Неточные совпадения
Сам с своими козаками производил над ними расправу и положил себе правилом, что в трех случаях всегда следует взяться за саблю, именно: когда комиссары [Комиссары — польские сборщики податей.] не уважили в чем старшин и стояли пред ними в шапках, когда поглумились над православием и не почтили предковского
закона и, наконец, когда враги были бусурманы и турки,
против которых он считал во всяком случае позволительным поднять оружие во
славу христианства.
—
Закон! — повторил он презрительно, — он прежде ограбил всех, всю землю, всё богачество у людей отнял, под себя подобрал, всех побил, какие
против него
шли, а потом
закон написал, чтобы не грабили да не убивали. Он бы прежде этот
закон написал.
— Оно ваше, и по
закону вы сейчас же могли бы его получить, — произнес он с ударением, — но вы вспомните, кузина, что выйдет страшная вражда, будет огласка — вы девушка, и явно
идете против матери!
Если и попользуюсь в этом деле чем-нибудь лишним, так и греха нет никакого; потому он сам несправедливо поступает,
против закона идет.
«А! ничем! ничем! — говорит, — это я знаю: это тебя дьякон научил. Ты теперь, — говорит, — презрев
закон и религию,
идешь против мужа». И так меня тут таким словом обидел, что я тебе и сказать не могу.
Закон — с вами, вы
идёте против беззаконников, щадить их преступно, их надо искоренять, как вредную траву.
И, если уж все говорить, почему вы так наверно убеждены, что не
идти против настоящих, нормальных выгод, гарантированных доводами разума и арифметикой, действительно для человека всегда выгодно и есть
закон для всего человечества?
Мало того: с волнением и страстью будет говорить вам о настоящих, нормальных человеческих интересах; с насмешкой укорит близоруких глупцов, не понимающих ни своих выгод, ни настоящего значения добродетели; и — ровно через четверть часа, без всякого внезапного, постороннего повода, а именно по чему-то такому внутреннему, что сильнее всех его интересов, — выкинет совершенно другое колено, то есть явно
пойдет против того, об чем сам говорил: и
против законов рассудка, и
против собственной выгоды, ну, одним словом,
против всего…
То-то и есть, господа, не существует ли и в самом деле нечто такое, что почти всякому человеку дороже самых лучших его выгод, или (чтоб уж логики не нарушать) есть одна такая самая выгодная выгода (именно пропускаемая-то, вот об которой сейчас говорили), которая главнее и выгоднее всех других выгод и для которой человек, если понадобится, готов
против всех
законов пойти, то есть
против рассудка, чести, покоя, благоденствия, — одним словом,
против всех этих прекрасных и полезных вещей, лишь бы только достигнуть этой первоначальной, самой выгодной выгоды, которая ему дороже всего.
Если сердце Государей в руке Провидения, то сердца народов в руке Государей — что могло устоять
против неутомимого в благотворениях Правительства, которое действовало на подданных и
славою внешних успехов, и мудрыми
законами, и воспитанием, и всеми средствами просвещения?
Бывая иногда, по своему положению в свете и по своей литературной
славе, в кругу людей так называемого высшего общества, Загоскин не мог не грешить
против его
законов и принятых форм, потому что был одинаков во всех слоях общества; его одушевленная и громкая речь, неучтивая точность выражений, простота языка и приемов часто противоречили невозмутимому спокойствию холодного этикета.
Законы-с;
против них невозможно
идти…
И здесь нельзя возмущаться, нельзя никого обвинять в жестокости. Здесь можно только молча преклонить голову перед праведностью высшего суда. Если человек не следует таинственно-радостному зову, звучащему в душе, если он робко проходит мимо величайших радостей, уготовленных ему жизнью, то кто же виноват, что он гибнет в мраке и муках? Человек легкомысленно
пошел против собственного своего существа, — и великий
закон, светлый в самой своей жестокости, говорит...
— Мало того, что ты, разбойник-июда, без спроса в моем лесу охотишься, ты смеешь еще
идти против государственных
законов! Разве тебе не известен
закон, возбраняющий несвоевременную охоту? В
законе сказано, чтобы никто не смел стрелять до Петрова дня. Тебе это не известно? Подойди-ка сюда!
Таня дулась и сердилась, но
идти против класса не посмела. Это было бы нарушением правила товарищества, что строго преследовалось институтскими
законами дружбы. «Умри, а не выдай», — гласил этот
закон, выдуманный детскими головками, то великодушными и разумными, то сумасбродными и фантазирующими сверх меры.
Для Сергея Андреевича и Киселева взгляды их противников были полны непримиримых противоречий, и они были убеждены, что те не хотят видеть этих противоречий только из упрямства: Даев и Наташа объявляли себя врагами капитализма — и в то же время радовались его процветанию и усилению; говорили, что для широкого развития капитализма необходимы известные общественно-политические формы, — и в то же время утверждали, что сам же капитализм эти формы и создаст; историческая жизнь, по их мнению, направлялась не подчиняющимися человеческой воле экономическими
законами,
идти против которых было нелепо, — но отсюда для них не вытекал вывод, что при таком взгляде человек должен сидеть сложа руки.
Человек легкомысленно
пошел против собственного своего существа, — и великий
закон, светлый в самой своей жестокости, говорит: «Мне отмщение, и аз воздам».
Против закона, уложенного самим великим князем с сыном и боярами, нельзя было
идти; только приказано полю быть не прежде, как полки воротятся из Твери. Для дела ратного еще нужен был такой молодец, как Хабар.
Не нарушали мы
закона, но
шли против беззакония в лице временщика; все наши действия вели к престолу и несли ему в дань.
Ашинов прямо сразу
пошел на разорение «положений
закона гражданского», потому что он был хорошо осведомлен о том, кто в периодической печати столь ненавидит законность, что не погнушается
идти против нее заодно с кем попало…