Неточные совпадения
Так,
схоронив покойника,
Родные и знакомые
О нем лишь говорят,
Покамест не управятся
С хозяйским угощением
И не начнут зевать, —
Так и галденье долгое
За чарочкой, под ивою,
Все,
почитай, сложилося
В поминки по подрезанным
Помещичьим «крепям».
Положили: убиенных
похоронив, заложить на месте битвы монумент, а самый день, в который она происходила,
почтить наименованием «слепорода» и в воспоминание об нем учредить ежегодное празднество
с свистопляскою.
Сестры Сомовы жили у Варавки, под надзором Тани Куликовой: сам Варавка уехал в Петербург хлопотать о железной дороге, а оттуда должен был поехать за границу
хоронить жену.
Почти каждый вечер Клим подымался наверх и всегда заставал там брата, играющего
с девочками. Устав играть, девочки усаживались на диван и требовали, чтоб Дмитрий рассказал им что-нибудь.
Похоронили с воинскими
почестями, еще не успел отставку получить.
Когда же церковь
хоронила тело его, уже
чтя его как святого, то вдруг при возгласе диакона: «Оглашенные, изыдите!» — гроб
с лежащим в нем телом мученика сорвался
с места и был извергнут из храма, и так до трех раз.
— Миловидка, Миловидка… Вот граф его и начал упрашивать: «Продай мне, дескать, твою собаку: возьми, что хочешь». — «Нет, граф, говорит, я не купец: тряпицы ненужной не продам, а из
чести хоть жену готов уступить, только не Миловидку… Скорее себя самого в полон отдам». А Алексей Григорьевич его похвалил: «Люблю», — говорит. Дедушка-то ваш ее назад в карете повез; а как умерла Миловидка,
с музыкой в саду ее
похоронил — псицу
похоронил и камень
с надписью над псицей поставил.
Но когда оказалось это, американский управляющий был отпущен
с хлопчатобумажного ведомства и попал винокуром на завод в тамбовской губернии, дожил тут
почти весь свой век, тут прижил сына Чарльза, а вскоре после того
похоронил жену.
Наши люди рассказывали, что раз в храмовой праздник, под хмельком, бражничая вместе
с попом, старик крестьянин ему сказал: «Ну вот, мол, ты азарник какой, довел дело до высокопреосвященнейшего!
Честью не хотел, так вот тебе и подрезали крылья». Обиженный поп отвечал будто бы на это: «Зато ведь я вас, мошенников, так и венчаю, так и
хороню; что ни есть самые дрянные молитвы, их-то я вам и читаю».
Тут же, совсем кстати, умер старый дворовый Потап Матвеев, так что и в пустом гробе надобности не оказалось. Потапа
похоронили в барском гробе, пригласили благочинного, нескольких соседних попов и дали знать под рукою исправнику, так что когда последний приехал в Овсецово, то застал уже похороны.
Хоронили болярина Николая
с почестями и церемониями, подобающими родовитому дворянину.
Сусанна Николаевна, впрочем, не оставила своей мысли ехать
похоронить мать и на другой же день опять-таки приступила к Егору Егорычу
с просьбой отпустить ее в Кузьмищево. Напрасно он
почти с запальчивостью ей возражал...
Он был когда-то в дружбе
с ее родителями, да и теперь навещал ее и любил как родную. Елена его
почитала как бы отца и поверяла ему все свои мысли; одной лишь не поверила; одну лишь
схоронила от боярина;
схоронила себе на горе, ему на погибель!
— Прекрасно-с! Теперь говорят, будто я мою мать
честью не урезониваю. Неправда-с! напротив, я ей говорил: «Маменька, не трогайте костей, это глупо; вы, говорю, не понимаете, они мне нужны, я по ним человека изучаю». Ну а что вы
с нею прикажете, когда она отвечает: «Друг мой, Варнаша, нет, все-таки лучше я его
схороню…» Ведь это же из рук вон!
— Нет, ежели человек не
хоронит себя в деньгах, а вертит ими
с разумом, это и ему
честь и людям польза! Богатство нам надобно, — всего у нас много, а взяться нечем, и все живут плохо…
— Знаю я это! —
почти с досадой, но негромко сказала женщина. —
Хоронила я детей… двое было…
Здесь, под воротами старого дома, когда-то наполненного иной жизнью, Сима как будто чувствовал, что он
хоронит свои мысли без обиды и
с честью, что встречают их не холодное любопытство и жалость, отрицающие его душу, а нечто иное, возбуждавшее в нем приятную гордость.
Она плакала, закрывая лицо белыми руками, потом,
с честью похоронив защитника, поставила над его могилою хороший дубовый крест и долго служила панихиды об упокоении раба божия Андрия, но тотчас же после похорон съездила куда-то, и у ворот ее «раишка» крепко сел новый сторож — длиннорукий, квадратный, молчаливый; он сразу внушил бесстрашным заречанам уважение к своей звериной силе, победив в единоборстве богатырей слободы Крыльцова, Бурмистрова и Зосиму Пушкарева.
Застрелился Фоблаз, конечно, от любви, а любовь разгорелась от раздражения самолюбия, так как он у всех женщин на своей родине был счастлив.
Похоронили его
честь честью, —
с музыкой, а за упокой его души все, у одного собравшись, выпили и заговорили, что это так невозможно оставить, — что мы тут
с нашей всегдашней простотою совсем пропадаем. А батальонный майор, который у нас был женатый и человек обстоятельный, говорит...
— Сколько ни было счастливых, которым клады доставались, всем,
почитай, богатство не на пользу пошло: тот сгорел, другой всех детей
схоронил, третий сам прогорел да
с кругу спился, а иной до палачовых рук дошел…
И Панду пошел
с вооруженными людьми к подземелью и взял из него все сокровища, которые атаман спрятал в нем. И они
с почестью похоронили атамана и его убитых товарищей, и Пантака над могилой, рассуждая о словах Будды, сказал следующее...
Похоронили его, значит,
с попами,
честь честью, музыка играла, и положили под церковью, потому покойный генерал эту церковь на свои деньги выстроил, и вся его там родня похоронена.
«Тело солдата, — рассказывает у него Кузьмич, — в закрытом гробу
похоронили с величайшими
почестями.
Односельчане покойного
с сельским старостой во главе, который оказался его родным племянником, выхлопотали у начальства дозволение перевезти гроб
с его останками в село и
похоронить на сельском кладбище. Могилу они выкопали перед кладбищем,
почти около тракта, оградили ее решеткой и поставили громадный деревянный крест.
Барышня и
с ними была кротка и ласкова, и их рассказы об этом ставили в тупик даже соседей, которые решили бесповоротно, что «чертово отродье» обошла «большую генеральшу», как называли они Глафиру Петровну Салтыкову, как обошел предполагаемый отец «Дашутки-звереныша» — «кровавый старик» — вельмож и знатных господ, которые его, «колдуна»,
похоронили со всеми христианскими
почестями.
Императрица велела
похоронить Потемкина
почти с царскими
почестями и великолепием и поставить в Херсоне мраморный памятник.
— Отнесите меня к амбару, — проговорил я. Меня приподняли и отнесли туда; я указал, где знамя и сказал, кто его сохранил. Полковой командир крестился, офицеры целовали руки вашего сына. Как хорош он был и мертвый! Улыбка не сходила
с его губ, словно он радовался своему торжеству. Как любили мы нашего Володю! Его
похоронили с большими
почестями, его оплакали все — от командира до солдата. Имя Ранеева не умрет в полку.
Полковника Хвастунова и некоторых других павших в бою офицеров успели
похоронить с воинскими
почестями на поле битвы.