Неточные совпадения
Когда Левин со Степаном Аркадьичем
пришли в избу мужика, у которого всегда останавливался Левин, Весловский уже был там. Он сидел
в средине избы и, держась обеими руками зa
лавку, с которой его стаскивал солдат, брат хозяйки, за облитые тиной сапоги, смеялся своим заразительно-веселым смехом.
Он с нетерпением ожидал Веры. Наконец она
пришла. Девушка принесла за ней теплое пальто, шляпку и ботинки на толстой подошве. Она, поздоровавшись с бабушкой, попросила кофе, с аппетитом съела несколько сухарей и напомнила Райскому просьбу свою побывать с ней
в городе,
в лавках, и потом погулять вместе
в поле и
в роще.
Мы
пришли на торговую площадь; тут кругом теснее толпились дома, было больше товаров вывешено на окнах, а на площади сидело много женщин, торгующих виноградом, арбузами и гранатами. Есть множество книжных
лавок, где на окнах, как
в Англии, разложены сотни томов, брошюр, газет; я видел типографии, конторы издающихся здесь двух газет, альманахи, магазин редкостей, то есть редкостей для европейцев: львиных и тигровых шкур, слоновых клыков, буйволовых рогов, змей, ящериц.
Между тем лошади
пришли, и смотритель приказал, чтоб тотчас, не кормя, запрягали их
в кибитку проезжего; но, возвратись, нашел он молодого человека почти без памяти лежащего на
лавке: ему сделалось дурно, голова разболелась, невозможно было ехать…
Проходя мимо
лавки Ширяева, ему
пришло в голову спросить, не продал ли он хоть один экземпляр его книги; он был дней пять перед тем, но ничего не нашел; со страхом взошел он
в его
лавку.
Конечно, от этого страдал больше всего небогатый люд, а надуть покупателя благодаря «зазывалам» было легко. На последние деньги купит он сапоги, наденет, пройдет две-три улицы по лужам
в дождливую погоду — глядь, подошва отстала и вместо кожи бумага из сапога торчит. Он обратно
в лавку… «Зазывалы» уж узнали зачем и на его жалобы закидают словами и его же выставят мошенником:
пришел, мол, халтуру сорвать, купил на базаре сапоги, а лезешь к нам…
Прочухавшийся приказчик еще раз смерил странного человека с ног до головы, что-то сообразил и крикнул подрушного. Откуда-то из-за мешков с мукой выскочил молодец, выслушал приказ и полетел с докладом к хозяину. Через минуту он вернулся и объявил, что сам
придет сейчас. Действительно, послышались тяжелые шаги, и
в лавку заднею дверью вошел высокий седой старик
в котиковом картузе. Он посмотрел на странного человека через старинные серебряные очки и проговорил не торопясь...
Перед вечером
пришел полицейский, уже другой, рыжий и толстый, он сидел
в кухне на
лавке, дремал, посапывая и кланяясь, а когда бабушка спрашивала его: «Как же это дознались?» — он отвечал не сразу и густо...
Пришла мать, от ее красной одежды
в кухне стало светлее, она сидела на
лавке у стола, дед и бабушка — по бокам ее, широкие рукава ее платья лежали у них на плечах, она тихонько и серьезно рассказывала что-то, а они слушали ее молча, не перебивая. Теперь они оба стали маленькие, и казалось, что она — мать им.
Наташка, завидевшая сердитого деда
в окно, спряталась куда-то, как мышь. Да и сама баушка Лукерья трухнула: ничего худого не сделала, а страшно. «Пожалуй, за дочерей
пришел отчитывать», — мелькнуло у ней
в голове. По дороге она даже подумала, какой ответ дать. Родион Потапыч зашел
в избу, помолился
в передний угол и присел на
лавку.
— Да как же, матушка барышня. Я уж не знаю, что мне с этими архаровцами и делать. Слов моих они не слушают, драться с ними у меня силушки нет, а они всё тащат, всё тащат: кто что зацепит, то и тащит.
Придут будто навестить, чаи им ставь да
в лавке колбасы на книжечку бери, а оглянешься — кто-нибудь какую вещь зацепил и тащит. Стану останавливать, мы, говорят, его спрашивали. А его что спрашивать! Он все равно что подаруй бесштанный. Как дитя малое, все у него бери.
Однажды
в праздник мать
пришла из
лавки, отворила дверь и встала на пороге, вся вдруг облитая радостью, точно теплым, летним дождем, —
в комнате звучал крепкий голос Павла.
Возвратясь домой, она собрала все книжки и, прижав их к груди, долго ходила по дому, заглядывая
в печь, под печку, даже
в кадку с водой. Ей казалось, что Павел сейчас же бросит работу и
придет домой, а он не шел. Наконец, усталая, она села
в кухне на
лавку, подложив под себя книги, и так, боясь встать, просидела до поры, пока не
пришли с фабрики Павел и хохол.
— А слышал, Михей, что с Петрушкой с Порфирьевским намеднись случилось… Барин-от
пришел, а он спал на
лавке, да вскочивши спросоньев, и ну
в холодной печке кочергой мешать…
Молчит Фейер, только усами, как таракан, шевелит, словно обнюхивает, чем пахнет. Вот и
приходит как-то купчик
в гостиный двор
в лавку, а
в зубах у него цигарка. Вошел он
в лавку, а городничий
в другую рядом: следил уж он за ним шибко, ну, и свидетели на всякий случай тут же. Перебирает молодец товары, и всё швыряет, всё не по нем, скверно да непотребно, да и все тут; и рисунок не тот, и доброта скверная, да уж и что это за город такой, что, чай, и ситцу порядочного найтить нельзя.
Придет покупатель: что у вас
в лавке словно экстренно пахнет? — а ему
в ответ: такой уж товар-с; без того нельзя-с.
В четверг, который был торговым днем
в неделе, многие из учеников, мещанских детей, не
приходили в класс и присутствовали на базаре: кто торговал
в лавке за батьку, а кто и так зевал.
На экзамен математики я
пришел раньше обыкновенного. Я знал предмет порядочно, но было два вопроса из алгебры, которые я как-то утаил от учителя и которые мне были совершенно неизвестны. Это были, как теперь помню: теории сочетаний и бином Ньютона. Я сел на заднюю
лавку и просматривал два незнакомые вопроса; но непривычка заниматься
в шумной комнате и недостаточность времени, которую я предчувствовал, мешали мне вникнуть
в то, что я читал.
В таком расположении духа я приехал на первый экзамен. Я сел на
лавку в той стороне, где сидели князья, графы и бароны, стал разговаривать с ними по-французски, и (как ни странно сказать) мне и мысль не
приходила о том, что сейчас надо будет отвечать из предмета, который я вовсе не знаю. Я хладнокровно смотрел на тех, которые подходили экзаменоваться, и даже позволял себе подтрунивать над некоторыми.
На другой день, впрочем, пани Вибель эту сторону жизни успела на время обеспечить себе кредитом
в съестных и бакалейных
лавках,
придя в которые, она с гонором объявила сидельцам, что будет
присылать свою девушку Танюшу, составлявшую единственное крепостное достояние ее шляхетского наследства, и та будет брать запасы на книжку, по которой сама пани как-нибудь зайдет и расплатится.
— Помилуйте, даже очень близко. Вы только спросите, кого я не знаю… всех знаю! Мне каждый торговец, против обыкновенного покупателя, двадцать — тридцать процентов уступит — вот я вам как доложу!
Пришел я сейчас
в лавку, спросил фунт икры — мне фунт с четвертью отвешивают! спросил фунт миндалю — мне изюму четверку на придачу завертывают!
В трактир
пришел, спросил три рюмки водки — мне четвертую наливают. За три плачу, четвертая —
в знак уважения!
Когда бойкие кунавинские мещанки
приходили мыть полы
в лавках, Ефимушка спускался с крыши и, становясь где-нибудь
в уголок, мурлыкал, прищурив серые, живые глаза, растягивая большой рот до ушей.
Вплоть до самого вечера Глеб находился
в каком-то беспокойстве: он метался на
лавке и поминутно спрашивал: «Скоро ли
придет священник?», душа его боролась уже со смертью; он чувствовал уже прикосновение ее и боялся умереть без покаяния. Жизнь действительно заметно оставляла его; он угасал, как угасает лампада, когда масло, оживлявшее ее, убегает
в невидимое отверстие.
Теперь у нее
в руках была пачка записок, по которым разные бедняки, ее просители, забирали товар
в бакалейной
лавке и которые накануне
прислал ей купец с просьбой уплатить 82 рубля.
— Нет, да ты послушай, какая со мной штука случилась!
Прихожу я сегодня
в Милютины
лавки, спрашиваю балыка…
—
Придёшь это к ним… «А, здравствуйте!» Обедают — садись обедать, чай пьют — пей чай! Простота! Народищу всякого — уйма! Весело, — поют, кричат, спорят про книжки. Книжек — как
в лавке. Тесно, толкаются, смеются. Народ всё образованный — адвокат там один, другой скоро доктором будет, гимназисты и всякие эдакие фигуры. Совсем забудешь, кто ты есть, и тоже заодно с ними и хохочешь, и куришь, и всё. Хороший народ! Весёлый, а сурьёзный…
День этот был странно длинён. Над крышами домов и площадью неподвижно висела серая туча, усталый день точно запутался
в её сырой массе и тоже остановился. К вечеру
в лавку пришли покупатели, один — сутулый, худой, с красивыми, полуседыми усами, другой — рыжебородый,
в очках. Оба они долго и внимательно рылись
в книгах, худой всё время тихонько свистел, и усы у него шевелились, а рыжий говорил с хозяином. Евсей укладывал отобранные книги
в ряд, корешками вверх, и прислушивался к словам старика Распопова.
Лицо барона приняло скучающее выражение и напомнило несколько то выражение, которое он имел
в начале нашего рассказа,
придя с князем
в книжную
лавку; он и теперь также стал рассматривать висевшую на стене карту. Наконец, Анна Юрьевна сделала восклицание.
— Как нечего? Что вы, сударь! По-нашему вот как. Если дело пошло наперекор, так не доставайся мое добро ни другу, ни недругу. Господи боже мой! У меня два дома да три
лавки в Панском ряду, а если божиим попущением враг
придет в Москву, так я их своей рукой запалю. На вот тебе! Не хвались же, что моим владеешь! Нет, батюшка! Русской народ упрям; вели только наш царь-государь, так мы этому Наполеону такую хлеб-соль поднесем, что он хоть и семи пядей во лбу, а — вот те Христос! — подавится.
— Нет-с, ошибаетесь!.. Совершенно ошибаетесь, — возразил он, едва
приходя в себя от трепки, которую задал ему его расходившийся катар. — Госпожа эта, напротив… когда он написал потом ко мне… О те, черт поганый, уняться не может! — воскликнул Грохов, относя слова эти к начавшему снова бить его кашлю. — И когда я передал ему вашу записку… что вы там желаете получить от него
лавки, капитала пятьдесят тысяч… Ну те, дьявол, как мучит!.. — заключил Грохов, продолжая кашлять.
Сила Иваныч, выйдя успокоенный от архиерея, зашел
в городской сад, погулял, посмотрел на Оку, отдохнул на
лавке и поплелся домой. До его дома было добрых три версты, и старик
пришел только около одиннадцати часов.
Сторговав полный обеденный и чайный сервиз с лишком на тысячу пятьсот рублей ассигнациями и выторговав себе
в эту же сумму затейливой формы сигарочницу и полный серебряный прибор для бритья бороды, приценившись, наконец, еще к кое-каким
в своем роде полезным и приятным вещицам, господин Голядкин кончил тем, что обещал завтра же зайти непременно или даже сегодня
прислать за сторгованным, взял нумер
лавки и, выслушав внимательно купца, хлопотавшего о задаточке, обещал
в свое время и задаточек.
Ромась был
в Казани, когда случилось это. Вечером ко мне
в лавку пришел Кукушкин, уныло сел на мешки, помолчал, глядя на ноги себе, потом, закуривая, спросил...
Филька и Константин скоро
пришли в избу и почтительно поместились на дальнем конце
лавки...
Давно уже
пришло известие, что Анисима посадили
в тюрьму за подделку и сбыт фальшивых денег. Прошли месяцы, прошло больше полугода, минула длинная зима, наступила весна, и к тому, что Анисим сидит
в тюрьме, привыкли и
в доме и
в селе. И когда кто-нибудь проходил ночью мимо дома или
лавки, то вспоминал, что Анисим сидит
в тюрьме; и когда звонили на погосте, то почему-то тоже вспоминалось, что он сидит
в тюрьме и ждет суда.
Когда возвращались из церкви, то бежал вслед народ; около
лавки, около ворот и во дворе под окнами тоже была толпа.
Пришли бабы величать. Едва молодые переступили порог, как громко, изо всей силы, вскрикнули певчие, которые уже стояли
в сенях со своими нотами; заиграла музыка, нарочно выписанная из города. Уже подносили донское шипучее
в высоких бокалах, и подрядчик-плотник Елизаров, высокий, худощавый старик с такими густыми бровями, что глаза были едва видны, говорил, обращаясь к молодым...
В одну из суббот, когда пан Кнышевский более обыкновенного поглумился надо мною, до того, что мне невозможно было итти с братьями домой, я остался
в школе ожидать, пока маменька
пришлют мне обед, который всегда бывал роскошнее домашнего, и прилег на
лавке, додумываясь, по какой причине мне более всех задают память о субботе?
Tante Grillade ввела Шерамура
в свой arrière boutique, [задняя комната за
лавкой — франц.] что составляет своего рода «святая святых» еврейской скинии, и пригласила его всыпать там все золото
в комод, запереть и ключ взять с собою. Voyou положили пока не собирать. Tante сказала, что знает нечто лучшее, — и назначила Шерамуру
прийти к ней вечером, когда она будет свободна. Они вместе должны были обдумать, как лучше распорядиться таким богатством, которое
в практичных руках нечто значило.
Бородкин. Знаем мы эти речи-то. Оне хороши, пока вы их слушаете. Бывало, сидишь
в лавке, вечера-то ждешь не дождешься, вся душа изомрет, и то и другое передумаешь, что тебе сказать-то, а как
придешь, и слова не выговоришь. А скажется слово, так от сердца, что душа чувствует; а у них речи ученые — говорят одно, а думают другое. Видимое дело, что ему твои деньги нужны; нешто б он не нашел невесту помимо тебя.
— Ну, матушка Ираида, — садясь на
лавку, сказала она своей казначее, — послушай-ка меня, надо нам с тобой посоветовать. Вечор некогда было и сегодня тож. Гости-то наши письма ко мне привезли: Тимофей Гордеич Самоквасов читалку просит
прислать, старичок-от у них преставился, дедушка-то… Слыхала, чай, что
в подвале-то жил,
в затворе спасался.
Ну-с, и побеседовали мы на утрие — а только от этого от самого ладану я чуть не задохнулся. И дал мне старик наставление такого свойства: что, приехавши
в Белев, пойти мне на площадь и во второй
лавке направо спросить некоего Прохорыча; а отыскавши Прохорыча, вручить ему грамотку. И вся-то грамотка заключалась
в клочке бумаги, на которой стояло следующее: «Во имя отца и сына и святаго духа. Аминь. Сергию Прохоровичу Первушину. Сему верь. Феодулий Иванович». А внизу: «Капустки
пришли, бога для».
В лавке, например, забирают на книжку, а
придет срок расплачиваться, Полояров идет к Сусанне.
О пожаре на Толкучем купец Александров,
в лавке которого первоначально загорелось, дал показание, что «28-го мая,
в пятом часу,
пришли к нему
в лавку четверо молодых людей, перебирали товары — все будто не находят, что им нужно, пошли к нему наверх, рылись и ушли, купив на рубль разного хламу.
Придет покупатель,
лавка полным-полнехонька народом, десятка полтора человек сидят
в ней по скамейкам либо стоят у прилавка, внимательно рассматривая
в книгах каждую страницу.
А? За три дня до свадьбы
приходит ко мне
в лавку этот самый Катавасов.
Пришли какие-то молодые люди с равнодушными лицами, запечатали
лавку и описали
в доме всю мебель. Подозревая
в этом интригу и по-прежнему не чувствуя за собой никакой вины, оскорбленный Авдеев стал бегать по присутственным местам и жаловаться. По целым часам ожидал он
в передних, сочинял длинные прошения, плакал, бранился.
В ответ на его жалобы прокурор и следователь говорили ему равнодушно и резонно...
Он не верил ей и, когда она долго не возвращалась, не спал, томился, и
в то же время презирал и жену, и ее постель, и зеркало, и ее бонбоньерки, и эти ландыши и гиацинты, которые кто-то каждый день
присылал ей и которые распространяли по всему дому приторный запах цветочной
лавки.
Слух о втором обмороке, уже с княжной Прозоровской, облетел находившихся на кладбище. По приказанию настоятеля бесчувственная княжна была принесена
в его покои, где она через несколько времени
пришла в себя. Когда вернулись к забытой
в притворе Капочке, на
лавке нашли бездыханный труп молодой девушки.
Стоит только
прийти в мелочную
лавку, купить пачку папирос и рассказать лавочнику
в присутствии кухарок и горничных, что вот-де «компаньон нашей фирмы, съеденный дикими на Сандвичевых островах, требует расчета и ликвидации дел, а потому объявляю быструю генеральную распродажу», и при этом сообщить адрес своего магазина.
«Помрачени совiстью… мы, такой-то и такой судовые копиисты,
придя в камору при жидовской
лавке, упилися до безумия нашего и, зачав за хабара спориться, стали друг
в друга метать вилками, и как були весьма пьяны, то попали неосторожностью
в портрет…»