Неточные совпадения
Но даже и тогда было лучше: по крайней мере, тогда хоть что-нибудь понимали, а теперь
чувствовали только
страх, зловещий и безотчетный
страх.
К вечеру этого дня, оставшись одна, Анна
почувствовала такой
страх за него, что решилась было ехать в город, но, раздумав хорошенько, написала то противоречивое письмо, которое получил Вронский, и, не перечтя его, послала с нарочным.
Теперь же, когда он услыхал, что она тут, он вдруг
почувствовал такую радость и вместе такой
страх, что ему захватило дыхание, и он не мог выговорить того, что хотел сказать.
И он понял всё, что за обедом доказывал Песцов о свободе женщин, только, тем, что видел в сердце Кити
страх девства униженья, и, любя ее, он
почувствовал этот
страх и униженье и сразу отрекся от своих доводов.
С той минуты, хотя и не отдавая себе в том отчета и продолжая жить по-прежнему, Левин не переставал
чувствовать этот
страх за свое незнание.
Действительно, мальчик
чувствовал, что он не может понять этого отношения, и силился и не мог уяснить себе то чувство, которое он должен иметь к этому человеку. С чуткостью ребенка к проявлению чувства он ясно видел, что отец, гувернантка, няня — все не только не любили, но с отвращением и
страхом смотрели на Вронского, хотя и ничего не говорили про него, а что мать смотрела на него как на лучшего друга.
— Ты смотришь на меня, — сказала она, — и думаешь, могу ли я быть счастлива в моем положении? Ну, и что ж! Стыдно признаться; но я… я непростительно счастлива. Со мной случилось что-то волшебное, как сон, когда сделается страшно, жутко, и вдруг проснешься и
чувствуешь, что всех этих
страхов нет. Я проснулась. Я пережила мучительное, страшное и теперь уже давно, особенно с тех пор, как мы здесь, так счастлива!.. — сказала она, с робкою улыбкой вопроса глядя на Долли.
Напротив, крепость
чувствовала такой
страх, что душа ее спряталась в самые пятки.
Кроме страстного влечения, которое он внушал мне, присутствие его возбуждало во мне в не менее сильной степени другое чувство —
страх огорчить его, оскорбить чем-нибудь, не понравиться ему: может быть, потому, что лицо его имело надменное выражение, или потому, что, презирая свою наружность, я слишком много ценил в других преимущества красоты, или, что вернее всего, потому, что это есть непременный признак любви, я
чувствовал к нему столько же
страху, сколько и любви.
Когда он дошел до квартиры Капернаумова, то
почувствовал в себе внезапное обессиление и
страх.
Передумав все это теперь и готовясь к новому бою, он
почувствовал вдруг, что дрожит, — и даже негодование закипело в нем при мысли, что он дрожит от
страха перед ненавистным Порфирием Петровичем.
Напрасно
страх тебя берет,
Вслух, громко говорим, никто не разберет.
Я сам, как схватятся о камерах, присяжных,
О Бейроне, ну о матерьях важных,
Частенько слушаю, не разжимая губ;
Мне не под силу, брат, и
чувствую, что глуп.
Ах! Alexandre! у нас тебя недоставало;
Послушай, миленький, потешь меня хоть мало;
Поедем-ка сейчас; мы, благо, на ходу;
С какими я тебя сведу
Людьми!!!.. уж на меня нисколько не похожи,
Что за люди, mon cher! Сок умной молодежи!
Меняясь с ним самыми простыми речами, даже шутя с ним, она
чувствовала легкое стеснение
страха.
— А весь этот шум подняли марксисты. Они нагнали
страха, они! Эдакий… очень холодный ветер подул, и все
почувствовали себя легко одетыми. Вот и я — тоже. Хотя жирок у меня — есть, но холод — тревожит все-таки. Жду, — сказал он, исчезая.
«Бред какой», — подумал Самгин, видя лицо Захария, как маленькое, бесформенное и мутное пятно в темноте, и представляя, что лицо это должно быть искажено
страхом. Именно —
страхом, — Самгин
чувствовал, что иначе не может быть. А в темноте шевелились, падали бредовые слова...
Большое, мягкое тело Безбедова тряслось, точно он смеялся беззвучно, лицо обмякло, распустилось, таяло потом, а в полупьяных глазах его Самгин действительно видел
страх и радость. Отмечая в Безбедове смешное и глупое, он
почувствовал к нему симпатию. Устав размахивать руками, задыхаясь и сипя, Безбедов повалился на стул и, наливая квас мимо стакана, бормотал...
В эсерство Дронова Самгин не верил,
чувствуя, что — как многие — Иван «революционер до завтра» и храбрится от
страха.
О том, что он видел, ему хотелось рассказать этим людям беспощадно, так, чтоб они
почувствовали некий вразумляющий
страх. Да, именно так, чтоб они устрашились. Но никто, ни о чем не спрашивал его. Часто дребезжал звонок, татарин, открывая дверь, грубовато и коротко говорил что-то, спрашивал...
Самгин шел тихо, перебирая в памяти возможные возражения всех «систем фраз» против его будущей статьи. Возражения быстро испарялись, как испаряются первые капли дождя в дорожной пыли, нагретой жарким солнцем. Память услужливо подсказывала удачные слова, они легко и красиво оформляли интереснейшие мысли. Он
чувствовал себя совершенно свободным от всех
страхов и тревог.
— Упала? Ушиблась? — допрашивал Клим,
чувствуя, что его охватывает
страх.
Где-то очень далеко, волком, заливисто выл пес, с голода или со
страха. Такая ночь едва ли возможна в культурных государствах Европы, — ночь, когда человек, находясь в сорока верстах от города,
чувствует себя в центре пустыни.
Он озлобленно
почувствовал себя болтливым мальчишкой и почти со
страхом ждал: о чем теперь спросит его эта женщина? Но она, помолчав, сказала...
— До свидания, — сказал Клим и быстро отступил, боясь, что умирающий протянет ему руку. Он впервые видел, как смерть душит человека, он
чувствовал себя стиснутым
страхом и отвращением. Но это надо было скрыть от женщины, и, выйдя с нею в гостиную, он сказал...
— Тут, знаешь, убивали, — сказала она очень оживленно. В зеленоватом шерстяном платье, с волосами, начесанными на уши, с напудренным носом, она не стала привлекательнее, но оживление все-таки прикрашивало ее. Самгин видел, что это она понимает и ей нравится быть в центре чего-то. Но он хорошо
чувствовал за радостью жены и ее гостей —
страх.
Она вздохнула будто свободнее — будто опять глотнула свежего воздуха,
чувствуя, что подле нее воздвигается какая-то сила, встает, в лице этого человека, крепкая, твердая гора, которая способна укрыть ее в своей тени и каменными своими боками оградить — не от бед
страха, не от физических опасностей, а от первых, горячих натисков отчаяния, от дымящейся еще язвы страсти, от горького разочарования.
Я присел на кровати, холодный пот выступил у меня на лбу, но я
чувствовал не испуг: непостижимое для меня и безобразное известие о Ламберте и его происках вовсе, например, не наполнило меня ужасом, судя по
страху, может быть безотчетному, с которым я вспоминал и в болезни и в первые дни выздоровления о моей с ним встрече в тогдашнюю ночь.
— Знаки? Какие же это знаки? — с жадным, почти истерическим любопытством проговорил прокурор и вмиг потерял всю сдержанную свою осанку. Он спросил, как бы робко подползая. Он почуял важный факт, ему еще не известный, и тотчас же
почувствовал величайший
страх, что Митя, может быть, не захочет открыть его в полноте.
Сколь умилительно душе его, ставшей в
страхе пред Господом,
почувствовать в тот миг, что есть и за него молельщик, что осталось на земле человеческое существо, и его любящее.
— У рыбы кровь холодная, — возразил он с уверенностию, — рыба тварь немая. Она не боится, не веселится; рыба тварь бессловесная. Рыба не
чувствует, в ней и кровь не живая… Кровь, — продолжал он, помолчав, — святое дело кровь! Кровь солнышка Божия не видит, кровь от свету прячется… великий грех показать свету кровь, великий грех и
страх… Ох, великий!
Кто бы тогда посмотрел на Чертопханова, кто бы мог быть свидетелем того угрюмого озлобления, с которым он осушал стакан за стаканом, — тот, наверное,
почувствовал бы невольный
страх.
Уже не досада меня грызла, — тайный
страх терзал меня, и не один
страх я
чувствовал… нет, я
чувствовал раскаяние, сожаление самое жгучее, любовь — да! самую нежную любовь.
Я держу заклад, что это человек, а не черт! — так кричал голова своим сопутникам, и Левко
почувствовал себя схваченным несколькими руками, из которых иные дрожали от
страха.
И кузнец обомлел от
страха,
чувствуя себя подымающимся на воздух.
И уже ни
страха, ничего не
чувствовал он.
Чуб сам не менее желал свободы,
чувствуя, что под ним лежит что-то такое, на котором сидеть
страх было неловко.
Одним словом, что-то готовилось, и запольские купцы вперед
чувствовали, как их забирает
страх.
— Знамения въявь творятся, — шепотом сообщил Анфим своему спутнику, когда вошел в избу. — Я лошадь-то рогожкой прикрываю, а она, милая, вся трясется со
страху… Тоже
чувствует, хоша объяснить и не может по своей бессловесности. Ох, искушение, Михей Зотыч!..
«Кто
почувствует свою зависимость от Бога, тот станет выше всякого
страха, выше деспотизма».
Наказание розгами от слишком частого употребления в высшей степени опошлилось на Сахалине, так что уже не вызывает во многих ни отвращения, ни
страха, и говорят, что между арестантами уже немало таких, которые во время экзекуции не
чувствуют даже боли.
Кроме того, в нем есть всегда неопределенный, смутный
страх за свои права: он
чувствует, что многих своих претензий не может оправдать никаким правом, никаким общим законом…
Пока он еще
чувствует истощение от минувшей гульбы да пока жив в его памяти
страх недавнего происшествия, до тех пор и он поостережется…
— Как бы всё ищет чего-то, как бы потеряла что-то. О предстоящем же браке даже мысль омерзела и за обидное принимает. О нем же самом как об апельсинной корке помышляет, не более, то есть и более, со
страхом и ужасом, даже говорить запрещает, а видятся разве только что по необходимости… и он это слишком
чувствует! А не миновать-с!.. Беспокойна, насмешлива, двуязычна, вскидчива…
— Вот и все. А прибавьте к этому самое ужасное, то, что каждый раз,
почувствовав настоящее вдохновение, я тут же мучительно ощущаю сознание, что я притворяюсь и кривляюсь перед людьми… А боязнь успеха соперницы? А вечный
страх потерять голос, сорвать его или простудиться? Вечная мучительная возня с горловыми связками? Нет, право, тяжело нести на своих плечах известность.
Он убил ее, и когда посмотрел на ужасное дело своих рук, то вдруг
почувствовал омерзительный, гнусный, подлый
страх. Полуобнаженное тело Верки еще трепетало на постели. Ноги у Дилекторского подогнулись от ужаса, но рассудок притворщика, труса и мерзавца бодрствовал: у него хватило все-таки настолько мужества, чтобы оттянуть у себя на боку кожу над ребрами и прострелить ее. И когда он падал, неистово закричав от боли, от испуга и от грома выстрела, то по телу Верки пробежала последняя судорога.
Я очень это видел, но не завидовал милой сестрице, во-первых, потому, что очень любил ее, и, во-вторых, потому, что у меня не было расположенья к дедушке и я
чувствовал всегда невольный
страх в его присутствии.
Покуда я удил, вытаскивая рыбу, или наблюдая за движением наплавка, или беспрестанно ожидая, что вот сейчас начнется клев, — я
чувствовал только волнение
страха, надежды и какой-то охотничьей жадности; настоящее удовольствие, полную радость я
почувствовал только теперь, с восторгом вспоминая все подробности и пересказывая их Евсеичу, который сам был участник моей ловли, следовательно, знал все так же хорошо, как и я, но который, будучи истинным охотником, также находил наслаждение в повторении и воспоминании всех случайностей охоты.
Все смеялись, говоря, что от
страха у меня язык отнялся, но это было не совсем справедливо: я был подавлен не столько
страхом, сколько новостью предметов и величием картины, красоту которой я
чувствовал, хотя объяснить, конечно, не умел.
Страх мой совершенно прошел, и в эту минуту я вполне
почувствовал и любовь и жалость к умирающему дедушке.
Передо мной стоял великан необыкновенной толщины; в нем было двенадцать вершков роста и двенадцать пуд веса, как я после узнал; он был одет в казакин и в широчайшие плисовые шальвары; на макушке толстой головы чуть держалась вышитая золотом запачканная тюбетейка; шеи у него не было; голова с подзобком плотно лежала на широких плечах; огромная саблища тащилась по земле — и я
почувствовал невольный
страх: мне сейчас представилось, что таков должен быть коварный Тиссаферн, предводитель персидских войск, сражавшихся против младшего Кира.
Он произвел на меня сильное впечатление, и не
страха, а чувства какого-то приятного волнения; когда же я увидал застреленную куропатку, особенно же когда, увлеченный примером окружающих, я бросился ловить другую подстреленную, — я
чувствовал уже какую-то жадность, какую-то неизвестную мне радость.