«Сомову он расписал очень субъективно, — думал Самгин, но, вспомнив рассказ Тагильского, перестал думать о Любаше. — Он стал гораздо мягче, Кутузов. Даже интереснее. Жизнь умеет шлифовать людей. Странный день прожил я, — подумал он и не мог сдержать улыбку. — Могу продать дом и снова уеду за границу, буду
писать мемуары или — роман».
В этот вечер он даже не
писал мемуаров. Видя его в таком положении, мы упросили его прочитать еще несколько отрывков из сочинения «О благовидной администратора наружности»; но едва он успел прочесть: «Я знал одного тучного администратора, который притом отлично знал законы, но успеха не имел, потому что от тука, во множестве скопленного в его внутренностях, задыхался…», как почувствовал новый припадок в желудке и уже в тот вечер не возвращался.
Неточные совпадения
Уверял, что
пишет «
Мемуары ночной птицы», и объяснял...
Думы же его состояли в припоминании того, что он вчера
написал в своих
мемуарах по случаю назначения Вилянова, а не его, на тот важный пост, который он уже давно желал получить.
Сент-Бёв говорит по поводу
мемуаров Шатобриана: «Il a substitué plus ou moins les sentiments qu’il se donnait dans le moment où il écrivait, à seux qu’il avait réellement aux moments qu’il raconte» [«Он подменяет в какой-то степени чувства, которые действительно испытывает в те моменты, о которых рассказывает, чувствами, которые появляются у него в тот момент, когда он
пишет» (фр.).].
О последней так много писалось тогда и, вероятно, еще будет писаться в
мемуарах современников, которые знали только одну казовую сторону: исполнительные собрания с участием знаменитостей, симфонические вечера, литературные собеседования, юбилеи писателей и артистов с крупными именами, о которых будут со временем
писать… В связи с ними будут, конечно, упоминать и Литературно-художественный кружок, насчитывавший более 700 членов и 54 875 посещений в год.
Дайте мне их книги, дайте мне их учения, их
мемуары, и я, не будучи литературным критиком, берусь
написать вам убедительнейшую литературную критику, в которой докажу ясно как день, что каждая страница их книг, брошюр,
мемуаров написана прежде всего прежним русским помещиком.
Надумавши (чтобы забыться от преследовавшего его представления о"негодяе")
писать свои
мемуары, он с удивлением заметил, что все позабыл.
По вечерам старец
пишет свои
мемуары, или, как он называет, «воспоминания о бывшем, небывшем и грядущем». Он занимается этим в величайшем секрете, так что только Анна Ивановна, Павел Трофимыч да я знаем, чему посвящает свои досуги бывший глубокомысленный администратор.
Кроме того, мне известно, что, независимо от
мемуаров, благодушный старик имеет и другие, еще более серьезные занятия, которым посвящает вечерние досуги свои. А именно, он
пишет различные административные руководства, порою же разрабатывает и посторонние философические вопросы.
Странная причина заставляет меня взяться за перо: иные
пишут свои
мемуары потому, что в них много интересного в историческом отношении; другие потому, что им еще раз хочется пережить счастливые молодые годы; третьи затем, чтобы покляузничать и поклеветать на давно умерших людей и оправдаться перед давно забытыми обвинениями.
— Сделаем с вами так: вы
пишите, а я буду диктовать… То есть не диктовать… О нет, я никогда не посмею. — Рыбников потер руки и закланялся торопливо. — Вы, конечно, будете излагать сами, а я вам буду только давать мысли и некоторые… как бы выразиться…
мемуары о войне. Ах, сколько у меня интересного материала!..
Он
пишет «
Мемуары военного человека».
Эти отживающие старцы баклушники, одержимые теперь подагрой,
написали свои
мемуары, в которых, разумеется, превозносят себя и платят за напечатание их в журналах хорошие деньги.