Квартальническое место, хотя и не очень высокое, несмотря на то, что составляло первую ступень ниже городничего, было, однако, довольно выгодно, если только человек, его занимающий, хорошо умел стащить с каждого воза
полено дров, пару бураков или кочан капусты; но если он не умел этого, то ему было бы плохо, так как казенного жалованья по этой четвертой в государстве должности полагалось всего десять рублей ассигнациями в месяц, то есть около двух рублей восьмидесяти пяти копеек по нынешнему счету.
Неточные совпадения
От холода еще сильнее будут гореть, стоит только рукой достать одно березовое
полено… да и незачем совсем доставать
полено: можно прямо, сидя на стене, содрать рукой с березового
полена бересту и на спичке зажечь ее, зажечь и пропихнуть в
дрова — вот и пожар.
Такая фура очень живописна: представьте себе длинную телегу сажени в три, с круглым сводом из парусины, набитую до того этим магометанским народом, что некоторые мужчины и дети, не помещаясь под холстиной, едва втиснуты туда, в кучу публики, и торчат, как сверхкомплектные
поленья в возах с
дровами.
Ночь выпала ветреная и холодная. За недостатком
дров огня большого развести было нельзя, и потому все зябли и почти не спали. Как я ни старался завернуться в бурку, но холодный ветер находил где-нибудь лазейку и знобил то плечо, то бок, то спину.
Дрова были плохие, они трещали и бросали во все стороны искры. У Дерсу прогорело одеяло. Сквозь дремоту я слышал, как он ругал
полено, называя его по-своему — «худой люди».
Орочи настаивали, они помогли нам обуться и подняться на ноги. Они принялись рубить
дрова и просили нас то одного, то другого сходить за топором, принести
дров, поднять
полено и т. д. Я убедил Рожкова и Ноздрина не отказываться от работы и объяснил в чем дело. Кишечник и желудок отвыкли работать, и от этого мы заболели: нужны движения, нужно дать встряску организму, нужен физический труд, хотя бы через силу.
Галдевшая у печей толпа поденщиц была занята своим делом. Одни носили сырые
дрова в печь и складывали их там, другие разгружали из печей уже высохшие
дрова. Работа кипела, и слышался только треск летевших дождем
поленьев. Солдатка Аннушка работала вместе с сестрой Феклистой и Наташкой. Эта Феклиста была еще худенькая, несложившаяся девушка с бойкими глазами. Она за несколько дней работы исцарапала себе все руки и едва двигалась: ломило спину и тело. Сырые
дрова были такие тяжелые, точно камни.
Люди принялись разводить огонь: один принес сухую жердь от околицы, изрубил ее на
поленья, настрогал стружек и наколол лучины для подтопки, другой притащил целый ворох хворосту с речки, а третий, именно повар Макей, достал кремень и огниво, вырубил огня на большой кусок труту, завернул его в сухую куделю (ее возили нарочно с собой для таких случаев), взял в руку и начал проворно махать взад и вперед, вниз и вверх и махал до тех пор, пока куделя вспыхнула; тогда подложили огонь под готовый костер
дров со стружками и лучиной — и пламя запылало.
Крупные камские бабы и девки таскали с берега
дрова на длинных носилках. Изгибаясь под лямками, упруго пританцовывая, пара за парой они шли к трюму кочегарни и сбрасывали полсажени
поленьев в черную яму, звонко выкрикивая...
Ну и показал я им, как колоть надо! Выбирал самые толстые, суковатые — сосновые были
дрова, — и пока другой сторож возился с
поленом, я расколол десяток…
Вот около этого здания, против которого в загородке два сторожа кололи
дрова, лениво чмокая колуном по
полену, которое с одного размаха расколоть можно, я остановился и сказал...
И надо сказать, усердно исполнял он свою обязанность: на дворе у него никогда ни щепок не валялось, ни copy; застрянет ли в грязную пору где-нибудь с бочкой отданная под его начальство разбитая кляча-водовозка, он только двинет плечом — и не только телегу, самое лошадь спихнет с места;
дрова ли примется он колоть, топор так и звенит у него, как стекло, и летят во все стороны осколки и
поленья; а что насчет чужих, так после того, как он однажды ночью, поймав двух воров, стукнул их друг о дружку лбами, да так стукнул, что хоть в полицию их потом не веди, все в околотке [В околотке — в окружности, в окрестности.] очень стали уважать его; даже днем проходившие, вовсе уже не мошенники, а просто незнакомые люди, при виде грозного дворника отмахивались и кричали на него, как будто он мог слышать их крики.
Муж и жена, с очумелыми глазами, полными отчаяния и усталости. С утренней зари до поздней ночи оба беспомощно трепались в колесе домашнего хозяйства, неумелые и растерянные. Пилили вдвоем
дрова тупою пилою с обломанными зубьями и злобно ссорились. Он колол
поленья зазубренным топором, то и дело соскакивавшим с топорища. Она доила корову, которой смертельно боялась.
Иван Ильич побрел в сарай, опять взялся за
дрова. Движенья его были неуверенные, размах руки слабый. Расколет полено-другое, — и в изнеможении опустит топор, и тяжело дышит, полуоткрыв беззубый рот.
Потом я перелезал какие-то заборы, обломав себе все ногти, взбирался на штабеля
дров; один рассыпался подо мною, и я упал вместе с водопадом стукающихся
поленьев; из какого-то замкнутого четырехугольника я насилу выбрался, — а сзади меня, настигая, все грохотало, ревело, выло и трещало.
В служебном отношении, по части самовознаграждения, классик придерживался старой доброй системы — натуральной повинности. Денежных взяток классик не вымогал, а взимал с прибывающих на печерский базар возов «что кто привез, с того и по штучке, — щоб никому не було обиды». Если на возу
дрова, то
дров по
полену, капуста — то по кочану капусты, зерна по пригоршне и так все до мелочи, со всех поровну, «як от бога показано».