Неточные совпадения
— А вот и батя
пришел, — послышался вдруг звонкий детский голосок, и беловолосая головка поднялась из-за Ранцевой, которая вместе с Марьей Павловной и Катюшей шила
девочке новую одежду из пожертвованной Ранцевой юбки.
Позвали хозяина; но он сперва
прислал свою дочку,
девочку лет семи, с огромным пестрым платком на голове; она внимательно, чуть не с ужасом, выслушала все, что ей сказал Инсаров, и ушла молча, вслед
за ней появилась ее мать, беременная на сносе, тоже с платком на голове, только крошечным.
Мне сегодня
пришло в голову, что самоотверженнейшая любовь — высочайший эгоизм, что высочайшее смирение, что кротость — страшная гордость, скрытая жесткость; мне самой делается страшно от этих мыслей, так, как, бывало, маленькой
девочкой я считала себя уродом, преступницей
за то, что не могла любить Глафиры Львовны и Алексея Абрамовича; что же мне делать, как оборониться от своих мыслей и зачем?
Однажды я вышел из кафе, когда не было еще семи часов, — я ожидал приятеля, чтобы идти вместе в театр, но он не явился,
прислав подозрительную записку, — известно, какого рода, — а один я не любил посещать театр. Итак, это дело расстроилось. Я спустился к нижней аллее и прошел ее всю, а когда хотел повернуть к городу, навстречу мне попался старик в летнем пальто, котелке, с тросточкой, видимо, вышедший погулять, так как
за его свободную руку держалась
девочка лет пяти.
За ним
пришла молодая жена с маленькой
девочкой.
— Ага! Ты что же это? Шутить со мною вздумала! —
приходя неожиданно в бешенство, закричал Фимочка и снова рванулся
за девочкой.
— Тятя! Родненький! Не помер ты! Ко мне
пришел! Вернулся! — шепчет словно в забытьи
девочка, и слезы катятся одна
за другой по встревоженному и радостному Дуниному лицу.
«Будет новый человек, счастливый и гордый. Кому будет все равно, жить или не жить, тот будет новый человек». Может быть, в таком случае все убьют себя, но — «это все равно. Обман убьют».
Придет этот новый человек и научит, что все хороши и все хорошо. Кто с голоду умрет, кто обесчестит
девочку, кто размозжит голову
за ребенка и кто не размозжит, — все хорошо.
— Я
пришел по поручению моего племянника, генерала князя Джавахи, — начал он. — Князь Джаваха просил меня передать вам, милая
девочка, его глубокую и сердечную благодарность
за вашу привязанность к его незабвенной Нине. Она часто и много писала отцу про вашу дружбу… Князь во время своего пребывания в Петербурге был так расстроен смертью дочери, что не мог лично поблагодарить вас и поручил это сделать мне… Спасибо вам, милая
девочка, сердечное спасибо…
Горькие слезы хлынули из глаз
девочки. Она бросилась на пол с громким рыданием, звала маму, няню, Павлика, как будто они могли услышать ее
за несколько десятков верст. Разумеется, никто не
приходил и никто не откликался на её крики. Тогда Тася вскочила на ноги и, подбежав к плотно запертой двери, изо всей силы стала колотить в нее ногами, крича во все горло...
Георгий Дмитриевич. Хорошо, моя дорогая, моя родная, милая, хорошо, моя
девочка, мое сердечко измученное. Как ты скажешь, так и будет, моя голубочка милая! Разве я
за этим сюда
пришел? Мне ведь самому так больно… и я только молчу и буду молчать, потому что сам… сам виноват в своей…
Я обещаюсь хлопотать о помещении кого-либо из детей в приют.
Девочка старшая благодарит и спрашивает, когда
прийти за ответом. Глаза всех детей, даже и Миколашки, устремлены на меня, как на какое-то волшебное существо, которое все может сделать для них.
Вскоре после того, как Егора отправили в К-скую тюрьму, Арина заболела и слегла в постель. Две соседки поочередно ухаживали
за ней, ни на минуту не оставляя ее одну. В прошлую ночь — так рассказывала баба — Арина преждевременно родила
девочку, маленькую, как куклу, но здоровую. Родильница пожелала увидеть своего ребенка. Его положили к ней на постель. Тогда больная вдруг горько зарыдала и
пришла в страшное волнение.
Девочку у ней отняли, а часа через два Арина умерла тихо, точно заснула.
Пришла девочка лет пятнадцати
за водой.
К Лебедянцеву его тянуло. Веру Ивановну он видел у себя всего раз. Она
пришла не одна, — привела старшую
девочку, посидела с четверть часа, на расспросы отвечала мягко, но чрезвычайно сдержанно… Детей она любила,
за выздоровление жены Лебедянцева не боялась.