился из Голубиной Слободки, [Отдаленная улица в Уфе (
Прим.
автора.)] устал, проголодался и, ничего не покушавши, скачешь опять на дежурство к невесте.
(
Прим.
автора.)] из березы, осины, рябины, калины, черемухи и чернотала, вся переплетенная зелеными гирляндами хмеля и обвешанная палевыми кистями его шишек; местами росла тучная высокая трава с бесчисленным множеством цветов, над которыми возносили верхи свои душистая кашка, татарское мыло (боярская спесь), скорлазубец (царские кудри) и кошачья трава (валериана).
(
Прим.
автора.)] наплясались, стоя и приседая на одном месте в самых карикатурных положениях, то старший из родичей, пощелкавши языком, покачав головой и не смотря в лицо спрашивающему, с важностию скажет в ответ: «Пора не пришел — еще баран тащи».
(
Прим.
автора.)] которые год-другой заплатят деньги, а там и платить перестанут, да и останутся даром жить на их землях, как настоящие хозяева, а там и согнать их не смеешь и надо с ними судиться; за такими речами (сбывшимися с поразительной точностью) последует обязательное предложение избавить добрых башкирцев от некоторой части обременяющих их земель… и за самую ничтожную сумму покупаются целые области, и заключают договор судебным порядком, в котором, разумеется, нет и быть не может количества земли: ибо кто же ее мерил?
(
Прим.
автора.)] дочь которой, Катерина Борисовна (большая приятельница Софьи Николавны), недавно вышедшая замуж за сосланного в Уфу правительством и овдовевшего там П. И. Чичагова, совершенно неожиданно для молодых Багровых, находилась тут же с своим мужем.
(
Прим.
автора.)] цветущие поляны дышали благовонием трав и цветов, а леса из дуба, липы, ильмы, клену и всяких других пород чернолесья, разрежая воздух, сообщали ему живительную силу.
(
Прим.
автора.)] в роскошной долине в живописном беспорядке теснилась эта деревушка на подошве горы Байрам-тау, защищавшей ее от севера; на запад возвышалась другая гора Зеин-тау, а на юго-восток текла речка Уза, покрытая мелким лесом; [Тау значит гора, Бай рам — праздник.
(
Прим.
автора.)] хорошо смотрит за птицею.
(
Прим.
автора.)] золотою канителью, [Канитель — тонкая витая нить из металла для вышивания.] битью и блестками, прибавя, что всё сработано ее собственными руками: это была совершенная правда.
(
Прим.
автора.)] сверх рубашки косоворотки, в туфлях на босую ногу; подле него пряла на самопрялке козий пух Арина Васильевна и старательно выводила тонкие длинные нити, потому что затеяла выткать из них домашнее сукно на платье своему сыночку, так чтоб оно было ему и легко, и тепло, и покойно; у окошка сидела Танюша и читала какую-то книжку; гостившая в Багрове Елизавета Степановна присела подле отца на кровати и рассказывала ему про свое трудное житье, про службу мужа, про свое скудное хозяйство и недостатки.
(
Прим.
автора.)] и молодых меринов, которые в продолжение лета все ходили в табуне на сытном и здоровом подножном корму.
(
Прим.
автора.)] и порошинке сесть».
(
Прим.
автора.)] дать им два-три жирных барана, которых они по-своему зарежут и приготовят, поставить ведро вина, да несколько ведер крепкого ставленого башкирского меду, [Ста́вленый мед — мед, который парят в глухо замазанном сосуде.] да лагун [Лагу́н — бочонок.] корчажного крестьянского пива, [Корчажное пиво — варенное в корча́гах, т. е. в глиняных горшках.] так и дело в шляпе: неоспоримое доказательство, что башкирцы были не строгие магометане и в старину.
(
Прим.
автора.)] и по своему исполнению.
(
Прим.
автора.)] которого старик не пил, который подавался в самых торжественных случаях и до которого вся семья была очень лакома.
(
Прим.
автора.)] не мог прожить более года; всё состояние старика заключалось в двух подгородных деревушках...
(
Прим.
автора.)] и братьев, понеслась в погоню с воплями и угрозами мести; дорогу угадали, и, конечно, не уйти бы нашим беглецам или по крайней мере не обошлось бы без кровавой схватки, — потому что солдат и офицеров, принимавших горячее участие в деле, по дороге расставлено было много, — если бы позади бегущих не догадались разломать мост через глубокую, лесную, неприступную реку, затруднительная переправа через которую вплавь задержала преследователей часа на два; но со всем тем косная лодка, на которой переправлялся молодой Тимашев с своею Сальме через реку Белую под самою Уфою, — не достигла еще середины реки, как прискакал к берегу старик Тевкелев с сыновьями и с одною половиною верной своей дружины, потому что другая половина передушила на дороге лошадей.
(
Прим.
автора.)] и чрез полтора года отправила их в Москву к А. Ф. Аничкову, с которым через двоюродного его брата, находившегося в Уфе, познакомилась она заочно и вела постоянную переписку.
(
Прим.
автора.)] (куда на возвратном пути им надо было заехать), они покормили в поле часа два и к вечернему чаю приехали в Каратаевку.
(
Прим.
автора.)] должна была броситься река, когда, прегражденная в своем природном русле, она наполнит широкий пруд и станет выше дна кауза.
(
Прим.
автора.)] но все единогласно называли его отличным хозяином.
(
Прим.
автора ).] скоро окончится?
— А то поставили везде черкесов [В южном крае на заводах и в экономиях сторожами охотнее всего нанимают черкесов, отличающихся верностью и внушающих страх населению (
Прим.
автора. ).], чуть придешь за щепками, а он так сейчас нагайкой и норовит полоснуть.