Неточные совпадения
— Петровна у меня вместо матери, любит меня, точно кошку. Очень умная и революционерка, — вам смешно? Однако это верно: терпеть не может богатых, царя, князей, попов. Она тоже монастырская, была послушницей, но накануне
пострига у нее случился роман и выгнали ее из
монастыря. Работала сиделкой
в больнице, была санитаркой на японской войне, там получила медаль за спасение офицеров из горящего барака. Вы думаете, сколько ей лет — шестьдесят? А ей только сорок три года. Вот как живут!
— Третий год, матушка; третий год, овдовемши, как
в монастырь пошла. Она ведь еще
в малом
постриге.
— Постоянно-с
в кучерах.
В монастыре этого моего звания офицерского не опасаются, потому что я хотя и
в малом еще
постриге, а все же монах и со всеми сравнен.
Железнов.
В монастырь попрошусь. Пускай
постригут.
В схимники. Под землей жить буду, а — буду!
Через год она была пострижена малым
постригом и жила строгой жизнью
в монастыре под руководительством затворника Арсения, который изредка писал ей письма.
—
В монастырь бы меня, говорю, отдали! Уж куда как хорошо было бы! Благодать там какая! Колокол с самой ночи гудит… Поют на клиросе… все монашки
в черном… А там
постриг дадут… Я из жития святых знаю. Боголепно! — с жаром говорила девочка.
Сисой не мог долго оставаться на одном месте, и ему казалось, что
в Панкратиевском
монастыре он живет уже целый год. А главное, слушая его, трудно было понять, где его дом, любит ли он кого-нибудь или что-нибудь, верует ли
в бога… Ему самому было непонятно, почему он монах, да и не думал он об этом, и уже давно стерлось
в памяти время, когда его
постригли; похоже было, как будто он прямо родился монахом.
Оставив Россию, Елисей, под видом путешественника, возвратился через Венецию и Австрию
в Польшу, пришел
в православный Почаевский
монастырь и там постригся, приняв имя Самуила.
В 1704 году киевский митрополит Варлам Ясинский вызвал к себе Самуила и поставил его
в Киевскую академию учителем стихотворства. При следующем монашеском
постриге Самуил принял имя своего дяди Феофана.
Обоим Обносковым, и отцу и сыну, были отрублены головы. Жену Ивана Обноскова с невестою — дочерью отвезли
в дальний женский
монастырь, где и
постригли.
Напоминаем, что политический момент был крайне острый, а
в частной судьбе отца Кирилла наступал «последний день его красы». Приказный Пафнутиева
монастыря Заломавин был человек крутой и отцу Кириллу не мирволил; он запер его с ломтем хлеба и кружкою воды
в особливую келью и держал на замке. Так, вероятно, он хотел его проморить до
пострига в монахи. Кирилле оставалось только лить слезы и петь «жалостные калязинские спевы», сложенные подобными ему жертвами «подневольного пострижения...
(Это были годы, когда тоже шли разговоры о «возвращении домой».) «Того ж числа (как секретарь Зыков внес дело из дикастерии
в синод) доношение из св. синода отдано паки
в дикастерию с таким приказанием, чтобы попа Кирилла за его бесчинства отослать из духовной дикастерии
в Пафнутиев
монастырь, что
в Боровске, при указе —
в том
монастыре постричь в монашество и содержать его
в монастырских трудех до кончины жизни его неисходно».
«Вели, государь, сие мое челобитье
в синоде принять и не вели, государь,
в монастыре в монашеский чин меня безвинно
постригать: а вели, государь, милостивый указ учинить и возвратить меня по указу по-прежнему
в Москву».