Неточные совпадения
— Я вам уже имел честь доложить, что у нас нет в
виду ни одного обстоятельства, обвиняющего вашего сына в поступке, за который мы могли бы взять его
под арест. Может быть, вы желаете обвинить его в чем-нибудь, тогда, разумеется, другое дело: мы к вашим услугам. А без всякой
вины у нас людей не лишают свободы.
Он разгуливал с самодовольным
видом около своего места на нарах,
под которые смело перенес
вино, хранившееся до того времени где-то в снегу за казармами, в потаенном месте, и лукаво посмеивался, смотря на прибывавших к нему потребителей.
Потом внушается родителям, что ребенка надо причастить, т. е. дать ему
под видом хлеба и
вина съесть частицу тела Христа, вследствие чего ребенок примет в себя благодать Христа и т. д.
Как по стакану разольешь, пустые бутылки прочь, и чтобы пара свежих стояла, так постепенно и подставляй! Как ты ставишь, как откупориваешь, этого чтоб я не видал, а чтоб две свежих на столе постоянно были, а пустой посуды ни
под каким
видом, чтоб она исчезала. Слышишь? — две, ни больше, ни меньше! Мы приехали поужинать и выпить, а не хвастаться! К нам будут подходить разные господа, так чтоб видели, что ужин богатый, а скромный; фруктов много, а
вина мало.
Жители самого города Черни и подгородных слобод: Козацкой, Стрелецкой и Пушкарской, условились между собою не пить
вина и ни
под каким
видом не держать его дома. К этому обету приступили и ямщики («Русский дневник», № 92).
Их остановил у выхода в коридор совсем не „академического“
вида мужчина лет
под пятьдесят, седой, стриженый, с плохо бритыми щеками, в вицмундире, смахивающий на приказного старых времен. Он держал в руке стакан
вина и совал его в руки Палтусова.
Накануне 23-го числа в Литвинове было сказано прислуге, что родственник капитана уезжает; 23-го поехала будущая свита, и
под видом провод, вся компания (9 человек с людьми), плотно позавтракав, пустилась в путь. В Зубрах ожидали их ужемногочисленная публика и угощение на славу. Подкрепив силы
вином и пищею, вечером тронулась полупьяная шайка, человек около 100. Воевода поехал вперед с одиннадцатью человек свиты.
„Вы так добры, вы так милостивы…” — говорила Роза, сложив свои руки в
виде моления. Она стояла на раскаленных угольях; но сойти с них не было возможности. Своевольный капитан, стащив с нее неосторожно косынку, положил широкую, налитую
вином руку свою на плечо девушки, белое, как выточенная слоновая кость. Это был пресс, из-под которого трудно было освободиться.