Неточные совпадения
Он бродил по саду. Потом стали сажать овощи
в огороде;
пришли разные праздники, Троица, Семик, Первое
мая; все это ознаменовалось березками, венками;
в роще пили чай.
18
мая мы вошли
в Татарский пролив. Нас сутки хорошо нес попутный ветер, потом задержали штили, потом подули противные N и NO ветра, нанося с матсмайского берега холод, дождь и туман. Какой скачок от тропиков! Не знаем, куда спрятаться от холода.
Придет ночь — мученье раздеваться и ложиться, а вставать еще хуже.
Корвет
в самом деле вышел
в мае из Камчатки, но заходил на Сандвичевы острова. Мы спросили японцев, зачем это им? «Что вам за дело, где мы были? вам только важно, что мы
пришли».
— Вот, сударыня, кабы вы остальные части купили, дело-то пошло бы у нас по-хорошему. И площадь
в настоящий вид бы
пришла, и гостиный двор настоящий бы выстроили! А то какой
в наших лавчонках торг… только
маета одна!
— Нехороши наши места стали, неприглядны, — говорит мой спутник, старинный житель этой местности, знающий ее как свои пять пальцев, — покуда леса были целы — жить было можно, а теперь словно последние времена
пришли. Скоро ни гриба, ни ягоды, ни птицы — ничего не будет. Пошли сиверки, холода, бездождица: земля трескается, а пару не дает. Шутка сказать:
май в половине, а из полушубков не выходим!
С такими мыслями он часто бродил теперь по городу
в теплые ночи конца
мая. Незаметно для самого себя он избирал все одну и ту же дорогу — от еврейского кладбища до плотины и затем к железнодорожной насыпи. Иногда случалось, что, увлеченный этой новой для него страстной головной работой, он не замечал пройденного пути, и вдруг,
приходя в себя и точно просыпаясь, он с удивлением видел, что находится на другом конце города.
Я только один раз был у него летом, кажется,
в мае месяце. Он, по обыкновению, лежал на диване; окна были открыты, была теплая ночь, а он
в меховой шапке читал гранки. Руки никогда не подавал и, кто бы ни
пришел, не вставал с дивана.
Наступил
май,
пришли красные дни, и она уж почти совсем не являлась
в дом.
Будто чувствовалось, что вот-вот и природа оживет из-подо льда и снега, но это так чувствовалось новичку, который суетно надеялся
в первых числах февраля видеть весну
в NN; улица, видно, знала, что опять
придут морозы, вьюги и что до 15/27
мая не будет признаков листа, она не радовалась; сонное бездействие царило на ней; две-три грязные бабы сидели у стены гостиного двора с рязанью и грушей; они, пользуясь тем, что пальцы не мерзнут, вязали чулки, считали петли и изредка только обращались друг к другу, ковыряя
в зубах спицами, вздыхая, зевая и осеняя рот свой знамением креста.
Теперь сейчас и конец. Ровно год тому,
в мае месяце, жилец к нам
приходит и говорит бабушке, что он выхлопотал здесь совсем свое дело и что должно ему опять уехать на год
в Москву. Я как услышала, побледнела и упала на стул, как мертвая. Бабушка ничего не заметила, а он, объявив, что уезжает от нас, откланялся нам и ушел.
Всю первую половину
мая шли непрерывные дожди, а мы двигались без палаток. Бесконечная глинистая дорога подымалась на холм и спускалась
в овраг чуть ли не на каждой версте. Идти было тяжело. На ногах комья грязи, серое небо низко повисло, и беспрерывно сеет на нас мелкий дождь. И нет ему конца, нет надежды,
придя на ночлег, высушиться и отогреться: румыны не пускали нас
в жилье, да им и негде было поместить такую массу народа. Мы проходили город или деревню и становились где-нибудь на выгоне.
В полночь его поезд идет дальше. Ночь, как вчера, темная и холодная, стоянки долгие. Яша сидит на бурке и невозмутимо пиликает на гармонике, а старику все еще хочется хлопотать. На одной из станций ему
приходит охота составить протокол. По его требованию, жандарм садится и пишет: «188* года ноября 10, я, унтер-офицер Z-го отделения N-ского жандармского полицейского управления железных дорог Илья Черед, на основании 11 статьи закона 19-го
мая 1871 года, составил сей протокол на станции X.
в нижеследующем…»
В один летний день нашли подкидыша не
в урочном месте —
в овраге. Благо, что у игравших
в лапту ребятишек мяч туда залетел. Спустившись
в овраг, нашли они там маленького захребетника…
Пришли десятские из приказа, ребенка взяли, окрестили, и как найден был он 26
мая, то и нарекли его Карпом, по имени святого того дня. Во рту раба Божия Карпа соску с жеваной морковью нашли — оттого прозвали его Морковкиным.
О пожаре на Толкучем купец Александров,
в лавке которого первоначально загорелось, дал показание, что «28-го
мая,
в пятом часу,
пришли к нему
в лавку четверо молодых людей, перебирали товары — все будто не находят, что им нужно, пошли к нему наверх, рылись и ушли, купив на рубль разного хламу.
Вскоре был напечатан приказ и о том, что трое офицеров гвардейского саперного баталиона предаются военному суду за содействие, против порядка службы, к уничтожению бумаг, имевшихся при бывшем студенте Петербургского университета Яковлеве, во время его арестования, 10-го
мая, когда означенный Яковлев,
придя в казармы лейб-гвардии саперного баталиона, старался возмутить нижних чинов оного.
И
в это же время
приходили официальные вести о больших пожарах из провинции: 27-го
мая сгорели присутственные места и половина города Боровичей; 27-го же
мая, во время обеден, горел Могилев, при сильном ветре, причем уничтожено 24 здания.
Кто не был так издерган за целый год издательского существования, как я, тот не поймет, чем явилась для меня хотя бы краткая поездка за границу, где я мог
прийти в себя, одуматься, осмотреться, восстановить свои силы. А я-за вычетом первого возвращения
в мае 1866 года (которое длилось с полгода) — провел «
в чужих краях» более пяти лет, с сентября 1865 по январь 1871 года.
У всех шли экзамены. Целый месяц мы с Плещеевыми не виделись. И только
в конце
мая, перед отъездом своим
в Богучарово, они
пришли к нам. Прощаться. Навсегда, Я уже говорил: осенью Плещеевы переезжали
в Москву.
Интенданты были очень горды, что опоздали с ними всего на месяц:
в русско-турецкую войну полушубки прибыли
в армию только
в мае [Впрочем, как впоследствии выяснилось, особенно гордиться было нечего: большое количество полушубков
пришло в армию даже не
в мае, а через год после заключения мира. «Новое Время» сообщало
в ноябре 1906 года: «
В Харбин за последнее время продолжают прибывать как отдельные вагоны, так и целые поезда грузов интендантского ведомства, состоящих главным образом из теплой одежды.
«Милая
Мая! Ты непременно должна
прийти к нам сегодня вечером и помочь нам
в одном деле». Так гласила записка, написанная крупным, размашистым почерком Сережи и заключавшая
в себе две кляксы.
В чудесный вечер начала
мая мы
придем в школу, сойдем вниз, загримированные и одетые
в костюмы.
Придет начальство и своя «театральная» публика, поднимется с легким шуршанием занавес, и нас будут судить уже как артистов.
21-го
мая 749 г. иеромонах Нежинского монастыря Илья Романовский послан был надсматривать у рыболовень монастырских и бежал. Он лица каровидого, продолговат, мови гугнивой, спевает тенора. «Его забить
в колодки и
прислать».
Каждый день стали
приходить бумаги-запросы, требования к суду, и первого
мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться
в штаб дивизии для объяснений по делу о буйстве
в провиантской комиссии.