Неточные совпадения
Сейчас за плотиной громадными железными коробками стояли три доменных печи, выметывавшие вместе с клубами дыма широкие огненные языки; из-за них
поднималось несколько дымившихся высоких железных труб.
На заднем плане смешались в сплошную кучу корпуса разных фабрик, магазины и еще какие-то здания без окон и труб. Река Шатровка, повернув множество колес и шестерен, шла дальше широким, плавным разливом. По обоим ее берегам плотно рассажались дома заводских служащих и мастеровых.
Староста обратился к толпе, спрашивая, кто говорил? но все молчали; вскоре в
задних рядах
поднялся ропот, стал усиливаться и в одну минуту превратился в ужаснейшие вопли. Исправник понизил голос и хотел было их уговаривать. «Да что
на него смотреть, — закричали дворовые, — ребята! долой их!» — и вся толпа двинулась. Шабашкин и другие члены поспешно бросились в сени и заперли за собою дверь.
Дормез остановился перед церковью, и к нему торопливо подбежал молодцеватый становой с несколькими казаками, в пылу усердия делая под козырек. С
заднего сиденья нерешительно
поднялся полный, среднего роста молодой человек, в пестром шотландском костюме.
На вид ему было лет тридцать; большие серые глаза, с полузакрытыми веками, смотрели усталым, неподвижным взглядом. Его правильное лицо с орлиным носом и белокурыми кудрявыми волосами много теряло от какой-то обрюзгшей полноты.
Все
поднялись. Сусанна Николаевна и Муза Николаевна сели
на заднюю скамейку огромной четвероместной кареты, а горничные их —
на переднюю. Вороные кони Егора Егорыча, запряженные уже шестериком с отчаянным молодым форейтором
на выносе, быстро помчали отъезжающих; несмотря
на то, долго еще видно было, что Сусанна Николаевна все выглядывала из кареты и смотрела по направлению к Кузьмищеву, в ответ
на что gnadige Frau махала ей белым платком своим. Сверстову, наконец, наскучило такое сентиментальничание барынь.
Добрый кабардинец засеменил всеми ногами вдруг, не зная,
на какую ступить, и как бы желая
на крыльях
подняться кверху; но Лукашка paз огрел его плетью по сытым бокам, огрел другой, третий, — и кабардинец, оскалив зубы и распустив хвост, фыркая, заходил
на задних ногах и
на несколько шагов отделился от кучки казаков.
А по сю сторону реки стояла старушка, в белом чепце и белом капоте; опираясь
на руку горничной, она махала платком, тяжелым и мокрым от слез, человеку, высунувшемуся из дормеза, и он махал платком, — дорога шла немного вправо; когда карета заворотила туда, видна была только
задняя сторона, но и ее скоро закрыло облаком пыли, и пыль эта рассеялась, и, кроме дороги, ничего не было видно, а старушка все еще стояла,
поднимаясь на цыпочки и стараясь что-то разглядеть.
Оба затаили дыхание, припали к земле и бережно стали огибать избы. За углом они снова
поднялись на ноги и поспешили войти в проулок, куда отворялись
задние ворота.
— Эй, ты, цоп! цоп! ге! — крикнул Захар, толкая ногою ближайшего быка, который лениво
поднялся на передние ноги, потом
на задние и неохотно отошел в сторону.
Зная нрав Глеба, каждый легко себе представит, как приняты были им все эти известия. Он приказал жене остаться в избе, сам
поднялся с лавки, провел ладонью по лицу своему,
на котором не было уже заметно кровинки, и вышел
на крылечко. Заслышав голос Дуни, раздавшийся в проулке, он остановился. Это обстоятельство дало, по-видимому, другое направление его мыслям. Он не пошел к
задним воротам, как прежде имел намерение, но выбрался
на площадку, обогнул навесы и притаился за угол.
Петр и жена его, повернувшись спиной к окнам, пропускавшим лучи солнца, сидели
на полу;
на коленях того и другого лежал бредень, который, обогнув несколько раз избу,
поднимался вдруг горою в
заднем углу и чуть не доставал в этом месте до люльки, привешенной к гибкому шесту, воткнутому в перекладину потолка.
Он шёл задумчиво, наклонив голову, печальный и одинокий, среди каких-то развалин, всюду у ног его валялись трупы людей, оружие, а
на заднем плане картины
поднимался чёрный дым — что-то горело.
На полу тоже валялись связки книг, в глубине лавки, загромождая
заднюю стену, они
поднимались грудой почти до потолка.
Задний конец плахи имеет продолбленную продолговатую дыру, сквозь которую проходит колышек, крепко утвержденный в нижней плахе; это сделано с целию, чтобы
задний конец верхней плахи не мог соскочить; разумеется, верхняя плаха
поднимается и опускается
на нем свободно. Зверек, почуяв лакомую пищу, подходит и хватает ее зубами, сторожок соскакивает, верхняя плаха падает и придавливает его.
Заложив правую руку в
задний карман сюртука, а левой перебирая цепочку, висящую вдоль борта, и в то же время то
поднимаясь быстро
на цыпочки, то опускаясь
на каблуки, Петух сказал небольшую, но прочувствованную речь...
Радуясь предстоящему бегу, Изумруд рванулся было вперед, но, сдержанный сильными руками,
поднялся лишь немного
на задних ногах, встряхнул шеей и широкой, редкой рысью выбежал из ворот
на ипподром.
Поднялся восточный вопрос и потом война: в литературе все оттеснено было
на задний план статьями о Турции и рассказами о русских подвигах в битвах со врагами.
Подъехав к уныло гудевшим
на ветру лозинам, лошадь вдруг
поднялась передними ногами выше саней, выбралась и
задними на возвышенье, повернула влево и перестала утопать в снегу по колена.
Ночью она не спала вовсе, но не лаяла без разбору, как иная глупая дворняжка, которая, сидя
на задних лапах и подняв морду и зажмурив глаза, лает просто от скуки, так,
на звезды, и обыкновенно три раза сряду, — нет! тонкий голосок Муму никогда не раздавался даром: либо чужой близко подходил к забору, либо где-нибудь
поднимался подозрительный шум или шорох…
— Ну, гость дорогой, не пора ль и
на покой? —
поднимаясь с места, молвила Манефа. — Выкушай посошок… Милости прошу… А там в
задней келье ужинать тебе подадут.
Пела какая-то молодая красивая певица, и пела отлично, так что Ашанин был в восторге и мысленно был далек от этой залы, где в
задних рядах тоже бесцеремонно
поднимались ноги
на спинки чужих кресел, — как вдруг по окончании акта, когда певица, вызванная бурными рукоплесканиями, вышла
на сцену, вместо букетов
на сцену полетели монеты — и большие (в пять долларов), и доллары, и маленькие золотые…
Пролетела, как сон, пасхальная неделя. За нею еще другие… Прошел месяц. Наступило лето… Пышно зазеленел и расцвел лиловато-розовой сиренью обширный приютский сад. Птичьим гомоном наполнились его аллеи. Зеленая трава
поднялась и запестрела
на лужайках… Над ней замелькали иные живые цветики-мотыльки и бабочки. Зажужжали мохнатые пчелы, запищали комары… По вечерам
на пруду и в
задней дорожке лягушки устраивали свой несложный концерт после заката солнца.
Под конец обеда, бывало, станут заздравную пить. Пили ее в столовой шампанским, в галерее — вишневым медом… Начнут князя с ангелом поздравлять, «ура» ему закричат, певчие «многие лета» запоют, музыка грянет, трубы затрубят,
на угоре из пушек палить зачнут, шуты вкруг князя кувыркаются, карлики пищат, немые мычат по-своему, большие господа за столом пойдут
на счастье имениннику посуду бить, а медведь ревет,
на задние лапы
поднявшись.
Красный Любим выскочил из-за Милки, стремительно бросился
на волка и схватил его за гачи (ляжки
задних ног), но в ту же секунду испуганно перескочил
на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять
поднялся и поскакал вперед, провожаемый
на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.