Неточные совпадения
Он стоял,
смотрел и не верил глазам своим: дверь, наружная дверь, из прихожей
на лестницу, та самая, в которую он давеча звонил и вошел, стояла отпертая, даже
на целую ладонь приотворенная: ни
замка, ни запора, все время, во все это время! Старуха не заперла за ним, может быть, из осторожности. Но боже! Ведь видел же он потом Лизавету! И как мог, как мог он не догадаться, что ведь вошла же она откуда-нибудь! Не сквозь стену же.
Ты, говорит,
смотри в людях меня да
на улице; а до семьи моей тебе дела нет;
на это, говорит, у меня есть
замки, да запоры, да собаки злые.
Он встал, подошел к двери, повернул ключ в
замке,
посмотрел на луну, — ярко освещая комнату, она была совершенно лишней, хотелось погасить ее.
Холста нашего сей год
на ярмарке не будет: сушильню и белильню я запер
на замок и Сычуга приставил денно и ночно
смотреть: он тверезый мужик; да чтобы не стянул чего господского, я
смотрю за ним денно и ночно.
Яков с Кузьмой провели утро в слободе, под гостеприимным кровом кабака. Когда они выходили из кабака, то Кузьма принимал чрезвычайно деловое выражение лица, и чем ближе подходил к дому, тем строже и внимательнее
смотрел вокруг, нет ли беспорядка какого-нибудь, не валяется ли что-нибудь лишнее, зря, около дома, трогал
замок у ворот, цел ли он. А Яков все искал по сторонам глазами, не покажется ли церковный крест вдалеке, чтоб помолиться
на него.
— Да. Так не унывайте; сделаем, что можно, — сказал Нехлюдов и вышел. Меньшов стоял в двери, так что надзиратель толкнул его дверью, когда затворял ее. Пока надзиратель запирал
замок на двери, Меньшов
смотрел в дырку в двери.
Когда загремел
замок, и Маслову впустили в камеру, все обратились к ней. Даже дочь дьячка
на минуту остановилась,
посмотрела на вошедшую, подняв брови, но, ничего не сказав, тотчас же пошла опять ходить своими большими, решительными шагами. Кораблева воткнула иголку в суровую холстину и вопросительно через очки уставилась
на Маслову.
Я взглянул
на костер. Дрова искрились и трещали. Огонь вспыхивал то длинными, то короткими языками, то становился ярким, то тусклым; из угольев слагались
замки, гроты, потом все это разрушалось и созидалось вновь. Дерсу умолк, а я долго еще сидел и
смотрел на «живой огонь».
Мгновениями ему мечтались и горы, и именно одна знакомая точка в горах, которую он всегда любил припоминать и куда он любил ходить, когда еще жил там, и
смотреть оттуда вниз
на деревню,
на чуть мелькавшую внизу белую нитку водопада,
на белые облака,
на заброшенный старый
замок.
Слесарь, которого души коснулось истинное просвещение, поймет, что
замок и ключ изобретены
на то, чтобы законный владелец ящика, шкафа или сундука мог запирать и отмыкать эти казнохранилища; напротив того, слесарь-грамотей
смотрит на это дело с своей оригинальной точки зрения: он видит в ключе и
замке лишь средство отмыкать казнохранилища, принадлежащие его ближнему.
— И покажу, если, впрочем, в зоологический сад не отдал. У меня денег пропасть,
на сто лет хватит. В прошлом году я в Ниццу ездил —
смотрю,
на горе у самого въезда
замок Одиффре стоит. Спрашиваю: что стоит? — миллион двести тысяч! Делать нечего, вынул из кармана деньги и отсчитал!
— Найди ты ее гнездо и оплети плетешок кругом, чтоб ей пройти нельзя. Вот она придет, покружит и сейчас назад; найдет разрыв-траву, принесет, плетень раззорит. Вот ты и поспевай
на другое утро, и
смотри: где разломано, тут и разрыв-трава лежит. Бери и неси куда хочешь. Не будет тебе ни
замка, ни закладки.
Из больших кусков пробки построены горы, пещеры, Вифлеем и причудливые
замки на вершинах гор; змеею вьется дорога по склонам;
на полянах — стада овец и коз; сверкают водопады из стекла; группы пастухов
смотрят в небо, где пылает золотая звезда, летят ангелы, указывая одною рукой
на путеводную звезду, а другой — в пещеру, где приютились богоматерь, Иосиф и лежит Младенец, подняв руки в небеса.
Загремел тяжелый
замок у судной тюрьмы, и узников вывели
на свет божий. Они едва держались
на ногах от истомы и долгого сидения. Белоус и Аблай были прикованы к середине железного прута, а Брехун и Арефа по концам. Воевода
посмотрел на колодников и покачал головой, — дескать, хороши голуби.
С отчаянием в груди
смотрел связанный приказчик
на удаляющуюся толпу казаков, умоляя взглядом неумолимых палачей своих; с дреколием теснились они около несчастной жертвы и холодно рассуждали о том, повесить его или засечь, или уморить с голоду в холодном анбаре; последнее средство показалось самым удобным, и его с торжеством, хохотом и песнями отвели к пустому анбару, выстроенному
на самом краю оврага, втолкнули в узкую дверь и заперли
на замок.
И башни
замков на скалах
Смотрели грозно сквозь туманы —
У врат Кавказа
на часах
Сторожевые великаны!
Они поняли ужасный холод безучастья и стоят теперь с словами черного проклятья веку
на устах — печальные и бледные, видят, как рушатся
замки, где обитало их милое воззрение, видят, как новое поколение попирает мимоходом эти развалины, как не обращает внимания
на них, проливающих слезы; слышат с содроганием веселую песню жизни современной, которая стала не их песнью, и с скрежетом зубов
смотрят на век суетный, занимающийся материальными улучшениями, общественными вопросами, наукой, и страшно подчас становится встретить среди кипящей, благоухающей жизни — этих мертвецов, укоряющих, озлобленных и не ведающих, что они умерли!
Косо улыбнувшись, Коротков прогремел
замком, в двадцать рейсов перетащил к себе в комнату все бутылки, стоящие в углу коридора, зажег лампу и, как был, в кепке и пальто, повалился
на кровать. Как зачарованный, около получаса он
смотрел на портрет Кромвеля, растворяющийся в густых сумерках, потом вскочил и внезапно впал в какой-то припадок буйного характера. Сорвав кепку, он швырнул ее в угол, одним взмахом сбросил
на пол пачки со спичками и начал топтать их ногами.
Вельчанинов налил ему и стал его поить из своих рук. Павел Павлович накинулся с жадностью
на воду; глотнув раза три, он приподнял голову, очень пристально
посмотрел в лицо стоявшему перед ним со стаканом в руке Вельчанинову, но не сказал ничего и принялся допивать. Напившись, он глубоко вздохнул. Вельчанинов взял свою подушку, захватил свое верхнее платье и отправился в другую комнату, заперев Павла Павловича в первой комнате
на замок.
Двор был тесный; всюду, наваливаясь друг
на друга, торчали вкривь и вкось ветхие службы,
на дверях висели — как собачьи головы — большие
замки; с выгоревшего
на солнце, вымытого дождями дерева десятками мертвых глаз
смотрели сучки. Один угол двора был до крыш завален бочками из-под сахара, из их круглых пастей торчала солома — двор был точно яма, куда сбросили обломки отжившего, разрушенного.
Он кликнул старуху, которая, приподнявшись
на локоть, зорко
смотрела на него с печки, казалось, раздумывая, что бы ему нужно было у хозяйского
замка; она молча сбросила ему пачку спичек.
Разве я не был и велик, и свободен, и счастлив? Как средневековый барон, засевший, словно в орлином гнезде, в своем неприступном за́мке, гордо и властно
смотрит на лежащие внизу долины, так непобедим и горд был я в своем за́мке, за этими черными костями. Царь над самим собой, я был царем и над миром.
«Ладно, — подумал я опять. — Ты можешь деликатничать потому, что надеешься
на замки и
на высокие стены.
Посмотрим».
— Неможется, так лежи. Умри, коли хочется, а сраму делать не смей… Вишь, что вздумала! Да я тебя в моленной
на три
замка запру, шаг из дому не дам шагнуть… Неможется!.. Я тебе такую немоготу задам, что ввек не забудешь… Шиш
на место!.. А вы, мокрохвостницы, что стали?.. Тащите назад, да если опять вздумаете, так у меня
смотрите: таковских засыплю, что до новых веников не забудете.
Когда
смотрю на нее, я припоминаю сентиментальные немецкие романы с их рыцарями,
замками, докторами философии, с таинственными графинями…
Стало тихо. Иван дрожащими руками совал ключ, но не мог попасть в
замок. Больной неподвижно сидел
на тюфяке и с загадочным любопытством
смотрел на толпу за решеткой.
— Боже мой, какой чудак этот ваш Антон Антоныч!..
Посмотрели бы вы
на его физиономию, когда Иван отпирал
замок!.. Да, Варвара Васильевна, кстати: отчего вы прямо не обратились ко мне, чтоб я вам помог? Я сначала не решался предложить свои услуги, думал, для этого нужен специалист. Ну, а вижу, «специалисты» все мнутся…
В то время, когда в
замке Гельмст рыцари ордена меченосцев с часу
на час ждали набега новгородских дружинников; в то время, когда в самом Новгороде, как мы уже знаем, происходили смуты и междоусобия по поводу полученного от московского князя неожиданного запроса, а благоразумные мужи Великого Новгорода с трепетом за будущее своей отчизны ждали результата отправленного к великому князю ответа, —
посмотрим, что делалось тогда в самой Москве.
В то время, когда в
замке Гельмст рыцари ордена меченосцев с часу
на час ждали набегов новгородских дружинников; в то время, когда в самом Новгороде, как мы уже знаем, происходили смуты и междоусобия по поводу полученного от московского князя неожиданного запроса, а благоразумные мужи Великого Новгорода с трепетом за будущее своей отчизны ждали результата отправленного к великому князю ответа,
посмотрим, что делалось тогда в самой Москве.
На пустыре Ананьева не было. Кузьма пошел до улице,
посмотрел по сторонам, но нигде не было видно старика. Парень вернулся к избе, запер дверь в привинченные кольца висячим
замком и положил ключ в расщелину одного из бревен — место, уговоренное с Петром Ананьевым,
на случай совместного ухода из дому. Почти бегом бросился он затем по улице и, не уменьшая шага, меньше чем через час был уже во дворе дома Салтыкова.
Он
посмотрел в последний раз
на свою дочь, встал и медленно вышел из комнаты к гостям, которые продолжали пировать в готической столовой
замка Гельмст, заранее торжествуя победу над русскими бродягами. Не рано ли?
Он
посмотрел в последний раз
на свою дочь, встал и медленно вышел из комнаты к гостям, которые продолжали пировать в готической столовой
замка Гельмст, заранее торжествуя победу над русскими бродягами.
Так кончился разговор, открывший многое Густаву. Нельзя выразить мучительное положение, в котором он провел целый день между мечтами о счастии, между нетерпением и страхом. Иногда представлялась ему Луиза в тот самый миг, когда она, сходя с гельметского
замка, с нежностью опиралась
на его руку и,
смотря на него глазами, исполненными любви, говорила ими: «Густав, я вся твоя!» То гремело ему вслух имя Адольфа, произнесенное в пещере, или виделось брачное шествие брата его с Луизой…
На замки Лифляндии
смотришь еще как
на представителей феодального ее быта, дикого и романического.
— Теперь, — сказал Паткуль иронически, — мы отпразднуем сговор достойным образом. Почтеннейшая хозяйка была так любезна, что приготовила нам чудесный фейерверк. Мы не будем дожидаться полуночи, не допустим какого-нибудь слугу зажечь его, но, как военные, сами исполним эту обязанность. (Баронесса побледнела.) О! стоит его
посмотреть; только издали эффект будет сильнее. Программа этой потехи: здешний
замок и с ним ваш покорнейший слуга —
на воздух.
Норден быстро обернулся и продолжительно, не улыбаясь,
посмотрел на меня. И пока он молчал, я чувствовал, что не в силах произнести слово, — точно
замок железный повис у меня
на губах.