Неточные совпадения
Княжне Кити Щербацкой было восьмнадцать лет. Она выезжала первую зиму. Успехи ее в свете были больше, чем обеих ее
старших сестер, и больше, чем даже ожидала княгиня. Мало того, что юноши, танцующие на московских балах,
почти все были влюблены в Кити, уже в первую зиму представились две серьезные партии: Левин и, тотчас же после его отъезда, граф Вронский.
— Много между нами есть
старших и советом умнейших, но коли меня
почтили, то мой совет: не терять, товарищи, времени и гнаться за татарином. Ибо вы сами знаете, что за человек татарин. Он не станет с награбленным добром ожидать нашего прихода, а мигом размытарит его, так что и следов не найдешь. Так мой совет: идти. Мы здесь уже погуляли. Ляхи знают, что такое козаки; за веру, сколько было по силам, отмстили; корысти же с голодного города не много. Итак, мой совет — идти.
— И это мне в наслаждение! И это мне не в боль, а в наслаж-дение, ми-ло-сти-вый го-су-дарь, — выкрикивал он, потрясаемый за волосы и даже раз стукнувшись лбом об пол. Спавший на полу ребенок проснулся и заплакал. Мальчик в углу не выдержал, задрожал, закричал и бросился к сестре в страшном испуге,
почти в припадке.
Старшая девочка дрожала со сна, как лист.
В этой борьбе пострадала и семья Самгиных:
старший брат Ивана Яков, просидев
почти два года в тюрьме, был сослан в Сибирь, пытался бежать из ссылки и, пойманный, переведен куда-то в Туркестан; Иван Самгин тоже не избежал ареста и тюрьмы, а затем его исключили из университета; двоюродный брат Веры Петровны и муж Марьи Романовны умер на этапе по пути в Ялуторовск в ссылку.
Агафья с отцом не жила, он выдал ее замуж за
старшего дворника,
почти старика, но иногда муж заставлял ее торговать пивом в пивнухе тестя.
Впрочем, в их уважении к
старшим я не заметил страха или подобострастия: это делается у них как-то проще, искреннее, с теплотой,
почти, можно сказать, с любовью, и оттого это не неприятно видеть.
Капитан и так называемый «дед», хорошо знакомый читателям «Паллады»,
старший штурманский офицер (ныне генерал), — оба были наверху и о чем-то горячо и заботливо толковали. «Дед» беспрестанно бегал в каюту, к карте, и возвращался. Затем оба зорко смотрели на оба берега, на море, в напрасном ожидании лоцмана. Я все любовался на картину, особенно на целую стаю купеческих судов, которые, как утки, плыли кучей и все жались к шведскому берегу, а мы шли
почти посредине, несколько ближе к датскому.
Почти вся хата была занята станом, который, в то время как вошел Нехлюдов, стукнувшись головой в низкую дверь, старуха только что улаживала с своей
старшей внучкой.
Старшего сына, Костю, Бахарев тоже очень любил, но тот
почти совсем не жил дома, а когда, по окончании университетского курса, он вернулся домой, между ними и произошли те «контры», о которых Лука сообщил Привалову.
Только впоследствии объяснилось, что Иван Федорович приезжал отчасти по просьбе и по делам своего
старшего брата, Дмитрия Федоровича, которого в первый раз отроду узнал и увидал тоже
почти в это же самое время, в этот самый приезд, но с которым, однако же, по одному важному случаю, касавшемуся более Дмитрия Федоровича, вступил еще до приезда своего из Москвы в переписку.
Коля,
почти изо всех младший, а потому несколько презираемый
старшими, из самолюбия или из беспардонной отваги, предложил, что он, ночью, когда придет одиннадцатичасовой поезд, ляжет между рельсами ничком и пролежит недвижимо, пока поезд пронесется над ним на всех парах.
Ребята все равно тебе не милы —
И всех ласкай равно; да на досуге
Присматривай, который побогаче,
Да сам — большой, без
старших, бессемейный.
А высмотришь, так замуж норови,
Да так веди, чтоб Бобылю Бакуле
На хле́бах жить, в
чести у зятя.
Кроме урочных занятий, которые мне
почти никаких усилий не стоили, я, по собственному почину, перечитывал оставшиеся после
старших детей учебники и скоро
почти знал наизусть «Краткую всеобщую историю» Кайданова, «Краткую географию» Иванского и проч.
Через три дня Ольгу Порфирьевну схоронили на бедном погосте, к которому Уголок был приходом. Похороны, впрочем, произошли
честь честью. Матушка выписала из города средненький, но очень приличный гробик, средненький, но тоже очень приличный покров и пригласила из Заболотья
старшего священника, который и служил заупокойную литургию соборне. Мало того: она заказала два сорокоуста и внесла в приходскую церковь сто рублей вклада на вечныевремена для поминовения души усопшей рабы Божией Ольги.
Об отцовском имении мы не поминали, потому что оно, сравнительно, представляло небольшую часть общего достояния и притом всецело предназначалось
старшему брату Порфирию (я в детстве его
почти не знал, потому что он в это время воспитывался в московском университетском пансионе, а оттуда прямо поступил на службу); прочие же дети должны были ждать награды от матушки.
— Ладно! — провизжала одна из ведьм, которую дед
почел за
старшую над всеми потому, что личина у ней была чуть ли не красивее всех. — Шапку отдадим тебе, только не прежде, пока сыграешь с нами три раза в дурня!
В журнале
почти исключительно писала молодежь, и лишь изредка появлялись статьи
старшего поколения, Маритена, мои и других.
У братьев жизнь была рассчитана по дням, часам и минутам. Они были
почти однолетки, один брюнет с темной окладистой бородкой, другой посветлее и с проседью.
Старший давал деньги в рост за огромные проценты. В суде было дело Никифорова и Федора Стрельцова, обвиняемого первым в лихоимстве: брал по сорок процентов!
Братья Ляпины — старики,
почти одногодки.
Старший — Михаил Иллиодорович — толстый, обрюзгший, малоподвижный, с желтоватым лицом, на котором, выражаясь словами Аркашки Счастливцева, вместо волос «какие-то перья растут».
Должен сказать при этом, что собственно чорт играл в наших представлениях наименьшую роль. После своего появления
старшему брату он нам уже
почти не являлся, а если являлся, то не очень пугал. Может быть, отчасти это оттого, что в представлениях малорусского и польского народа он неизменно является кургузым немцем. Но еще более действовала тут старинная большая книга в кожаном переплете («Печерский патерик»), которую отец привез из Киева.
Из разговоров
старших я узнал, что это приходили крепостные Коляновской из отдаленной деревни Сколубова просить, чтобы их оставили по — старому — «мы ваши, а вы наши». Коляновская была барыня добрая. У мужиков земли было довольно, а по зимам
почти все работники расходились на разные работы. Жилось им, очевидно, тоже лучше соседей, и «щось буде» рождало в них тревогу — как бы это грядущее неизвестное их «не поровняло».
Старшему сыну Серафимы было уже четыре года, его звали Сережей. За ним следовали еще две девочки-погодки, то есть родившиеся через год одна после другой.
Старшую звали Милочкой, младшую Катей. Как Серафима ни любила мужа, но трехлетняя,
почти без перерыва, беременность возмутила и ее.
Нижние чины, состоящие на действительной службе, составляют 6 % всего комплекса
старших, зато должности младших надзирателей исправляют
почти одни только рядовые, командируемые от местных команд.
Кажется, чего бы лучше: воспитана девушка «в страхе да в добродетели», по словам Русакова, дурных книг не читала, людей
почти вовсе не видела, выход имела только в церковь божию, вольнодумных мыслей о непочтении к
старшим и о правах сердца не могла ниоткуда набраться, от претензий на личную самостоятельность была далека, как от мысли — поступить в военную службу…
А какое симпатичное, какое милое лицо у
старшей дочери Лебедева, вот у той, которая стояла с ребенком, какое невинное, какое
почти детское выражение и какой
почти детский смех!
Но среди всех этих неотразимых фактов наступил и еще один факт:
старшей дочери, Александре, вдруг и совсем
почти неожиданно (как и всегда это так бывает), минуло двадцать пять лет.
Родители знали об этом соглашении двух
старших сестер, и потому, когда Тоцкий попросил совета, между ними
почти и сомнений не было, что одна из
старших сестер наверно не откажется увенчать их желания, тем более что Афанасий Иванович не мог затрудниться насчет приданого.
Старшая была музыкантша, средняя была замечательный живописец; но об этом
почти никто не знал многие годы, и обнаружилось это только в самое последнее время, да и то нечаянно.
Она задумывалась не часто, но
почти всегда недаром; помолчав немного, она обыкновенно кончала тем, что обращалась к кому-нибудь
старшему с вопросом, показывавшим, что голова ее работала над новым впечатлением.
У Татьяны
почти каждый год рождался ребенок, но, на ее счастье, дети больше умирали, и в живых оставалось всего шесть человек, причем дочь
старшая, Окся, заневестилась давно.
Дома, в глухой деревне, где этот напиток считался еще
почти редкостью, лакомой роскошью зажиточных семейств, и заваривался лишь при почетных гостях и по большим праздникам, — там над разливанием чая священнодействовал
старший мужчина семьи.
Почти все наши
старшие офицеры женаты; стало быть, если б даже не было помещиц (а их, по слухам, достаточно, и притом большая часть принадлежит к числу таких, которым, как у нас в школе говаривали, ничто человеческое не чуждо), то можно будет ограничиться и своими дамами.
Павел Федорыч уехал, а мы перешли в гостиную. Филофей Павлыч
почти толкнул меня на диван ("вы, братец, —
старший в семействе; по христианскому обычаю, вам следовало бы под образами сидеть, а так как у нас, по легкомыслию нашему, в парадных комнатах образов не полагается — ну, так хоть на диван попокойнее поместитесь!" — сказал он при этом, крепко сжимая мне руку), а сам сел на кресло подле меня. Сбоку, около стола, поместились маменька с дочкой, и я слышал, как Машенька шепнула:"Займи дядю-то!"
— Да, воришка Медиокритский… Он теперь главный ее поверенный и дает
почти каждую неделю у Дюссо обеды разным господам, чтоб как-нибудь повредить мне и поправить дело князя, и который, между прочим, пишет сюда своему мерзавцу родственнику, бывшему правителю канцелярии, что если им бог поможет меня уничтожить, так он, наверное, приедет сюда
старшим советником губернского правления!
— Ужасно трудна, — подтвердил юноша, — но я откровенно могу вам сказать, что вполне сочувствую ей, потому что сам
почти в положении Гамлета. Отец мой, к несчастью, имеет привязанность к нашей бывшей гувернантке, от которой страдала наша мать и, может быть, умерла даже от нее, а теперь страдаем мы все, и я, как
старший, чувствую, что должен был бы отомстить этой женщине и не могу на это решиться, потому что все-таки люблю и уважаю моего отца.
— Кому нужны доходы, а кто из
чести служит! — с досадой в голосе опять вмешался Козельцов
старший.
Так, или
почти так, выразили свое умное решение нынешние фараоны, а через день, через два уже господа обер-офицеры; стоит только прийти волшебной телеграмме, после которой
старший курс мгновенно разлетится, от мощного дуновения судьбы, по всем концам необъятной России. А через месяц прибудут в училище и новые фараоны.
Все уж по нескольку раз перебывали у нас: и письмоводители частных приставов, и брантмейстеры, и помощники квартальных и
старшие городовые; все пили водку, восхищались икрой и балыком, спрашивали, нет ли Поль де Кокца в переводе
почитать и проч. — один Иван Тимофеич с какой-то необъяснимою загадочностью воздерживался от окончательного сближения.
— Бога
чтить, это — первое, а потом —
старших, которые от самих царей отличие получили, помещиков, например.
— Бабушка! что ж это такое будет! —
почти сквозь слезы жалуется
старшая из девиц, — что ж это дядя с нами делает!
Особенно меня поразила история каменщика Ардальона —
старшего и лучшего работника в артели Петра. Этот сорокалетний мужик, чернобородый и веселый, тоже невольно возбуждал вопрос: почему не он — хозяин, а — Петр? Водку он пил редко и
почти никогда не напивался допьяна; работу свою знал прекрасно, работал с любовью, кирпичи летали в руках у него, точно красные голуби. Рядом с ним больной и постный Петр казался совершенно лишним человеком в артели; он говорил о работе...
Далеко не так приятны были ожидания Передонова. Уже он давно убедился, что директор ему враждебен, — и на самом деле директор гимназии считал Передонова ленивым, неспособным учителем. Передонов думал, что директор приказывает ученикам его не
почитать, — что было, понятно, вздорною выдумкою самого Передонова. Но это вселяло в Передонова уверенность, что надо от директора защищаться. Со злости на директора он не раз начинал поносить его в
старших классах. Многим гимназистам такие разговоры нравились.
И каждый раз Боря оставлял в голове взрослого человека какие-то досадные занозы. Вызывая удивление бойкостью своих речей, мальчик будил
почти неприязненное чувство отсутствием почтения к
старшим, а дружба его с Шакиром задевала самолюбие Кожемякина. Иногда он озадачивал нелепыми вопросами, на которые ничего нельзя было ответить, — сдвинет брови, точно мать, и настойчиво допытывается...
Он был много моложе Кожемякина, но говорил, как
старший, и Матвея Савельева не обижало это, даже было почему-то приятно. На удлинённых вверх, лысых висках Никона лежали мелкие живые морщинки;
почти незаметные, они отходили лучами от серых глаз, сегодня — не дерзких, хотя они и смотрели на всё прямо и пристально.
— Ну, не хочешь, как хочешь. А то закусил бы ин! Это все у тебя от думы. Брось! пущай другие думают! Эку сухоту себе нашел: завидно, что другие делами занимаются — зачем не к нему все дела приписаны! Ну, да уж прощай, прощай! Вижу, что сердишься! Увидишься с сатаной — плюнь ему от меня в глаза! Только вряд ли увидишь ты его. Потому, живем мы здесь в благочестии и во всяком благом поспешении, властям предержащим повинуемся,
старших почитаем — неповадно ему у нас!
Старший, Карп, был еще выше ростом, носил лапти, серый кафтан и рубаху без ластовиков, имел окладистую рыжую бороду и вид не только серьёзный, но
почти мрачный.
Сыновья и приказчики определяли этот доход приблизительно в триста тысяч и говорили, что он был бы тысяч на сто больше, если бы старик «не раскидывался», то есть не отпускал в кредит без разбору; за последние десять лет одних безнадежных векселей набралось
почти на миллион, и
старший приказчик, когда заходила речь об этом, хитро подмигивал глазом и говорил слова, значение которых было не для всех ясно...
Они судорожно обвили друг друга руками, крепко поцеловались и отступили друг от друга. Морщины
старшего вздрагивали, сухое лицо младшего было неподвижно,
почти сурово. Любовь радостно всхлипнула. Фома неуклюже завозился на кресле, чувствуя, что у него спирает дыхание.
Их она благоговейно
чтила, а для дружбы, требующей равенства, искала существа попроще и нашла его в лице несколько
старшей ее по летам дочери слепого заштатного дьякона Николая.
Старшая не могла говорить без восторга о живописи, потому что сама копировала головки en pastel [пастелью (франц.)]; средняя приходила
почти в исступление при имени Моцарта, потому что разыгрывала на фортепианах его увертюры; а меньшая, которой удалось взять три урока у знаменитой певицы Мары, до того была чувствительна к собственному своему голосу, что не могла никогда промяукать до конца «ombra adorata» [»возлюбленная тень» (итал.)] без того, чтоб с ней не сделалось дурно.