Неточные совпадения
За десять лет до прибытия в Глупов он начал
писать проект"о вящем [Вящий (церковно-славянск.) — большой, высший.] армии и флотов по всему лицу распространении, дабы через то возвращение (sic) древней Византии под сень российския державы уповательным учинить", и каждый день прибавлял к нему по одной строчке.
— От забот. Он теперь всё
проекты пишет. Он теперь не отпустит несчастного, пока не изложит всё по пунктам.
Чтоб не думать, он пошел к Варавке, спросил, не нужно ли помочь ему? Оказалось — нужно. Часа два он сидел за столом, снимая копию с
проекта договора Варавки с городской управой о постройке нового театра,
писал и чутко вслушивался в тишину. Но все вокруг каменно молчало. Ни голосов, ни шороха шагов.
Он беспрестанно в движении: понадобится обществу послать в Бельгию или Англию агента — посылают его; нужно
написать какой-нибудь
проект или приспособить новую идею к делу — выбирают его. Между тем он ездит и в свет и читает: когда он успевает — Бог весть.
Прошел май. Надо было уехать куда-нибудь, спасаться от полярного петербургского лета. Но куда? Райскому было все равно. Он делал разные
проекты, не останавливаясь ни на одном: хотел съездить в Финляндию, но отложил и решил поселиться в уединении на Парголовских озерах,
писать роман. Отложил и это и собрался не шутя с Пахотиными в рязанское имение. Но они изменили намерение и остались в городе.
—
Напишите, пожалуйста, вот это предписание, — говорил он, — пока Борис Павлович рисует свой
проект!
И вот делаются сметы,
проекты, это занимает невероятно будущих гостей и хозяев. Один Николай едет к «Яру» заказывать ужин, другой — к Матерну за сыром и салями. Вино, разумеется, берется на Петровке у Депре, на книжке которого Огарев
написал эпиграф...
Кетчер
писал мне: «От старика ничего не жди». Этого-то и надо было. Но что было делать, как начать? Пока я обдумывал по десяти разных
проектов в день и не решался, который предпочесть, брат мой собрался ехать в Москву.
Все, что он
писал, есть лишь «
проект» всеобщего спасения.
Сверх того, Петенька
писал еще о каких-то нигилистах, присовокупляя при этом, что в Москве выработывается
проект исследования корней и нитей.
С самодовольством вычитывал генерал из газет загадочные, но захватывающие дух известия, и торжествующе улыбался при мысли, что все это он предвидел и предрекал еще в то время, когда
писал свой
проект"но ежели".
Не далее как накануне Плешивцев
написал и представил князю Ивану Семенычу
проект циркуляра, в котором, именно ввиду постоянного распространения"превратных толкований", любовь к отечеству рекомендовалась вниманию начальствующих лиц, как такое чувство, которое заслуживало со стороны их особливого внимания и поощрения.
— Однажды военный советник (был в древности такой чин) Сдаточный нас всех перепугал, — рассказывал Капотт. — Совсем неожиданно
написал проект"о необходимости устроения фаланстеров из солдат, с припущением в оных, для приплода, женского пола по пристойности", и, никому не сказав ни слова, подал его по команде. К счастию, дело разрешилось тем, что
проект на другой день был возвращен с надписью:"дурак!"
Вскоре и Адуев стал одною из пружин машины. Он
писал,
писал,
писал без конца и удивлялся уже, что по утрам можно делать что-нибудь другое; а когда вспоминал о своих
проектах, краска бросалась ему в лицо.
Пишут доносы, вредные
проекты сочиняют, ходатайствуют об оздоровлении…
7-го октября. Составили
проект нашему обществу, но утверждения оному еще нет, а зато
пишут, что винный откупщик жаловался министру на проповедников, что они не допускают народ пить. Ах ты, дерзкая каналья! Еще жаловаться смеет, да еще и министру!..
Во всем городе только и говорили о кандидатах, обедах, уездных предводителях, балах и судьях. Правитель канцелярии гражданского губернатора третий день ломал голову над
проектом речи; он испортил две дести бумаги,
писав: «Милостивые государи, благородное NN-ское дворянство!..», тут он останавливался, и его брало раздумье, как начать: «Позвольте мне снова в среде вашей» или: «Радуюсь, что я в среде вашей снова»… И он говорил старшему помощнику...
Он когда-то много учился, сражался в отечественную войну, был масоном,
писал либеральнейшие
проекты и за то, что их нигде не принимали, рассердился на всех — на государя, на Сперанского, на г-жу Крюденер, на Филарета, — уехал в деревню и мстил всем им оттуда разными чудачествами, вероятно оставшимися для тех никогда неизвестными.
Барон очень хорошо понимал, что составлять подобные
проекты такой же вздор, как и
писать красноречивые канцелярские бумаги, но только он не умел этого делать, с юных лет не привык к тому, и вследствие этого для него ясно было, что на более высокие должности проползут вот эти именно составители
проектов, а он при них — самое большое, останется чернорабочим.
Для этого рода деятельности барон как будто бы был рожден: аккуратный до мельчайших подробностей, способный, не уставая, по 15 часов в сутки работать, умевший складно и толково
написать бумагу, благообразный из себя и, наконец, искательный перед начальством, он, по духу того времени, бог знает до каких высоких должностей дослужился бы и уж в тридцать с небольшим лет был действительным статским советником и звездоносцем, как вдруг в службе повеяло чем-то, хоть и бестолковым, но новым: стали нужны составители
проектов!..
— Однако и помучился-таки я над ним! Странно это: мы, русские, кажется, на все способны, а вот
проекты писать — смерть!
И с этим взял со стола
проект, где было написано, чтобы евреев брать в рекруты наравне с прочими, и
написал: «быть по сему». Да в прибавку повелел еще за тех, кои, если уклоняться вздумают, то брать за них трех, вместо одного, штрафу.
В 1823 году Загоскин
написал комедию-водевиль: «Деревенский философ», которая была сыграна 23 января, в бенефис Сабурова. Это очень забавная безделка с прекрасными куплетами. Выписываю один из них: его поет Волгин, мечтая о своем
проекте: «устроение водяного сообщения между Черным и Каспийским морем...
Я
пишу,
проект утверждают, и мне дают не деньгами, а акциями; я иду на биржу, мне там дают за них пять тысяч; я прихожу…
Господин Дарьялов при начале мне говорил: «
Напишите нам
проект упрощенного способа выщипки руна из овец!» Я ученый!
— Знаю-с, — отвечал князь, — знаю даже, что вы вашу служебную деятельность распространили за пределы прямых ваших обязанностей. Вот ваш
проект! — продолжал он, подавая Шамаеву толстую тетрадь. — Во-первых, вы не должны были его посылать помимо меня; а во-вторых, чтобы
писать о чем-нибудь
проекты, надобно знать хорошо самое дело и руководствоваться здравым смыслом, а в вашем ни того, ни другого нет.
Ко мне обыкновенно
пишет, по всем делам, коротенькие, дружественные записочки, безграмотные, бестолковые, и я хоть не формалист, но в то же время, помилуйте, эти бумаги останутся при делах, и преемник мой, увидевши их, будет иметь полное право сказать: «Что за чудак был губернатор, который с своим чиновником особых поручений вел дружескую переписку по делам?» И в заключение всего послал помимо меня в Петербург нелепейший
проект об изменении полиции, который, конечно, не давши ему никакого хода, возвратили ко мне; однако не менее того все-таки видели, какого гуся я держу около себя.
С такими необыкновенными усилиями мог быть напечатан сорок лет тому назад «
проект» о мерах против голода в народе; но описаний, как люди переживали этот голод, совсем не могло появиться в печати, и, что еще удивительнее, — их вероятно никто и не
писал, потому что они не появлялись даже и в последующие за тем годы, когда положение русской печати стало сравнительно немножко свободнее.
Алина
писала наконец Голицыну, что она готова сама приехать в Петербург для разъяснения этого
проекта, если бы в том настояла надобность.
— С какою же целию
писали вы к графу Орлову и послали ему завещание и
проект манифеста?
Она составила
проект лотереи и просила его содействия для распространения билетов между французскими банкирами, но Огинский, как официальный посланник польского короля, должен был отказаться от всякого участия в этом деле (28 августа 1773); затем принцесса
писала ему о делах Польши, отправила к нему составленную ею записку по польским делам для доставления ее Версальскому кабинету.
На другой день Екатерина велела графу Воронцову
написать указ о даровании Разумовскому, как супругу покойной императрицы, титула императорского высочества и
проект указа показать Разумовскому, но попросить его, чтоб он предварительно показал бумаги, удостоверяющие в действительности события.
Исмайлов
написал генералу такой
проект, где доказывал, что «выгоды этой системы гораздо не так значительны, как издержки» (sic).
Дело это было поручено Исмайлову в надежде на его литературные способности, но и то, что он
написал, тоже не годилось, «генерал и его
проект отверг».
Они знали, что последний, несмотря на то, что был католическим епископом, далеко не разделял их
проекта соединения восточной и западной церквей под властью папы, а напротив, желал придать полную самостоятельность католической церкви в России под властью местного епископа и заявлял, что «папская власть над всем католическим миром обязана своим происхождением только крайнему и глубокому невежеству средних веков, когда многие из латинских епископов не умели даже
писать».
В декабре 1807 года император Александр Павлович отправил Аракчееву в числе других бумаг
проект об учреждении министров и
написал ему, что назначает его военным министром.
Бабушка решила оставить его у себя,
написала родителям, и кончилось тем, что с мальчиком поступили по первоначальному
проекту Фанни Михайловны и несколько месяцев спустя, в декабре 1868 года, отвезли в Петербург, где он и поступил в императорский лицей.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и
проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и
написал следующее письмо к Мюрату...
В то время, когда на юбилее московского актера упроченное тостом явилось общественное мнение, начавшее карать всех преступников; когда грозные комиссии из Петербурга поскакали на юг ловить, обличать и казнить комиссариатских злодеев; когда во всех городах задавали с речами обеды севастопольским героям и им же, с оторванными руками и ногами, подавали трынки, встречая их на мостах и дорогах; в то время, когда ораторские таланты так быстро развились в народе, что один целовальник везде и при всяком случае
писал и печатал и наизусть сказывал на обедах речи, столь сильные, что блюстители порядка должны были вообще принять укротительные меры против красноречия целовальника; когда в самом аглицком клубе отвели особую комнату для обсуждения общественных дел; когда появились журналы под самыми разнообразными знаменами, — журналы, развивающие европейские начала на европейской почве, но с русским миросозерцанием, и журналы, исключительно на русской почве, развивающие русские начала, однако с европейским миросозерцанием; когда появилось вдруг столько журналов, что, казалось, все названия были исчерпаны: и «Вестник», и «Слово», и «Беседа», и «Наблюдатель», и «Звезда», и «Орел» и много других, и, несмотря на то, все являлись еще новые и новые названия; в то время, когда появились плеяды писателей, мыслителей, доказывавших, что наука бывает народна и не бывает народна и бывает ненародная и т. д., и плеяды писателей, художников, описывающих рощу и восход солнца, и грозу, и любовь русской девицы, и лень одного чиновника, и дурное поведение многих чиновников; в то время, когда со всех сторон появились вопросы (как называли в пятьдесят шестом году все те стечения обстоятельств, в которых никто не мог добиться толку), явились вопросы кадетских корпусов, университетов, цензуры, изустного судопроизводства, финансовый, банковый, полицейский, эманципационный и много других; все старались отыскивать еще новые вопросы, все пытались разрешать их;
писали, читали, говорили
проекты, все хотели исправить, уничтожить, переменить, и все россияне, как один человек, находились в неописанном восторге.
— А, вы его знаете? — сказала Перонская. — Терпеть не могу. Il fait à présent la pluie et le beau temps. [По нем теперь все с ума сходят.] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие-то
проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, — сказала она, указывая на него. — Я бы его отделала, еслиб он со мной так поступил, как с этими дамами.