Неточные совпадения
Казалось, что весь этот ряд — не что иное, как сонное мечтание, в котором мелькают образы без
лиц, в котором звенят какие-то смутные крики,
похожие на отдаленное галденье захмелевшей толпы…
И на
лице Вронского, всегда столь твердом и независимом, она видела то поразившее ее выражение потерянности и покорности,
похожее на выражение умной собаки, когда она виновата.
Всю дорогу приятели молчали. Левин думал о том, что означала эта перемена выражения на
лице Кити, и то уверял себя, что есть надежда, то приходил в отчаяние и ясно видел, что его надежда безумна, а между тем чувствовал себя совсем другим человеком, не
похожим на того, каким он был до ее улыбки и слов: до свидания.
— Мама! Она часто ходит ко мне, и когда придет… — начал было он, но остановился, заметив, что няня шопотом что — то сказала матери и что на
лице матери выразились испуг и что-то
похожее на стыд, что так не шло к матери.
А между тем дамы уехали, хорошенькая головка с тоненькими чертами
лица и тоненьким станом скрылась, как что-то
похожее на виденье, и опять осталась дорога, бричка, тройка знакомых читателю лошадей, Селифан, Чичиков, гладь и пустота окрестных полей.
Наконец, он пронюхал его домашнюю, семейственную жизнь, узнал, что у него была зрелая дочь, с
лицом, тоже
похожим на то, как будто бы на нем происходила по ночам молотьба гороху.
Собакевич слушал все по-прежнему, нагнувши голову, и хоть бы что-нибудь
похожее на выражение показалось на
лице его. Казалось, в этом теле совсем не было души, или она у него была, но вовсе не там, где следует, а, как у бессмертного кощея, где-то за горами и закрыта такою толстою скорлупою, что все, что ни ворочалось на дне ее, не производило решительно никакого потрясения на поверхности.
Рыжий жид, с веснушками по всему
лицу, делавшими его
похожим на воробьиное яйцо, выглянул из окна, тотчас заговорил с Янкелем на своем тарабарском наречии, и Янкель тотчас въехал в один двор.
Ни крика, ни стону не было слышно даже тогда, когда стали перебивать ему на руках и ногах кости, когда ужасный хряск их послышался среди мертвой толпы отдаленными зрителями, когда панянки отворотили глаза свои, — ничто,
похожее на стон, не вырвалось из уст его, не дрогнулось
лицо его.
Это было какое-то странное
лицо,
похожее как бы на маску: белое, румяное, с румяными, алыми губами, с светло-белокурою бородой и с довольно еще густыми белокурыми волосами.
Теперь это была скромно и даже бедно одетая девушка, очень еще молоденькая, почти
похожая на девочку, с скромною и приличною манерой, с ясным, но как будто несколько запуганным
лицом.
Дворник стоял у дверей своей каморки и указывал прямо на него какому-то невысокому человеку, с виду
похожему на мещанина, одетому в чем-то вроде халата, в жилетке и очень походившему издали на бабу. Голова его, в засаленной фуражке, свешивалась вниз, да и весь он был точно сгорбленный. Дряблое, морщинистое
лицо его показывало за пятьдесят; маленькие заплывшие глазки глядели угрюмо, строго и с неудовольствием.
Когда его соборовали, когда святое миро коснулось его груди, один глаз его раскрылся, и, казалось, при виде священника в облачении, дымящегося кадила, свеч перед образом что-то
похожее на содрогание ужаса мгновенно отразилось на помертвелом
лице.
Но его не слушали. Человек в сюртуке,
похожий на военного, с холеным мягким
лицом, с густыми светлыми усами, приятным баритоном, но странно и как бы нарочно заикаясь, упрекал Ногайцева...
Однообразно помахивая ватной ручкой,
похожая на уродливо сшитую из тряпок куклу, старая женщина из Олонецкого края сказывала о том, как мать богатыря Добрыни прощалась с ним, отправляя его в поле, на богатырские подвиги. Самгин видел эту дородную мать, слышал ее твердые слова, за которыми все-таки слышно было и страх и печаль, видел широкоплечего Добрыню: стоит на коленях и держит меч на вытянутых руках, глядя покорными глазами в
лицо матери.
Он сел пить кофе против зеркала и в непонятной глубине его видел свое очень истощенное, бледное
лицо, а за плечом своим — большую, широколобую голову, в светлых клочьях волос,
похожих на хлопья кудели; голова низко наклонилась над столом, пухлая красная рука работала вилкой в тарелке, таская в рот куски жареного мяса. Очень противная рука.
Его
лицо, надутое, как воздушный пузырь, казалось освещенным изнутри красным огнем, а уши были лиловые, точно у пьяницы; глаза, узенькие, как два тире, изучали Варвару. С нелепой быстротой он бросал в рот себе бисквиты, сверкал чиненными золотом зубами и пил содовую воду, подливая в нее херес. Мать,
похожая на чопорную гувернантку из англичанок, занимала Варвару, рассказывая...
Через два часа Клим Самгин сидел на скамье в парке санатории, пред ним в кресле на колесах развалился Варавка, вздувшийся, как огромный пузырь, синее
лицо его,
похожее на созревший нарыв, лоснилось, медвежьи глаза смотрели тускло, и было в них что-то сонное, тупое. Ветер поднимал дыбом поредевшие волосы на его голове, перебирал пряди седой бороды, борода лежала на животе, который поднялся уже к подбородку его. Задыхаясь, свистящим голосом он понукал Самгина...
В пестрой ситцевой рубахе, в измятом, выцветшем пиджаке, в ботинках, очень
похожих на башмаки деревенской бабы, он имел вид небогатого лавочника. Волосы подстрижены в скобку, по-мужицки; широкое, обветренное
лицо с облупившимся носом густо заросло темной бородою, в глазах светилось нечто хмельное и как бы даже виноватое.
Был он ниже среднего роста, очень худенький, в блузе цвета осенних туч и
похожей на блузу Льва Толстого; он обладал
лицом подростка, у которого преждевременно вырос седоватый клинушек бороды; его черненькие глазки неприятно всасывали Клима,
лицо украшал остренький нос и почти безгубый ротик, прикрытый белой щетиной негустых усов.
Самгин швырнул газету на пол, закрыл глаза, и тотчас перед ним возникла картина ночного кошмара, закружился хоровод его двойников, но теперь это были уже не тени, а люди, одетые так же, как он, — кружились они медленно и не задевая его; было очень неприятно видеть, что они — без
лиц, на месте
лица у каждого было что-то,
похожее на ладонь, — они казались троерукими. Этот полусон испугал его, — открыв глаза, он встал, оглянулся...
Самгин замолчал, отмечая знакомых: почти бежит, толкая людей, Ногайцев, в пиджаке из чесунчи, с
лицом, на котором сияют восторг и пот, нерешительно шагает длинный Иеронимов, держа себя пальцами левой руки за ухо, наклонив голову, идет Пыльников под руку с высокой дамой в белом и в необыкновенной шляпке, важно выступает Стратонов с толстой палкой в руке, рядом с ним дергается Пуришкевич, лысенький, с бесцветной бородкой, и шагает толсторожий Марков,
похожий на празднично одетого бойца с мясной бойни.
У одного из них
лицо было наискось перерезано черной повязкой, закрывавшей глаз, он взглянул незакрытым мохнатым глазом в окно на Клима и сказал товарищу, тоже бородатому,
похожему на него, как брат...
Стол для ужина занимал всю длину столовой, продолжался в гостиной, и, кроме того, у стен стояло еще несколько столиков, каждый накрыт для четверых. Холодный огонь электрических лампочек был предусмотрительно смягчен розетками из бумаги красного и оранжевого цвета, от этого теплее блестело стекло и серебро на столе, а
лица людей казались мягче, моложе. Прислуживали два старика лакея во фраках и горбоносая,
похожая на цыганку горничная. Елена Прозорова, стоя на стуле, весело командовала...
К Самгину подошли двое: печник, коренастый, с каменным
лицом, и черный человек,
похожий на цыгана. Печник смотрел таким тяжелым, отталкивающим взглядом, что Самгин невольно подался назад и встал за бричку. Возница и черный человек, взяв лошадей под уздцы, повели их куда-то в сторону, мужичонка подскочил к Самгину, подсучивая разорванный рукав рубахи, мотаясь, как волчок, который уже устал вертеться.
Лицо его обросло темной, густой бородкой, глазницы углубились, точно у человека, перенесшего тяжкую болезнь, а глаза блестели от радости, что он выздоровел. С
лица похожий на монаха, одет он был, как мастеровой; ноги, вытянутые на средину комнаты, в порыжевших, стоптанных сапогах, руки, сложенные на груди, темные, точно у металлиста, он — в парусиновой блузе, в серых, измятых брюках.
Она тотчас пришла. В сером платье без талии, очень высокая и тонкая, в пышной шапке коротко остриженных волос, она была значительно моложе того, как показалась на улице. Но капризное
лицо ее все-таки сильно изменилось, на нем застыла какая-то благочестивая мина, и это делало Лидию
похожей на английскую гувернантку, девицу, которая уже потеряла надежду выйти замуж. Она села на кровать в ногах мужа, взяла рецепт из его рук, сказав...
Шемякин взглянул на него и болезненно сморщил свое
лицо,
похожее на огромное румяное яблоко.
— Ну, рассказывай, — предложил он, присматриваясь к брату. Дмитрий, видимо, только что постригся, побрился,
лицо у него простонародное, щетинистые седые усы делают его
похожим на солдата, и
лицо обветренное, какие бывают у солдат в конце лета, в лагерях. Грубоватое это
лицо освещают глаза серовато-синего цвета, в детстве Клим называл их овечьими.
Второй полицейский, лысый, без шапки, сидел на снегу; на ногах у него лежала боковина саней, он размахивал рукой без перчатки и кисти, — из руки брызгала кровь, — другой рукой закрывал
лицо и кричал нечеловеческим голосом,
похожим на блеяние овцы.
Первый раз Клим Иванович мог рассмотреть
лица этих людей: у Хотяинцева
лицо костлявое, длинное, некрасиво перерезано зубастым ртом, изрыто оспой, усеяно неряшливыми кустиками белобрысых волос, клочья таких же бесцветных волос встрепанно покрывали его череп, вытянутый вверх,
похожий на дыню.
В шесть часов утра они уже сидели на чумазом баркасе, спускаясь по Волге, по радужным пятнам нефти, на взморье; встречу им, в сухое, выцветшее небо, не торопясь поднималось солнце,
похожее на
лицо киргиза. Трифонов называл имена владельцев судов, стоявших на якорях, и завистливо жаловался...
Его не слушали. Рассеянные по комнате люди, выходя из сумрака, из углов, постепенно и как бы против воли своей, сдвигались к столу. Бритоголовый встал на ноги и оказался длинным, плоским и по фигуре
похожим на Дьякона. Теперь Самгин видел его
лицо, —
лицо человека, как бы только что переболевшего какой-то тяжелой, иссушающей болезнью, собранное из мелких костей, обтянутое старчески желтой кожей; в темных глазницах сверкали маленькие, узкие глаза.
Тощий, юркий, с облысевшим черепом, с пятнистым
лицом и дьявольской бородкой, Лютов был мало похож на купца, тогда как Алина, в платье жемчужного шелка, с изумрудами в ушах и брошью,
похожей на орден, казалась типичной московской купчихой: розоволицая, пышногрудая, она была все так же ослепительно красива и завидно молода.
На письменном столе лежал бикфордов шнур, в соседней комнате носатый брюнет рассказывал каким-то кавказцам о японской шимозе, а человек с красивым, но неподвижным
лицом,
похожий на расстриженного попа, прочитав записку Гогина, командовал...
В быстрой смене шумных дней явился на два-три часа Кутузов. Самгин столкнулся с ним на улице, но не узнал его в человеке,
похожем на деревенского лавочника.
Лицо Кутузова было стиснуто меховой шапкой с наушниками, полушубок на груди покрыт мучной и масляной коркой грязи, на ногах — серые валяные сапоги, обшитые кожей. По этим сапогам Клим и вспомнил, войдя вечером к Спивак, что уже видел Кутузова у ворот земской управы.
Его вели под руки сын Григорий, неуклюжий, как ломовой извозчик, старик лет шестидесяти, первый скандалист города, а под другую руку поддерживал зять Неелов, хозяин кирпичного завода,
похожий на уродливую тыкву, тоже старик, с веселым
лицом, носатый, кудрявый.
Освобожденный стол тотчас же заняли молодцеватый студент,
похожий на переодетого офицера, и скромного вида человек с жидкой бородкой, отдаленно
похожий на портреты Антона Чехова в молодости. Студент взял карту кушаний в руки, закрыл ею румяное
лицо, украшенное золотистыми усиками, и сочно заговорил, как бы читая по карте...
Но ехать домой он не думал и не поехал, а всю весну, до экзаменов, прожил, аккуратно посещая университет, усердно занимаясь дома. Изредка, по субботам, заходил к Прейсу, но там было скучно, хотя явились новые люди: какой-то студент института гражданских инженеров, длинный, с деревянным
лицом, драгун, офицер Сумского полка, очень франтоватый, но все-таки
похожий на молодого купчика, который оделся военным скуки ради. Там все считали; Тагильский лениво подавал цифры...
Самгин видел, как лошади казаков, нестройно, взмахивая головами, двинулись на толпу, казаки подняли нагайки, но в те же секунды его приподняло с земли и в свисте, вое, реве закружило, бросило вперед, он ткнулся
лицом в бок лошади, на голову его упала чья-то шапка, кто-то крякнул в ухо ему, его снова завертело, затолкало, и наконец, оглушенный, он очутился у памятника Скобелеву; рядом с ним стоял седой человек,
похожий на шкаф, пальто на хорьковом мехе было распахнуто, именно как дверцы шкафа, показывая выпуклый, полосатый живот; сдвинув шапку на затылок, человек ревел басом...
Только один из воров, седовласый человек с бритым
лицом актера, с дряблым носом и усталым взглядом темных глаз, неприлично
похожий на одного из членов суда, настойчиво, но безнадежно пытался выгородить своих товарищей.
А она продолжала, переменив позу так, что лунный свет упал ей на голову, на
лицо, зажег в ее неуловимых глазах золотые искры и сделал их
похожими на глаза Марины...
Молодой человек говорил что-то о Стендале, Овидии, голос у него был звонкий, но звучал обиженно, плоское
лицо украшали жиденькие усы и такие же брови, но они, одного цвета с кожей, были почти невидимы, и это делало молодого человека
похожим на скопца.
Самгин видел, как за санями взорвался пучок огня,
похожий на метлу, разодрал воздух коротким ударом грома, взметнул облако снега и зеленоватого дыма; все вокруг дрогнуло, зазвенели стекла, — Самгин пошатнулся от толчка воздухом в грудь, в
лицо и крепко прилепился к стене, на углу.
Четверо крупных людей умеренно пьют пиво, окутывая друг друга дымом сигар; они беседуют спокойно, должно быть, решили все спорные вопросы. У окна два старика,
похожие друг на друга более, чем братья, безмолвно играют в карты. Люди здесь угловаты соответственно пейзажу. Улыбаясь, обнажают очень белые зубы, но улыбка почти не изменяет солидно застывшие
лица.
Но и священник,
лицом похожий на Тагильского, был приятный и, видимо, очень счастливый человек, он сиял ласковыми улыбками, пел высочайшим тенором, произнося слова песнопений округло, четко; он, должно быть, не часто хоронил людей и был очень доволен возможностью показать свое мастерство.
За другим столом лениво кушала женщина с раскаленным
лицом и зелеными камнями в ушах, против нее сидел человек,
похожий на министра Витте, и старательно расковыривал ножом череп поросенка.
Сюртук студента, делавший его
похожим на офицера, должно быть, мешал ему расти, и теперь, в «цивильном» костюме, Стратонов необыкновенно увеличился по всем измерениям, стал еще длиннее, шире в плечах и бедрах, усатое
лицо округлилось, даже глаза и рот стали как будто больше. Он подавлял Самгина своим объемом, голосом, неуклюжими движениями циркового борца, и почти не верилось, что этот человек был студентом.
Из коридора к столу осторожно, даже благоговейно, как бы к причастию, подошли двое штатских, ночной сторож и какой-то незнакомый человек, с измятым, неясным
лицом, с забинтованной шеей, это от него пахло йодоформом. Клим подписал протокол, офицер встал, встряхнулся, проворчал что-то о долге службы и предложил Самгину дать подписку о невыезде. За спиной его полицейский подмигнул Инокову глазом,
похожим на голубиное яйцо, Иноков дружески мотнул встрепанной головой.
Прихрамывая, качаясь, но шагая твердо и широко, раздвигая людей, как пароход лодки, торопливо прошел трактирщик и подрядчик по извозу Воронов, огромный человек с
лицом,
похожим на бараний курдюк, с толстой палкой в руке.