Неточные совпадения
Он выругался, схватил Клима за
плечи и закашлялся, встряхивая его.
Раненый, опираясь о
плечо женщины, попытался встать, но, крякнув, снова сел.
С отцом господина своего он был в Крымском походе, при фельдмаршале Минихе; в Франкфуртскую баталию он
раненого своего господина унес на
плечах из строю.
Мать встала позади Софьи и, положив руки на ее
плечо, с улыбкой глядя в бледное лицо
раненого, усмехаясь, заговорила, как он бредил на извозчике и пугал ее неосторожными словами. Иван слушал, глаза его лихорадочно горели, он чмокал губами и тихо, смущенно восклицал...
Он же, солдат, и на верную смерть охотником вызваться готов, и ротного своим телом от пули загородить, и товарища
раненого на
плечах из боя вынести, и офицеру своему под огнем обед притащить, и пленного ратника накормить и обласкать — все ему сподручно.
— Я
раненый… и ниоткуда никакого вспомоществования не имею… — бормотал, пожимая
плечами, поручик.
На другой день ранним утром Катрин уехала в губернский город; Тулузов тоже поехал вместе с нею в качестве оборонителя на тот случай, ежели Ченцов вздумает преследовать ее; едучи в одном экипаже с госпожою своей, Тулузов всю дорогу то заботливо поднимал окно у кареты, если из того чувствовался хотя малейший ветерок, то поправлял подушки под
раненым плечом Катрин, причем она ласково взглядывала на него и произносила: «merci, Тулузов, merci!».
Он приподнял
раненого, в котором читатели, вероятно, узнали уже боярина Кручину-Шалонского, положил его на
плеча и, сгибаясь под этой ношею, пошел вдоль поперечной дороги, в конце которой мелькал сквозь чащу деревьев едва заметный, тусклый огонек.
Весь день и всю ночь до рассвета вспыхивала землянка огнями выстрелов, трещала, как сырой хворост на огне. Стреляли из землянки и залпами и в одиночку, на страшный выбор: уже много было убитых и
раненых, и сам пристав, командовавший отрядом, получил легкую рану в
плечо. Залпами и в одиночку стреляли и в землянку, и все казалось, что промахиваются, и нельзя было понять, сколько там людей. Потом, на рассвете, сразу все смолкло в землянке и долго молчало, не отвечая ни на выстрелы, ни на предложение сдаться.
Входит старик в страннической одежде, через
плечо на ремне висит сулея, через другое — сумка с травами и корнями. Нагибается к
раненым, прикладывает траву и дает пить из сулейки.
«Вторая ширинга, впе-ред! Шай-клац!» — командовал капитан; ружья склонились и брякнули. У Анатоля потемнело в глазах, он покачнулся и дал шпоры лошади, но лошадь вдруг поднялась на дыбы и брякнулась наземь — осколок русской бомбы ранил лошадь и раздробил Анатолю
плечо; новая толпа охотников шла с песнями и гарцованьем мимо
раненого. Анатоль лишился сознания.
И он не ошибся в своем расчете. Не успел еще доскакать и до лесной опушки Игорь, как незаметно подкравшийся сон тяжело опустился на веки
раненой девушки. Искусно забинтованное
плечо почти не давало себя чувствовать сейчас. Было даже, как будто, хорошо и приятно лежать, так, молча, в тиши, без всякого движения, среди целого моря мягкого душистого сена, совершенно сухого внутри. Не долго боролась с обволакивающей ее со всех сторон дремой Милица и, устроившись поудобнее, завела глаза.
Протянула и отдернула ее тотчас же назад с глухим, страдальческим криком. Невероятная боль в
раненом плече, вдруг прорезавшая, как ножом, пораженное место, заставила вырваться этот стон из горла Милицы.
Какой-то туман заволакивал мысли и снова, после долгого промежутка времени, ныло
раненое плечо.
— Игорь… Дорогой друг мой… Еще раз прошу, оставь меня… Я не могу ехать с тобой… Это вызывает такие адские муки в
раненом плече!.. Каждый шаг лошади, каждое сотрясение… Горя… Добрый, славный Горя, поезжай один… Наш венгерец домчит тебя быстро до окопов… Довези меня только хотя бы до того здания или до рощи, которые мы видели при свете на краю поля… Потом, утром ты приедешь за мной снова… Да, Горя, так надо… Ты должен так поступить…
Смутно помня дорогу к русским позициям, Милица, не теряя времени, поплелась по ней. Отекшие от бечевок ноги все еще не могли служить ей, как следует. Да и общая слабость мешала быстро и бодро подвигаться вперед. К тому же,
раненое плечо ныло все нестерпимее, все больнее и по-прежнему каждый шаг, каждое движение девушки болезненно отзывались в ране, и по-прежнему туманились и неясно кружились мысли, и прежняя странная тяжесть наполняла голову. С трудом передвигая ноги, она подвигалась вперед.
При помощи Милицы, Онуфриев, сам
раненый в бок осколком шрапнели, с трудом взвалил себе на
плечи капитана и потащил его по полю.
Повозки с дровами и
ранеными, казаки, артиллерия, пехота с ружьями и дровами на
плечах — все с шумом и песнями прошли мимо нас.
Я ударил
плечом, дверь распахнулась. Мы втащили
раненого. В конце старенькой галерейки чернела обитая клеенкой дверь.
Спросил я одного
раненого офицера, — правда ли, что японцы добивают наших
раненых? Офицер удивленно вскинул на меня глаза и пожал
плечами.
«Кто они? Зачем они? Чтó им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты,
раненые и нераненые, — это они-то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и
плече. Чтоб избавиться от них, он закрыл глаза.