Неточные совпадения
Я
поднял голову — на табурете подле гроба стояла та же крестьянка и с трудом удерживала в руках девочку, которая, отмахиваясь ручонками, откинув назад испуганное
личико и уставив выпученные глаза на лицо покойной, кричала страшным, неистовым голосом.
— Папочку жалко! — проговорила она через минуту,
поднимая свое заплаканное
личико и вытирая руками слезы, — все такие теперь несчастия пошли, — прибавила она неожиданно, с тем особенно солидным видом, который усиленно принимают дети, когда захотят вдруг говорить, как «большие».
Штабс-капитан замахал наконец руками: «Несите, дескать, куда хотите!» Дети
подняли гроб, но, пронося мимо матери, остановились пред ней на минутку и опустили его, чтоб она могла с Илюшей проститься. Но увидав вдруг это дорогое
личико вблизи, на которое все три дня смотрела лишь с некоторого расстояния, она вдруг вся затряслась и начала истерически дергать над гробом своею седою головой взад и вперед.
Он выставил свое свежее
личико из-под рогожи, оперся на кулачок и медленно
поднял кверху свои большие тихие глаза. Глаза всех мальчиков поднялись к небу и не скоро опустились.
Однако ж не седые усы и не важная поступь его заставляли это делать; стоило только
поднять глаза немного вверх, чтоб увидеть причину такой почтительности: на возу сидела хорошенькая дочка с круглым
личиком, с черными бровями, ровными дугами поднявшимися над светлыми карими глазами, с беспечно улыбавшимися розовыми губками, с повязанными на голове красными и синими лентами, которые, вместе с длинными косами и пучком полевых цветов, богатою короною покоились на ее очаровательной головке.
Но в ту же минуту и засмеялась, — и плакала и смеялась — все вместе. Мне тоже было и смешно и как-то… сладко. Но она ни за что не хотела
поднять ко мне голову, и когда я стал было отрывать ее
личико от моего плеча, она все крепче приникала к нему и все сильнее и сильнее смеялась.
Во время этого сна, по стеклам что-то слегка стукнуло раз-другой, еще и еще. Долинский проснулся, отвел рукою разметавшиеся волосы и взглянул в окно. Высокая женщина, в легком белом платье и коричневой соломенной шляпе, стояла перед окном,
подняв кверху руку с зонтиком, ручкой которого она только стучала в верхнее стекло окна. Это не была золотистая головка Доры — это было хорошенькое, оживленное
личико с черными, умными глазками и французским носиком. Одним словом, это была Вера Сергеевна.
Сестричка ее, конечно, не могла ее услышать, но, вероятно, почувствовала сотрясение ее тела: она держала Раису за руку — и,
поднявши на нее свои большие глаза, испуганно перекосила
личико и залилась слезами.
Но за первым же поцелуем его кто-то ударил палкою по голове. Все оглянулись. На полу, возле Григория, стояла маленькая Маша,
поднявши высоко над своей головенкой отцовскую палку, и готовилась ударить ею второй раз молодого.
Личико ребенка выражало сильное негодование.
Через минуту она
подняла на всех толпившихся около нас обоих самое наивное, самое строгое
личико, на котором дрожали и светились две маленькие хрустальные слезинки, и серьезным, важным голоском, какого от нее никогда не слыхали, сказала, указав на меня: «Mais c'est tres serieux, messieurs, ne riez рas! [но это очень серьезно, господа, не смейтесь (франц.)]» — не замечая того, что все стоят перед нею как завороженные, залюбовавшись на ее светлый восторг.
Тот зашевелился и
поднял на него голубые глаза, большие, глубокие, не по-детски вдумчивые и казавшиеся ещё больше на его худом, изрытом оспой
личике, с тонкими, бескровными губами и острым носом.
Скитские девицы с усмешкой друг с дружкой переглянулись. Наземь опустила светлые взоры Авдотья Марковна, и стыдливый румянец облил нежное ее
личико.
Подняв голову от пялец, строгим, пытливым взглядом поглядела на Фленушку Аграфена Петровна, но не сказала ни слова.
Но она уже и не плакала больше… Она смеялась.
Подняв залитое слезами
личико, Гуль-Гуль сияла теперь радостной, гордой улыбкой.
Костлявая рука
подняла за подбородок
личико приблизившейся Дуни. Большие глаза, прищурившись, зорко заглянули в ее зрачки.
— А кто же ее обижать намерен? — внезапно делаясь серьезной, произнесла новенькая. — Ее обижать не за что! Смотрите, какое у нее открытое, честное лицо! Какие добрые глаза! — И она осторожно, двумя пальцами
подняла за подбородок заалевшее
личико Дуни.
— Она! Как есть она! — вихрем проносилось в голове девочки. И радостная слезинка повисла на ее реснице. За ней другая, третья… Выступили и покатились крупные градины их по заалевшемуся от волнения
личику. Слезы мешали смотреть… Застилали туманом от Дуни милое зрелище родной сердцу картины… Вот она
подняла руку, чтобы смахнуть досадливые слезинки… и вдруг что-то задела локтем неловкая ручонка… Это «что-то» зашаталось, зашумело и с сухим треском поваленного дерева тяжело грохнулось на пол.
Владимир
поднял голову и увидал перед собой скромно, но изящно одетую миниатюрную барыньку, с миловидным, немного подкрашенным
личиком фарфоровой куколки, обрамленным волосами пепельного цвета.
Повторяю, я умирал от скуки, прогуливаясь в казино, как вдруг в один вечер, около пяти часов, я, имеющий всегда обыкновение смотреть вверх, смотрел на этот раз упорно в землю, но вдруг,
подняв глаза, увидел прелестнейшее
личико.
Поднял он тишком край бурки, —
личико неизвестное. А на корнета свежим духом пахнуло, — потянулся он, суставами хрустнул и, глаз не продирая, с сонным удовольствием говорит...
Перевел Бородулин дух, ладонью пот со лба вытер.
Поднял глаза, барыня в дверях стоит, — молодая, значит, вдова, у которой адъютант по сходной цене фатеру сымал. Из себя аккуратненькая,
личико тоже — не отвернешься. Ужли адъютант у корявой жить станет…