Я с одушевлением стал рассказывать о вторжении диких германских варваров в Италию, о боях с ними Мария, о том, как жены варваров, чтобы не достаться в руки победителям, убивали своих детей и закалывались сами. Учитель, задавший мне свой вопрос с ироническим недоверием, слушал, пораженный, и весь класс слушал с интересом. Я
получил за свою работу пять с крестом, — у нас отметка небывалая.
Неточные совпадения
Труднее всего было развить понятие о том, что простые швеи должны все
получать одинаковую долю из прибыли, хотя одни успевают зарабатывать больше жалованья, чем другие, что швеи, работающие успешнее других, уже достаточно вознаграждаются
за успешность
своей работы тем, что успевают зарабатывать больше платы.
Первое дыхание весны всех так и подмывало. Очухавшийся Мыльников только чесал затылок, соображая, сколько стравил
за зиму денег по кабакам… Теперь можно было бы в лучшем виде
свои работы открыть в Кедровской даче и
получать там
за золото полную цену. Все равно на жилку надеяться долго нельзя: много продержится до осени, ежели продержится.
Передо мной воочию метался тот «повинный
работе» человек, который, выбиваясь из сил, надрываясь и проливая кровавый пот, в награду
за свою вечную страду
получит кусок мякинного хлеба.
Когда вы
получите это письмо, я буду по дороге в Финляндию; оттуда я намерен отправиться в Швецию; буду путешествовать, пока проживу
свои деньги; потом примусь опять
за работу: силы у меня еще найдутся.
Воспользовавшись нахлынувшим богатством, я засел
за свои лекции и книги.
Работа была запущена, и приходилось работать дни и ночи до головокружения. Пепко тоже работал. Он написал для пробы два романса и тоже
получил «мзду», так что наши дела были в отличном положении.
Яков делал гробы хорошие, прочные. Для мужиков и мещан он делал их на
свой рост и ни разу не ошибся, так как выше и крепче его не было людей нигде, даже в тюремном замке, хотя ему было уже семьдесят лет. Для благородных же и для женщин делал по мерке и употреблял для этого железный аршин. Заказы на детские гробики принимал он очень неохотно и делал их прямо без мерки, с презрением, и всякий раз,
получая деньги
за работу, говорил...
В начале сентября
работа в мастерской кипела. Наступил книжный и учебный сезон, в громадном количестве шли партии учебников. Теперь кончали в десять часов вечера, мастерскую запирали на ключ и раньше никого не выпускали. Но выпадали вечера, когда делать было нечего, а девушек все-таки держали до десяти: мастера
за сверхурочные часы
получали по пятнадцати копеек в час, и они в это время, тайно от хозяина, работали
свою частную
работу — заказ писчебумажного магазина на школьные тетради.
Та расхохоталась и объяснила Александре Михайловне, что мастерицы вырабатывают у них те же пятьдесят — семьдесят копеек, как и везде, а Катерина Андреевна действительно
получает полтора рубля; но она их
получает от хозяина не только
за работу, но и… «
за свою красоту»…
Эмигрант из московских студентов, поляк Г. (явившийся под другой фамилией Л.) ходил ко мне каждое утро, садился к столу, писал очень скоро на четвертушках с большими краями и
за работу свою получал пять франков, клал их в карман и уходил.
Первого числа явился оборвыш и опять заработал полтинник, хотя едва стоял на ногах. С этого раза он стал часто показываться на дворе, и всякий раз для него находили
работу: то он снег сгребал в кучи, то прибирал в сарае, то выбивал пыль из ковров и матрацев. Всякий раз он
получал за свои труды копеек 20–40, и раз даже ему были высланы старые брюки.