Неточные совпадения
Пройдя
еще один ряд, он хотел опять заходить, но Тит остановился и, подойдя к старику, что-то тихо сказал ему. Они оба
поглядели на солнце. «О чем это они говорят и отчего он не заходит ряд?» подумал Левин, не догадываясь, что мужики не переставая косили уже не менее четырех часов, и им пора завтракать.
Тарас
поглядел на этого Соломона, какого
ещё не было на свете, и получил некоторую надежду. Действительно, вид его мог внушить некоторое доверие: верхняя губа у него была просто страшилище; толщина ее, без сомнения, увеличилась от посторонних причин. В бороде у этого Соломона было только пятнадцать волосков, и то на левой стороне. На лице у Соломона было столько знаков побоев, полученных за удальство, что он, без сомнения, давно потерял счет им и привык их считать за родимые пятна.
Раскольников, оставшись один, с нетерпением и тоской
поглядел на Настасью; но та
еще медлила уходить.
— Разумеется, так! — ответил Раскольников. «А что-то ты завтра скажешь?» — подумал он про себя. Странное дело, до сих пор
еще ни разу не приходило ему в голову: «что подумает Разумихин, когда узнает?» Подумав это, Раскольников пристально
поглядел на него. Теперешним же отчетом Разумихина о посещении Порфирия он очень немного был заинтересован: так много убыло с тех пор и прибавилось!..
Народ расходился, полицейские возились
еще с утопленницей, кто-то крикнул про контору… Раскольников смотрел на все с странным ощущением равнодушия и безучастия. Ему стало противно. «Нет, гадко… вода… не стоит, — бормотал он про себя. — Ничего не будет, — прибавил он, — нечего ждать. Что это, контора… А зачем Заметов не в конторе? Контора в десятом часу отперта…» Он оборотился спиной к перилам и
поглядел кругом себя.
Переведя дух и прижав рукой стукавшее сердце, тут же нащупав и оправив
еще раз топор, он стал осторожно и тихо подниматься на лестницу, поминутно прислушиваясь. Но и лестница на ту пору стояла совсем пустая; все двери были заперты; никого-то не встретилось. Во втором этаже одна пустая квартира была, правда, растворена настежь, и в ней работали маляры, но те и не
поглядели. Он постоял, подумал и пошел дальше. «Конечно, было бы лучше, если б их здесь совсем не было, но… над ними
еще два этажа».
Вожеватов. А я тaк думаю, что бросит она его скорехонько. Теперь
еще она как убитая; а вот оправится да
поглядит на мужа попристальнее, каков он… (Тихо.) Вот они, легки на помине-то…
— Ты в бабью любовь — не верь. Ты помни, что баба не душой, а телом любит. Бабы — хитрые, ух! Злые. Они даже и друг друга не любят, погляди-ко на улице, как они злобно да завистно глядят одна на другую, это — от жадности все: каждая злится, что, кроме ее,
еще другие на земле живут.
Обломов с упреком
поглядел на него, покачал головой и вздохнул, а Захар равнодушно
поглядел в окно и тоже вздохнул. Барин, кажется, думал: «Ну, брат, ты
еще больше Обломов, нежели я сам», а Захар чуть ли не подумал: «Врешь! ты только мастер говорить мудреные да жалкие слова, а до пыли и до паутины тебе и дела нет».
Он взглянул на Ольгу: лицо ее не подтверждало слов тетки. Он
еще пристальнее
поглядел на нее, но она была непроницаема, недоступна его наблюдению.
Он подошел к столу, пристально
поглядел в листки, в написанное им предисловие, вздохнул, покачал головой и погрузился в какое-то, должно быть, тяжелое раздумье. «Что я делаю! На что трачу время и силы?
Еще год пропал! Роман!» — шептал он с озлоблением.
Они были
еще заперты; он
поглядел кругом и заметил огонек лампады в комнате Савелья.
Вошла Марфенька. Крицкая весело поздоровалась с ней, а юноша густо покраснел. Марфенька,
поглядев на туалет Полины Карповны, хотела засмеяться, но удержалась. При взгляде на ее спутника лицо у ней наполнилось
еще больше смехом.
Она засмеялась, потом
поглядела кругом, поцеловала записку, покраснела до ушей и, спрыгнув с постели, спрятала ее в свой шкафчик, где у нее хранились лакомства. И опять подбежала к туалету, посмотреть, нет ли чего-нибудь
еще, и нашла
еще футлярчик.
Она сделала движение и
поглядела на него с изумлением, как будто говоря: «Вы
еще настаиваете!»
— Ну, что
еще? — спрашивает барин. Но в это время раздался стук на мосту. Барин
поглядел в окно. «Кто-то едет?» — сказал он, и приказчик взглянул. «Иван Петрович, — говорит приказчик, — в двух колясках».
Все жители Аяна столпились около нас: все благословляли в путь. Ч. и Ф., без сюртуков, пошли пешком проводить нас с версту. На одном повороте за скалу Ч. сказал: «
Поглядите на море: вы больше его не увидите». Я быстро оглянулся, с благодарностью, с любовью, почти со слезами. Оно было сине, ярко сверкало на солнце серебристой чешуей.
Еще минута — и скала загородила его. «Прощай, свободная стихия! в последний раз…»
— Можно… Она рано встает. Только я вперед забегу,
погляжу, что и как. Пожалуй,
еще испугается…
Иван Федорович
поглядел на него и остановился, и то, что он так вдруг остановился и не прошел мимо, как желал того
еще минуту назад, озлило его до сотрясения.
Алеша наконец
поглядел на него, но как-то рассеянно, точно все
еще мало его понимая.
Поутру же старец Зосима положительно изрек ему, отходя ко сну: «Не умру прежде, чем
еще раз не упьюсь беседой с вами, возлюбленные сердца моего, на милые лики ваши
погляжу, душу мою вам
еще раз изолью».
— Цветы, — уныло отвечала Акулина. — Это я полевой рябинки нарвала, — продолжала она, несколько оживившись, — это для телят хорошо. А это вот череда — против золотухи. Вот поглядите-ка, какой чудный цветик; такого чудного цветика я
еще отродясь не видала. Вот незабудки, а вот маткина-душка… А вот это я для вас, — прибавила она, доставая из-под желтой рябинки небольшой пучок голубеньких васильков, перевязанных тоненькой травкой, — хотите?
Я
поглядел кругом: торжественно и царственно стояла ночь; сырую свежесть позднего вечера сменила полуночная сухая теплынь, и
еще долго было ей лежать мягким пологом на заснувших полях;
еще много времени оставалось до первого лепета, до первых шорохов и шелестов утра, до первых росинок зари.
Он молча указал рукой. Я
поглядел в ту сторону, но ничего не видел. Дерсу посоветовал мне смотреть не на землю, а на деревья. Тогда я заметил, что одно дерево затряслось, потом
еще и
еще раз. Мы встали и тихонько двинулись вперед. Скоро все разъяснилось. На дереве сидел белогрудый медведь и лакомился желудями.
Старый скептик и эпикуреец Юсупов, приятель Вольтера и Бомарше, Дидро и Касти, был одарен действительно артистическим вкусом. Чтоб в этом убедиться, достаточно раз побывать в Архангельском,
поглядеть на его галереи, если их
еще не продал вразбивку его наследник. Он пышно потухал восьмидесяти лет, окруженный мраморной, рисованной и живой красотой. В его загородном доме беседовал с ним Пушкин, посвятивший ему чудное послание, и рисовал Гонзага, которому Юсупов посвятил свой театр.
— Знаю я эти штуки, ничего нет! подайте его сюда: там
еще один сидит! Встряхните его хорошенько… Что, нет?.. Вишь, проклятая баба! А
поглядеть на нее — как святая, как будто и скоромного никогда не брала в рот.
Только что он успел это подумать, Пацюк разинул рот,
поглядел на вареники и
еще сильнее разинул рот. В это время вареник выплеснул из миски, шлепнул в сметану, перевернулся на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал ему в рот. Пацюк съел и снова разинул рот, и вареник таким же порядком отправился снова. На себя только принимал он труд жевать и проглатывать.
Я
еще чуть не задавила его: он в окошке-то, значит, прилег на подоконник, а я забыла о нем, да тоже хотела
поглядеть на двор-то, да на него и навалилась всем туловом.
— Вот
еще новости! — опять затревожился генерал, чрезвычайно внимательно выслушавший рассказ, и пытливо
поглядел на Ганю.
Он говорил, что эти пять минут казались ему бесконечным сроком, огромным богатством; ему казалось, что в эти пять минут он проживет столько жизней, что
еще сейчас нечего и думать о последнем мгновении, так что он
еще распоряжения разные сделал: рассчитал время, чтобы проститься с товарищами, на это положил минуты две, потом две минуты
еще положил, чтобы подумать в последний раз про себя, а потом, чтобы в последний раз кругом
поглядеть.
Пристальный и беспокойный ее взгляд нетерпеливо устремился на Аглаю. Обе сели поодаль одна от другой, Аглая на диване в углу комнаты, Настасья Филипповна у окна. Князь и Рогожин не садились, да их и не пригласили садиться. Князь с недоумением и как бы с болью опять
поглядел на Рогожина, но тот улыбался всё прежнею своею улыбкой. Молчание продолжалось
еще несколько мгновений.
— Дело слишком ясное и слишком за себя говорит, — подхватил вдруг молчавший Ганя. — Я наблюдал князя сегодня почти безостановочно, с самого мгновения, когда он давеча в первый раз
поглядел на портрет Настасьи Филипповны, на столе у Ивана Федоровича. Я очень хорошо помню, что
еще давеча о том подумал, в чем теперь убежден совершенно, и в чем, мимоходом сказать, князь мне сам признался.
Я, говорит,
еще сама себе госпожа; захочу, так и совсем тебя прогоню, а сама за границу поеду (это уж она мне говорила, что за границу-то поедет, — заметил он как бы в скобках, и как-то особенно
поглядев в глаза князю); иной раз, правда, только пужает, всё ей смешно на меня отчего-то.
Он
еще раз
поглядел на адрес запечатанного письма; о, тут для него не было сомнений и беспокойств, потому что он верил; его другое беспокоило в этом письме: он не верил Гавриле Ардалионовичу.
— И
еще как, дедушка… А перед самым концом как будто стишала и поманила к себе, чтобы я около нее присел. Ну, я, значит, сел… Взяла она меня за руку,
поглядела этак долго-долго на меня и заплакала. «Что ты, — говорю, — Окся: даст Бог, поправишься…» — «Я, — грит, — не о том, Матюшка. А тебя мне жаль…» Вон она какая была, Окся-то. Получше в десять раз другого умного понимала…
— А такая!.. Вот
погляди ты на меня сейчас и скажи: «Дурак ты, Петр Васильич, да
еще какой дурак-то… ах какой дурак!.. Недаром кривой ерахтой все зовут… Дурак, дурак!..» Так ведь?.. а?.. Ведь мне одно словечко было молвить Ястребову-то, так болото-то и мое… а?.. Ну не дурак ли я после того? Убить меня мало, кривого подлеца…
— Андрону Евстратычу! — крикнул Мыльников
еще издали, взмахивая своим картузом. — Погляди-ка, как Тарас Мыльников на тестевых лошадях покатывается…
— Это
еще што за полумужичье?.. Иди-ка сюды, умница,
погляжу я на тебя поближе-то!
— Очень, очень рад, — приветливо ответил Платонов и вдруг
поглядел на Лихонина со светлой, почти детской улыбкой, которая скрасила его некрасивое, скуластое лицо. — Вы мне тоже сразу понравились. И когда я увидел вас
еще там, у Дорошенки, я сейчас же подумал, что вы вовсе не такой шершавый, каким кажетесь.
Я убеждал ее горячо и сам не знаю, чем влекла она меня так к себе. В чувстве моем было
еще что-то другое, кроме одной жалости. Таинственность ли всей обстановки, впечатление ли, произведенное Смитом, фантастичность ли моего собственного настроения, — не знаю, но что-то непреодолимо влекло меня к ней. Мои слова, казалось, ее тронули; она как-то странно
поглядела на меня, но уж не сурово, а мягко и долго; потом опять потупилась как бы в раздумье.
Нелли слабым голосом назвала себя и
еще больше потупилась. Старик пристально
поглядел на нее.
— Все возьмут, да
еще увидите, что и"благоразумная экономия"будет. А впрочем, знаете ли, что мне приходит на мысль: Удодов поглядит-поглядит, да и заграбит все сам. А Набрюшникова на бобах оставит!
День-то
еще нештС, словно бы и дело делаешь: в анбар заглянешь, за ворота выйдешь, на дорогу
поглядишь, а вечер наступит — и пошел сон долить.
«Гав!» — брехнул с отвращением пудель. Потом
поглядел, жалобно моргая глазами, на хозяина и добавил
еще два раза: «Гав, гав!»
— А для народа я
еще могу принести пользу как свидетель преступления… Вот,
поглядите на меня… мне двадцать восемь лет, но — помираю! А десять лет назад я без натуги поднимал на плечи по двенадцати пудов, — ничего! С таким здоровьем, думал я, лет семьдесят пройду, не спотыкнусь. А прожил десять — больше не могу. Обокрали меня хозяева, сорок лет жизни ограбили, сорок лет!
Не доходя костра, они разошлись. Шурочка пошла прямо вверх, а Ромашов снизу, обходом, вдоль реки. Винт
еще не окончился, но их отсутствие было замечено. По крайней мере Диц так нагло
поглядел на подходящего к костру Ромашову и так неестественно-скверно кашлянул, что Ромашову захотелось запустить в него горящей головешкой.
Свинья. А по-моему, так и без того у нас свободы по горло. Вот я безотлучно в хлеву живу — и горюшка мало! Что мне! Хочу — рылом в корыто уткнусь, хочу — в навозе кувыркаюсь… какой
еще свободы нужно! (Авторитетно.)Изменники вы, как я на вас
погляжу… ась?
Юлия, видя, что он молчит, взяла его за руку и
поглядела ему в глаза. Он медленно отвернулся и тихо высвободил свою руку. Он не только не чувствовал влечения к ней, но от прикосновения ее по телу его пробежала холодная и неприятная дрожь. Она удвоила ласки. Он не отвечал на них и сделался
еще холоднее, угрюмее. Она вдруг оторвала от него свою руку и вспыхнула. В ней проснулись женская гордость, оскорбленное самолюбие, стыд. Она выпрямила голову, стан, покраснела от досады.
— Несомненно. Даже издали видно. Очаровательные усы со временем будут. Позволь, я
еще раз на себя
погляжу,
еще раз…
Александров с широкой улыбкой приложил правую руку к своей барашковой орленой шапке и подумал не без гордости: «Это
еще пустяки. А вот ты лучше
погляди на меня в следующий вторник, на Чистых прудах, где я буду без шинели, без этого нелепого штыка, в одном парадном мундире, рука об руку с ней, с Зиночкой Белышевой, самой прекрасной и грациозной барышней в мире…»