Неточные совпадения
Но Прыщ был совершенно искренен в своих заявлениях и твердо решился следовать по избранному пути. Прекратив все дела, он ходил по гостям, принимал
обеды и балы и даже завел стаю борзых и гончих собак,
с которыми травил на городском выгоне зайцев, лисиц, а однажды заполевал [Заполева́ть — добыть на охоте.] очень хорошенькую мещаночку. Не без иронии отзывался он о своем предместнике, томившемся в то
время в заточении.
Дети бегали по всему дому, как потерянные; Англичанка поссорилась
с экономкой и написала записку приятельнице, прося приискать ей новое место; повар ушел еще вчера со двора, во
время обеда; черная кухарка и кучер просили расчета.
Обед был накрыт на четырех. Все уже собрались, чтобы выйти в маленькую столовую, как приехал Тушкевич
с поручением к Анне от княгини Бетси. Княгиня Бетси просила извинить, что она не приехала проститься; она нездорова, но просила Анну приехать к ней между половиной седьмого и девятью часами. Вронский взглянул на Анну при этом определении
времени, показывавшем, что были приняты меры, чтоб она никого не встретила; но Анна как будто не заметила этого.
Разговор их был прерван Анной, нашедшею общество мужчин в бильярдной и
с ними вместе возвращавшеюся на террасу. До
обеда еще оставалось много
времени, погода была прекрасная, и потому было предложено несколько различных способов провести эти остающиеся два часа. Способов проводить
время было очень много в Воздвиженском, и все были не те, какие употреблялись в Покровском.
До
обеда не было
времени говорить о чем-нибудь. Войдя в гостиную, они застали уже там княжну Варвару и мужчин в черных сюртуках. Архитектор был во фраке. Вронский представил гостье доктора и управляющего. Архитектора он познакомил
с нею еще в больнице.
Левин не замечал, как проходило
время. Если бы спросили его, сколько
времени он косил, он сказал бы, что полчаса, — а уж
время подошло к
обеду. Заходя ряд, старик обратил внимание Левина на девочек и мальчиков, которые
с разных сторон, чуть видные, по высокой траве и по дороге шли к косцам, неся оттягивавшие им ручонки узелки
с хлебом и заткнутые тряпками кувшинчики
с квасом.
Вместе
с путешественником было доложено о приезде губернского предводителя, явившегося и Петербург и
с которым нужно было переговорить. После его отъезда нужно было докончить занятия будничные
с правителем дел и еще надо было съездить по серьезному и важному делу к одному значительному лицу. Алексей Александрович только успел вернуться к пяти часам,
времени своего
обеда, и, пообедав
с правителем дел, пригласил его
с собой вместе ехать на дачу и на скачки.
Василий Иванович во
время обеда расхаживал по комнате и
с совершенно счастливым и даже блаженным видом говорил о тяжких опасениях, внушаемых ему наполеоновскою политикой и запутанностью итальянского вопроса.
Еще я видел больницу, острог, казенные хлебные магазины; потом проехал мимо базара
с пестрой толпой якутов и якуток. Много и русского и нерусского, что со
временем будет тоже русское. Скоро я уже сидел на квартире в своей комнате за
обедом.
Я перепугался: бал и
обед! В этих двух явлениях выражалось все, от чего так хотелось удалиться из Петербурга на
время, пожить иначе, по возможности без повторений, а тут вдруг бал и
обед! Отец Аввакум также втихомолку смущался этим. Он не был в Капштате и отчаивался уже быть. Я подговорил его уехать, и дня через два,
с тем же Вандиком, который был еще в Саймонстоуне, мы отправились в Капштат.
Хотя наш плавучий мир довольно велик, средств незаметно проводить
время было у нас много, но все плавать да плавать! Сорок дней
с лишком не видали мы берега. Самые бывалые и терпеливые из нас
с гримасой смотрели на море, думая про себя: скоро ли что-нибудь другое? Друг на друга почти не глядели, перестали заниматься, читать. Всякий знал, что подадут к
обеду, в котором часу тот или другой ляжет спать, даже нехотя заметишь, у кого сапог разорвался или панталоны выпачкались в смоле.
Но «этот монах», то есть тот, который приглашал их давеча на
обед к игумену, ждать себя не заставил. Он тут же встретил гостей, тотчас же как они сошли
с крылечка из кельи старца, точно дожидал их все
время.
А после
обеда Маше дается 80 кол. сер. на извозчика, потому что она отправляется в целых четыре места, везде показать записку от Лопухова, что, дескать, свободен я, господа, и рад вас видеть; и через несколько
времени является ужасный Рахметов, а за ним постепенно набирается целая ватага молодежи, и начинается ожесточенная ученая беседа
с непомерными изобличениями каждого чуть не всеми остальными во всех возможных неконсеквентностях, а некоторые изменники возвышенному прению помогают Вере Павловне кое-как убить вечер, и в половине вечера она догадывается, куда пропадала Маша, какой он добрый!
Иметь такого служащего в России, разумеется, было выгодно для фирмы, его перевели в лондонскую контору на испытание, испытали, и вот,
с полгода
времени до
обеда у Полозова он приехал в Петербург агентом фирмы по сальной и стеариновой части,
с жалованьем в 500 фунтов.
С этими словами она выбежала из девичьей и нажаловалась матушке. Произошел целый погром. Матушка требовала, чтоб Аннушку немедленно услали в Уголок, и даже грозилась отправить туда же самих тетенек-сестриц. Но благодаря вмешательству отца дело кончилось криком и угрозами. Он тоже не похвалил Аннушку, но ограничился тем, что поставил ее в столовой во
время обеда на колени. Сверх того, целый месяц ее «за наказание» не пускали в девичью и носили пищу наверх.
Весь этот день я был радостен и горд. Не сидел, по обыкновению, притаившись в углу, а бегал по комнатам и громко выкрикивал: «Мря, нря, цря, чря!» За
обедом матушка давала мне лакомые куски, отец погладил по голове, а тетеньки-сестрицы, гостившие в то
время у нас, подарили целую тарелку
с яблоками, турецкими рожками и пряниками. Обыкновенно они делывали это только в дни именин.
Целый день прошел в удовольствиях. Сперва чай пили, потом кофе, потом завтракали, обедали, после
обеда десерт подавали, потом простоквашу
с молодою сметаной, потом опять пили чай, наконец ужинали. В особенности мне понравилась за
обедом «няня», которую я два раза накладывал на тарелку. И у нас, в Малиновце, по
временам готовили это кушанье, но оно было куда не так вкусно. Ели исправно, губы у всех были масленые, даже глаза искрились. А тетушка между тем все понуждала и понуждала...
Сатира перенесли в застольную и положили на печку. Под влиянием тепла ему стало как будто полегче. В обыкновенное
время в застольной находилась только кухарка
с помощницей, но во
время обедов и ужинов собиралась вся дворня, и шум, который она производила, достаточно-таки тревожил больного. Однако он крепился, старался не слышать праздного говора и, в свою очередь, сдерживал, сколько мог, кашель, разрывавший его грудь.
К чаю полагался крохотный ломоть домашнего белого хлеба; затем завтрака не было, так что
с осьми часов до двух (
время обеда) дети буквально оставались без пищи.
Вообще вся его жизнь представляла собой как бы непрерывное и притом бессвязное сновидение. Даже когда он настоящим манером спал, то видел сны, соответствующие его должности. Либо печку топит, либо за стулом у старого барина во
время обеда стоит
с тарелкой под мышкой, либо комнату метет. По
временам случалось, что вдруг среди ночи он вскочит, схватит спросонок кочергу и начнет в холодной печке мешать.
Ровно в девять часов в той же гостиной подают завтрак. Нынче завтрак обязателен и представляет подобие
обеда, а во
время оно завтракать давали почти исключительно при гостях, причем ограничивались тем, что ставили на стол поднос, уставленный закусками и эфемерной едой, вроде сочней, печенки и т. п. Матушка усердно потчует деда и ревниво смотрит, чтоб дети не помногу брали. В то
время она накладывает на тарелку целую гору всякой всячины и исчезает
с нею из комнаты.
Вот они-то и переехали на Тверскую, где на воротах до сего
времени дремлют их современники — каменные львы
с огромными, отвисшими челюстями, будто окаменевшие вельможи, переваривающие лукулловский
обед.
И
с первым появлением этого вестника выскакивал А. А. Козлов, будь в это
время обед или ужин, и мчался на своей лихой паре, переодеваясь на ходу в непромокаемый плащ и надевая каску, которая всегда была в экипаже.
С пожара он возвращался в клуб доедать свой
обед или ужин.
Знакомство
с купленным мальчиком завязать было трудно. Даже в то
время, когда пан Уляницкий уходил в свою должность, его мальчик сидел взаперти, выходя лишь за самыми необходимыми делами: вынести сор, принести воды, сходить
с судками за
обедом. Когда мы при случае подходили к нему и заговаривали, он глядел волчком, пугливо потуплял свои черные круглые глаза и старался поскорее уйти, как будто разговор
с нами представлял для него опасность.
Однажды я сидел в гостиной
с какой-то книжкой, а отец, в мягком кресле, читал «Сын отечества». Дело, вероятно, было после
обеда, потому что отец был в халате и в туфлях. Он прочел в какой-то новой книжке, что после
обеда спать вредно, и насиловал себя, стараясь отвыкнуть; но порой преступный сон все-таки захватывал его внезапно в кресле. Так было и теперь: в нашей гостиной было тихо, и только по
временам слышался то шелест газеты, то тихое всхрапывание отца.
Вотчим был строг со мной, неразговорчив
с матерью, он всё посвистывал, кашлял, а после
обеда становился перед зеркалом и заботливо, долго ковырял лучинкой в неровных зубах. Всё чаще он ссорился
с матерью, сердито говорил ей «вы» — это выканье отчаянно возмущало меня. Во
время ссор он всегда плотно прикрывал дверь в кухню, видимо, не желая, чтоб я слышал его слова, но я все-таки вслушивался в звуки его глуховатого баса.
Это занятие поглощало почти все его
время, и потому голос его раздавался в доме только в известные, определенные часы дня, совпадавшие
с обедом, завтраком и другими событиями в том же роде.
Дорога до Мурмоса для Нюрочки промелькнула, как светлый, молодой сон. В Мурмос приехали к самому
обеду и остановились у каких-то родственников Парасковьи Ивановны. Из Мурмоса нужно было переехать в лодке озеро Октыл к Еловой горе, а там уже идти тропами. И лодка, и гребцы, и проводник были приготовлены заранее. Оказалось, что Парасковья Ивановна ужасно боялась воды, хотя озеро и было спокойно. Переезд по озеру верст в шесть занял
с час, и Парасковья Ивановна все
время охала и стонала.
Среди молодой своей команды няня преважно разгуливала
с чулком в руках. Мы полюбовались работами, побалагурили и возвратились восвояси. Настало
время обеда. Алексей хлопнул пробкой, начались тосты за Русь, за Лицей, за отсутствующих друзей и за нее. [За нее — за революцию.] Незаметно полетела в потолок и другая пробка; попотчевали искрометным няню, а всех других — хозяйской наливкой. Все домашнее население несколько развеселилось; кругом нас стало пошумнее, праздновали наше свидание.
Поехал дальше. Давыдовых перегнал близ Нижне-удинска, в Красноярске не дождался. Они
с детьми медленно ехали, а я, несмотря на грязь, дождь и снег иногда, все подвигался на тряской своей колеснице. Митьков, живший своим домом, хозяином совершенным — все по часам и все в порядке. Кормил нас
обедом — все
время мы были почти неразлучны, я останавливался у Спиридова, он еще не совсем устроился, но надеется, что ему в Красноярске будет хорошо. В беседах наших мы все возвращались к прошедшему…
…Новая семья, [Семья Н. В. Басаргина.]
с которой я теперь под одной крышей, состоит из добрых людей, но женская половина, как вы можете себе представить, — тоска больше или меньше и служит к убеждению холостяка старого, что в Сибири лучше не жениться. Басаргин доволен своим состоянием. Ночью и после
обеда спит. Следовательно, остается меньше
времени для размышления.
Лиза была в это
время в разладе
с своими и не выходила за порог своей комнаты. Полинька Калистратова навещала ее аккуратно каждое утро и оставалась у ней до
обеда. Бертольди Ольга Сергеевна ни за что не хотела позволить Лизе принимать в своем доме; из-за этого-то и произошла новая размолвка Лизы
с матерью.
Полинька Калистратова обыкновенно уходила от Лизы домой около двух часов и нынче ушла от Лизы в это же самое
время. Во всю дорогу и дома за
обедом Розанов не выходил из головы у Полиньки. Жаль ей очень его было. Ей приходили на память его теплая расположенность к ней и хлопоты о ребенке, его одиночество и неуменье справиться
с своим положением. «А впрочем, что можно и сделать из такого положения?» — думала Полинька и вышла немножко погулять.
— Да, да, конечно, вы правы, мой дорогой. Но слава, знаменитость сладки лишь издали, когда о них только мечтаешь. Но когда их достиг — то чувствуешь одни их шипы. И зато как мучительно ощущаешь каждый золотник их убыли. И еще я забыла сказать. Ведь мы, артисты, несем каторжный труд. Утром упражнения, днем репетиция, а там едва хватит
времени на
обед — и пора на спектакль. Чудом урвешь часок, чтобы почитать или развлечься вот, как мы
с вами. Да и то… развлечение совсем из средних…
Я очень скоро пристрастился к травле ястребочком, как говорил Евсеич, и в тот счастливый день, в который получал
с утра позволенье ехать на охоту,
с живейшим нетерпеньем ожидал назначенного
времени, то есть часов двух пополудни, когда Филипп или Мазан, выспавшись после раннего
обеда, явится
с бодрым и голодным ястребом на руке,
с собственной своей собакой на веревочке (потому что у обоих собаки гонялись за перепелками) и скажет: «Пора, сударь, на охоту».
Мы прежде никогда не обедали розно
с отцом и матерью, кроме того
времени, когда мать уезжала в Оренбург или когда была больна, и то мы обедали не одни, а
с дедушкой, бабушкой и тетушкой, и мне такое отлучение и одиночество за
обедом было очень грустно.
В этот достопамятный день все обедают в комнате бабушки, на всех лицах сияет радость, и за
обедом, во
время пирожного, дворецкий,
с прилично-величавой и вместе веселой физиономией, приносит завернутую в салфетку бутылку шампанского.
Виссарион Захаревский в это
время, окончив хлопоты
с обедом и видя, что Марьеновский сидит один-одинешенек смиренно в углу, счел не лишним занять его: он его, по преимуществу, уважал за чин тайного советника.
У всех нервы напряглись до последней степени. В офицерском собрании во
время обедов и ужинов все чаще и чаще вспыхивали нелепые споры, беспричинные обиды, ссоры. Солдаты осунулись и глядели идиотами. В редкие минуты отдыха из палаток не слышалось ни шуток, ни смеха. Однако их все-таки заставляли по вечерам, после переклички, веселиться. И они, собравшись в кружок,
с безучастными лицами равнодушно гаркали...
— У кухмистера за шесть гривен
обед бирали, и оба сыты бывали? — продолжает Алексей Дмитрич, — а ждал ли ты, гадал ли ты в то
время, чтоб вот, например, как теперича… стоит перед тобой городничий — слушаю-с; исправник к тебе входит — слушаю-с; судья рапортует — слушаю-с… Так вот, брат, мы каковы!
С приближением выборов борьба партий усиливалась, но так как
время было патриархальное и никаких «вопросов» не полагалось, то и борьба исключительно велась на почве
обедов, балов и других увеселений.
Целое после-обеда после этого она была как в чаду, не знала, что
с нею делается. И жутко и сладко ей было в одно и то же
время, но ничего ясного. Хаос переполнял все ее существо; она беспокойно ходила по комнате, перебирала платья, вещи, не знала, что делать. Наконец, когда уже смерклось, от него пришел посланный и сказал, что Андрей Степаныч просит ее на чашку чая.
Теперь он даже в пирожную ходить не может; и денег нет, и силы тают
с каждым днем.
С трудом Анна Ивановна уговорила его не отказываться от скудного
обеда в два блюда, обнадежив, что не все еще пропало и что со
временем она возвратит свои издержки.
В своем мучительном уединении бедный герой мой, как нарочно, припоминал блаженное
время своей болезни в уездном городке; еще
с раннего утра обыкновенно являлся к нему Петр Михайлыч и придумывал всевозможные рассказы, чтоб только развлечь его; потом, уходя домой, говорил, как бы сквозь зубы: «После
обеда, я думаю, Настя зайдет», — и она действительно приходила; а теперь сотни прелестнейших женщин, может быть, проносятся в красивых экипажах мимо его квартиры, и хоть бы одна даже взглянула на его темные и грязные окна!
На некоторое
время свобода, шумные сборища, беспечная жизнь заставили его забыть Юлию и тоску. Но все одно да одно,
обеды у рестораторов, те же лица
с мутными глазами; ежедневно все тот же глупый и пьяный бред собеседников и, вдобавок к этому, еще постоянно расстроенный желудок: нет, это не по нем. Слабый организм тела и душа Александра, настроенная на грустный, элегический тон, не вынесли этих забав.
Во все
время обеда, за которым я сидел рядом
с княжной, я предполагал, что княжна не говорит со мной потому, что ненавидит меня за то, что я такой же наследник князя, как и она, и что князь не обращает внимания на нашу сторону стола потому, что мы — я и княжна — наследники, ему одинаково противны.
Дело пошло. Деньги потекли в кассу, хотя «Новости дня» имели подписчиков меньше всех газет и шли только в розницу, но вместе
с «пюблисите» появились объявления, и расцвел А.Я. Липскеров. Купил себе роскошный особняк у Красных Ворот. Зеркальные стекла во все окно, сад при доме, дорогие запряжки, роскошные
обеды и завтраки, — все
время пьют и едят. Ложа в театре, ложа на скачках, ложа на бегах.
Из частного дома камер-юнкер все в том же своем красивом мундире поехал к Екатерине Петровне. Он
с умыслом хотел ей показаться в придворной форме, дабы еще более привязать ее сердце к себе, и придуманный им способ, кажется, ему до некоторой степени удался, потому что Екатерина Петровна, только что севшая в это
время за
обед, увидав его, воскликнула...
Не ограничиваясь вкусным
обедом и угощением Аггея Никитича наливкой, Миропа Дмитриевна по окончании трапезы хотела было даже адресоваться к нему
с супружескими ласками, на которые она
с давнего уже
времени была очень скупа, и Аггей Никитич, понимая, что это тоже была месть ему, чувствовал за то к Миропе Дмитриевне не гнев, нет, а скорее презрение.
Затем все главные события моего романа позамолкли на некоторое
время, кроме разве того, что Английский клуб, к великому своему неудовольствию, окончательно узнал, что Тулузов мало что представлен в действительные статские советники, но уже и произведен в сей чин, что потом он давал
обед на весь официальный и откупщицкий мир, и что за этим
обедом только что птичьего молока не было; далее, что на балу генерал-губернатора Екатерина Петровна была одета богаче всех и что сам хозяин прошел
с нею полонез; последнее обстоятельство если не рассердило серьезно настоящих аристократических дам, то по крайней мере рассмешило их.