Неточные совпадения
«Отчего, —
говорит опростоволосившаяся „La France“, — отчего Лондон никогда так не встречал
маршала Пелисье, которого слава так чиста?», и даже, несмотря на то, забыла она прибавить, что он выжигал сотнями арабов
с детьми и женами так, как у нас выжигают тараканов.
Панталеоне, по просьбе Эмиля, заставил пуделя Тарталью проделать все свои шутки — и Тарталья прыгал через палку, «
говорил», то есть лаял, чихал, запирал дверь носом, притащил стоптанную туфлю своего хозяина — и, наконец,
с старым кивером на голове, представлял
маршала Бернадотта, подвергающегося жестоким упрекам императора Наполеона за измену.
По уходе их все успокоилось и пошло чинно. Вместе
с раздачею горячего начались питья здоровья. Начали
с нас, новобрачных. Весело, канальство! Когда
маршал стукнет со всей мочи жезлом о пол и прокричит:"Здоровье новобрачных, Трофима Мироновича и Анисьи Ивановны Халявских!"Я вам
говорю, восхитительная минута! Если бы молодые люди постигали сладость ее, для этого одного спешили бы жениться.
В Варшаве ходили тревожные слухи;
говорили, что
маршал Котлубовский находится вблизи
с 8000 конфедератов; что он готовится к нападению на Варшаву и приближается к ней сухим путем и водою по Висле. Тайных конфедератов в Варшаве было много; можно было ожидать беспорядков, а в случае нападения Котлубовского и чего-нибудь хуже.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили
с собой всё, чтò было награблено. Наполеон тоже увозил
с собой свой собственный trésor. [сокровище.] Увидав обоз, загромождавший армию, Наполеон ужаснулся (как
говорит Тьер). Но он,
с своею опытностью войны, не велел сжечь все лишние повозки, как он это сделал
с повозками
маршала, подходя к Москве; он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
В исторических сочинениях о 1812-м годе авторы-французы очень любят
говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как
маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы-русские еще более любят
говорить о том, как
с начала кампании существовал план Скифской войны заманиванья Наполеона в глубь России и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому-то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, на проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий.