Неточные совпадения
Мы пошли по улицам, зашли в контору нашего банкира, потом в лавки. Кто
покупал книги, кто заказывал себе платье,
обувь, разные вещи. Книжная торговля здесь довольно значительна; лавок много; главная из них, Робертсона, помещается на большой улице. Здесь есть своя самостоятельная литература. Я видел много периодических изданий, альманахов, стихи и прозу, карты и гравюры и
купил некоторые изданные здесь сочинения собственно о Капской колонии. В книжных лавках продаются и все письменные принадлежности.
Патроны он
купил у русских охотников; удэгейские женщины сшили ему
обувь, штаны и куртку.
За учреждением этого банка последовало основание комиссионерства для закупок: девушки нашли выгодным
покупать чай, кофе, сахар,
обувь, многие другие вещи через посредство мастерской, которая брала товары не по мелочи, стало быть, дешевле.
На рынке банщики
покупали только опорки, самую необходимую
обувь, без которой банщику обойтись нельзя: скоро, и все-таки обут.
Прошло много лет. В 1878 году, после русско-турецкой войны, появился в Москве миллионер Малкиель — поставщик
обуви на войска. Он
купил и перестроил оба эти дома: гурьевский — на свое имя, и отделал его под «Пушкинский театр» Бренко, а другой — на имя жены.
Один из этой группы юристов, Шацкий, открыл типографию во флигеле во дворе Пушкинского театра, где много лет печатался журнал «Будильник». Иогихес сделался юрисконсультом Малкиеля, который во время русско-турецкой войны был поставщиком
обуви на Задунайскую армию, нажил миллионы и «зашуровал» на всю Москву. Он и
купил сразу два дома-дворца на Тверской.
Было второе марта. Накануне роздали рабочим жалованье, и они, как и всегда, загуляли. После «получки» постоянно не работают два, а то и три дня. Получив жалованье, рабочие в тот же день отправляются в город закупать там себе белье, одежду,
обувь и расходятся по трактирам и питейным, где пропивают все, попадают в часть и приводятся оттуда на другой день. Большая же часть уже и не
покупает ничего, зная, что это бесполезно, а пропивает деньги, не выходя из казармы.
Я тогда в первый раз видел эту странную игру природы и соболезновал, что бедный Гуго, вместо одной пары
обуви и перчаток, должен был
покупать для жены две разные; но только соболезнование это было напрасно, потому что madame Пекторалис делала это иначе: она брала и
обувь и перчатки на бόльшую мерку, и оттого у нее всегда одна нога была в сапоге, который был впору, а другая в таком, который с ноги падал. То же было и с рукою, если когда дело доходило до перчаток.