Неточные совпадения
— Весловский, рядом, рядом идите! — замирающим голосом проговорил он плескавшемуся сзади по
воде товарищу, направление ружья которого
после нечаянного выстрела на Колпенском болоте невольно интересовало Левина.
Скоро
после приезда Щербацких на утренних
водах появились еще два лица, обратившие на себя общее недружелюбное внимание.
Ребенка вынули на одной руке из ванны, окатили
водой, окутали простыней, вытерли и
после пронзительного крика подали матери.
И действительно, Левин никогда не пивал такого напитка, как эта теплая
вода с плавающею зеленью и ржавым от жестяной брусницы вкусом. И тотчас
после этого наступала блаженная медленная прогулка с рукой на косе, во время которой можно было отереть ливший пот, вздохнуть полною грудью и оглядеть всю тянущуюся вереницу косцов и то, что делалось вокруг, в лесу и в поле.
Уже перед концом курса
вод князь Щербацкий, ездивший
после Карлсбада в Баден и Киссинген к русским знакомым набраться русского духа, как он говорил, вернулся к своим.
Вот видите, я уж
после узнал всю эту штуку: Григорий Александрович до того его задразнил, что хоть в
воду. Раз он ему и скажи...
После полудня она начала томиться жаждой. Мы отворили окна — но на дворе было жарче, чем в комнате; поставили льду около кровати — ничего не помогало. Я знал, что эта невыносимая жажда — признак приближения конца, и сказал это Печорину. «
Воды,
воды!..» — говорила она хриплым голосом, приподнявшись с постели.
Подымаясь по узкой тропинке к Елисаветинскому источнику, я обогнал толпу мужчин, штатских и военных, которые, как я узнал
после, составляют особенный класс людей между чающими движения
воды.
Нашел он полон двор услуги;
К покойнику со всех сторон
Съезжались недруги и други,
Охотники до похорон.
Покойника похоронили.
Попы и гости ели, пили
И
после важно разошлись,
Как будто делом занялись.
Вот наш Онегин — сельский житель,
Заводов,
вод, лесов, земель
Хозяин полный, а досель
Порядка враг и расточитель,
И очень рад, что прежний путь
Переменил на что-нибудь.
«Сообразно инструкции.
После пяти часов ходил по улице. Дом с серой крышей, по два окна сбоку; при нем огород. Означенная особа приходила два раза: за
водой раз, за щепками для плиты два. По наступлении темноты проник взглядом в окно, но ничего не увидел по причине занавески».
Он глубоко задумался о том: «каким же это процессом может так произойти, что он, наконец, пред всеми ими уже без рассуждений смирится, убеждением смирится! А что ж, почему ж и нет? Конечно, так и должно быть. Разве двадцать лет беспрерывного гнета не добьют окончательно?
Вода камень точит. И зачем, зачем же жить
после этого, зачем я иду теперь, когда сам знаю, что все это будет именно так, как по книге, а не иначе!»
— В комендантском, — отвечал казак. —
После обеда батюшка наш отправился в баню, а теперь отдыхает. Ну, ваше благородие, по всему видно, что персона знатная: за обедом скушать изволил двух жареных поросят, а парится так жарко, что и Тарас Курочкин не вытерпел, отдал веник Фомке Бикбаеву да насилу холодной
водой откачался. Нечего сказать: все приемы такие важные… А в бане, слышно, показывал царские свои знаки на грудях: на одной двуглавый орел величиною с пятак, а на другой персона его.
Видел он и то, что его уединенные беседы с Лидией не нравятся матери. Варавка тоже хмурился, жевал бороду красными губами и говорил, что птицы вьют гнезда
после того, как выучатся летать. От него веяло пыльной скукой, усталостью, ожесточением. Он являлся домой измятый, точно
после драки. Втиснув тяжелое тело свое в кожаное кресло, он пил зельтерскую
воду с коньяком, размачивал бороду и жаловался на городскую управу, на земство, на губернатора. Он говорил...
Не слушая ее, Самгин прошел к себе, разделся, лег, пытаясь не думать, но — думал и видел мысли свои, как пленку пыли на поверхности темной, холодной
воды — такая пленка бывает на прудах
после ветреных дней.
После чая все займутся чем-нибудь: кто пойдет к речке и тихо бродит по берегу, толкая ногой камешки в
воду; другой сядет к окну и ловит глазами каждое мимолетное явление: пробежит ли кошка по двору, пролетит ли галка, наблюдатель и ту и другую преследует взглядом и кончиком своего носа, поворачивая голову то направо, то налево. Так иногда собаки любят сидеть по целым дням на окне, подставляя голову под солнышко и тщательно оглядывая всякого прохожего.
После обеда, когда все убрали со стола, Обломов велел оставить в беседке шампанское и сельтерскую
воду и остался вдвоем с Штольцем.
После долго ходил он бледен и скучен, пока опять чужая жизнь и чужие радости не вспрыснут его, как живой
водой.
Дядя давал ему истории четырех Генрихов, Людовиков до XVIII и Карлов до XII включительно, но все это уже было для него, как пресная
вода после рома. На минуту только разбудили его Иоанны III и IV да Петр.
«Нет, постой, ваше высокоблагородие, я цыгана приведу», — сказал он
после тщетных усилий остановить
воду.
После смешно было вспоминать, как, при каждом ударе и треске, все мы проворно переходили одни на место других на палубе. «Страшновато было!» — как говорил, бывало, я в подобных случаях спутникам. Впрочем, все это продолжалось, может быть, часа два, пока не начался опять прилив, подбавивший
воды, и мы снялись и пошли дальше.
После саки вновь принесли дымившийся чайник: я думал, не опять ли саки, но старик предложил, не хотим ли мы теперь выпить — «горячей
воды»!
Мы съехали
после обеда на берег, лениво и задумчиво бродили по лесам, или, лучше сказать, по садам, зашли куда-то в сторону, нашли холм между кедрами, полежали на траве, зашли в кумирню, напились
воды из колодца, а вечером пили чай на берегу, под навесом мирт и папирусов, — словом, провели вечер совершенно идиллически.
«И опять-таки мы все воротились бы домой! — думал я, дополняя свою грезу: берег близко, рукой подать; не утонули бы мы, а я еще немного и плавать умею». Опять неопытность! Уметь плавать в тихой
воде, в речках, да еще в купальнях, и плавать по морским, расходившимся волнам — это неизмеримая, как я убедился
после, разница. В последнем случае редкий матрос, привычный пловец, выплывает.
7-го или 8-го марта, при ясной, теплой погоде, когда качка унялась, мы увидели множество какой-то красной массы, плавающей огромными пятнами по
воде. Наловили ведра два — икры. Недаром видели стаи рыбы, шедшей незадолго перед тем тучей под самым носом фрегата. Я хотел продолжать купаться, но это уже были не тропики: холодно, особенно
после свежего ветра. Фаддеев так с радости и покатился со смеху, когда я вскрикнул, лишь только он вылил на меня ведро.
Нет, не отделяет в уме ни копейки, а отделит разве столько-то четвертей ржи, овса, гречихи, да того-сего, да с скотного двора телят, поросят, гусей, да меду с ульев, да гороху, моркови, грибов, да всего, чтоб к Рождеству послать столько-то четвертей родне, «седьмой
воде на киселе», за сто верст, куда уж он посылает десять лет этот оброк, столько-то в год какому-то бедному чиновнику, который женился на сиротке, оставшейся
после погорелого соседа, взятой еще отцом в дом и там воспитанной.
Уж я теперь забыл, продолжал ли Фаддеев делать экспедиции в трюм для добывания мне пресной
воды, забыл даже, как мы провели остальные пять дней странствования между маяком и банкой; помню только, что однажды, засидевшись долго в каюте, я вышел часов в пять
после обеда на палубу — и вдруг близехонько увидел длинный, скалистый берег и пустые зеленые равнины.
Вчера, 28-го, когда я только было собрался уснуть
после обеда, мне предложили кататься на шлюпке в море. Мы этим нет-нет да и напомним японцам, что
вода принадлежит всем и что мешать в этом они не могут, и таким образом мы удерживаем это право за европейцами. Наши давно дразнят японцев, катаясь на шлюпках.
— Впрочем, мы
после поговорим, — сказал Селенин. — Иду, — обратился он к почтительно подошедшему к нему судебному приставу. — Непременно надо видеться, — прибавил он, вздыхая. — Только застанешь ли тебя? Меня же всегда застанешь в 7 часов, к обеду. Надеждинская, — он назвал номер. — Много с тех пор
воды утекло, — прибавил он уходя, опять улыбаясь одними губами.
Вечером, вскоре
после обеда, в большой зале, где особенно, как для лекции, поставили рядами стулья с высокими резными спинками, а перед столом кресло и столик с графином
воды для проповедника, стали собираться на собрание, на котором должен был проповедовать приезжий Кизеветер.
—
Воды я могу у вас попросить? — спросил он
после долгой паузы.
— Ах, не спрашивайте, пожалуйста! — жеманно отвечала Хиония Алексеевна. — Вы знаете мой проклятый характер…
После вашего отъезда доктор посоветовал ехать на
воды — вот я и отправилась. У меня уж такой характер. А здесь встречаю Софью Игнатьевну… случайно познакомились…
— Н-нет, семейство не в Сицилию, а семейство ваше на Кавказ, раннею весной… дочь вашу на Кавказ, а супругу… продержав курс
вод тоже на Кав-ка-зе ввиду ее ревматизмов… немедленно
после того на-пра-вить в Париж, в лечебницу доктора пси-хиатра Ле-пель-летье, я бы мог вам дать к нему записку, и тогда… могло бы, может быть, произойти…
Когда начало смеркаться, мы немного спустились с гребня хребта в сторону реки Горелой.
После недавних дождей ручьи были полны
водой. Очень скоро мы нашли удобное место и расположились биваком высоко над уровнем моря.
После недавнего дождя они все были переполнены
водою.
В открытом море нам встретились киты-полосатики и косатки. Киты плыли медленно в раз взятом направлении, мало обращая внимания на миноносцы, но косатки погнались за судами и, когда поравнялись с нами, начали выскакивать из
воды. Стрелок Загурский стрелял; два раза он промахнулся, а в третий раз попал. На
воде появилось большое кровавое пятно.
После этого все косатки сразу исчезли.
После этого мы дружно взялись за топоры. Подрубленная ель покачнулась. Еще маленькое усилие — и она стала падать в
воду. В это время Чжан Бао и Чан Лин схватили концы ремней и закрутили их за пень. Течение тотчас же начало отклонять ель к порогу, она стала описывать кривую от середины реки к берегу, и в тот момент, когда вершина проходила мимо Дерсу, он ухватился за хвою руками. Затем я подал ему палку, и мы без труда вытащили его на берег.
Вечером,
после ужина, я пошел немного побродить по галечниковой отмели. Дойдя до конца ее, я сел на пень, принесенный
водой, и стал смотреть на реку.
После перехода вброд реки Кулумбе наша обувь была мокрой, и потому переход через скалу Ван-Син-лаза был отложен до другого дня. Тогда мы стали высматривать место для бивака. В это время из
воды показалось какое-то животное. Подняв голову, оно с видимым любопытством рассматривало нас. Это была нерпа.
Река Мыге в среднем течении имеет 6–7 м ширины. Во многих местах около берегов видны тонкие ледяные карнизы. Они получились вследствие убыли
воды в реке
после того, как она сверху замерзла.
19 декабря наш отряд достиг реки Бягаму, текущей с юго-востока, по которой можно выйти на реку Кусун. Эта река и по величине, и по обилию
воды раза в два больше Мыге. Близ своего устья она около 20 м шириной и 1–1,5 м глубиной. По словам удэгейцев, вся долина Бягаму покрыта гарью; лес сохранился только около Бикина. Раньше Бягаму было одним из самых зверовых мест; особенно много было здесь лосей. Ныне это пустыня.
После пожаров все звери ушли на Арму и Кулумбе, притоки Имана.
Калиныч (как узнал я
после) каждый день ходил с барином на охоту, носил его сумку, иногда и ружье, замечал, где садится птица, доставал
воды, набирал земляники, устроивал шалаши, бегал за дрожками; без него г-н Полутыкин шагу ступить не мог.
— Примеч. авт.] выходит, там ведь есть бучило [Бучило — глубокая яма с весенней
водой, оставшейся
после половодья, которая не пересыхает даже летом.
В другом месте мы спугнули даурского бекаса. Он держался около
воды, там, где еще не было снега. Я думал, что это отсталая птица, но вид у него был веселый и бодрый. Впоследствии я часто встречал их по берегам незамерзших проток. Из этого я заключаю, что бекасы держатся в Уссурийском крае до половины зимы и только
после декабря перекочевывают к югу.
После короткого пребывания в
воде водолаз 5 минут грелся на солнце.
Ночевка около деревни Ляличи. — Море травы. — Осенний перелет птиц. — Стрельба Дерсу. — Село Халкидон. — Живая
вода и живой огонь. — Пернатое население болот. — Теневой сегмент земли. — Тяжелое состояние
после сна. — Перемена погоды
После этого я слышал всплеск по реке и шипение головешки. Очевидно, старик бросил ее в
воду. Потом мне удалось как-то согреться, и я уснул.
После полудня погода стала заметно портиться. На небе появились тучи. Они низко бежали над землей и задевали за вершины гор. Картина сразу переменилась: долина приняла хмурый вид. Скалы, которые были так красивы при солнечном освещении, теперь казались угрюмыми;
вода в реке потемнела. Я знал, что это значит, велел ставить палатки и готовить побольше дров на ночь.
После полудня мы вышли наконец к реке Сандагоу. В русле ее не было ни капли
воды. Отдохнув немного в тени кустов, мы пошли дальше и только к вечеру могли утолить мучившую нас жажду. Здесь в глубокой яме было много мальмы [Рыба, похожая на горную форель.]. Загурский и Туртыгин без труда наловили ее столько, сколько хотели. Это было как раз кстати, потому что взятое с собой продовольствие приходило к концу.
Когда совсем рассвело, Дерсу разбудил нас. Он согрел чай и изжарил мясо.
После завтрака я отправил команду с лошадьми в Черниговку, затем мы спустили лодку в
воду и тронулись в путь.
Утром
после бури еще моросил мелкий дождь. В полдень ветер разорвал туманную завесу, выглянуло солнце, и вдруг все ожило: земной мир сделался прекрасен. Камни, деревья, трава, дорога приняли праздничный вид; в кустах запели птицы; в воздухе появились насекомые, и даже шум
воды, сбегающей пенистыми каскадами с гор, стал ликующим и веселым.