Неточные совпадения
Слушая столь знакомые рассказы Петрицкого в столь знакомой обстановке своей трехлетней
квартиры, Вронский испытывал приятное чувство возвращения к привычной и беззаботной
петербургской жизни.
— Он — двоюродный брат мужа, — прежде всего сообщила Лидия, а затем, в тоне осуждения, рассказала, что Туробоев служил в каком-то комитете, который называл «Комитетом Тришкина кафтана», затем ему предложили место земского начальника, но он сказал, что в полицию не пойдет. Теперь пишет непонятные статьи в «
Петербургских ведомостях» и утверждает, что муза редактора — настоящий нильский крокодил, он живет в цинковом корыте в
квартире князя Ухтомского и князь пишет передовые статьи по его наущению.
Зверева (ему тоже было лет девятнадцать) я застал на дворе дома его тетки, у которой он временно проживал. Он только что пообедал и ходил по двору на ходулях; тотчас же сообщил мне, что Крафт приехал еще вчера и остановился на прежней
квартире, тут же на
Петербургской, и что он сам желает как можно скорее меня видеть, чтобы немедленно сообщить нечто нужное.
На Тверском бульваре к большому дому, заключавшему в себе несколько средней величины
квартир, имевших на
петербургский манер общую лестницу и даже швейцара при оной, или, точнее сказать, отставного унтер-офицера, раз подошел господин весьма неприглядной наружности, одетый дурно, с лицом опухшим. Отворив входную дверь сказанного дома, он проговорил охриплым голосом унтер-офицеру...
Но он не скоро отыскал его: с прежней своей
квартиры он переехал на другую, до которой добраться было нелегко: она находилась на заднем дворе безобразного каменного дома, построенного на
петербургский манер между Арбатом и Поварской.
Старик проводил меня до моей
квартиры и здесь, крепко сжимая мою руку, еще несколько минут на кого-то все жаловался; упоминал упавшим голосом фамилии некоторых важных лиц
петербургского высшего круга и в заключение, вздохнув и потягивая мою руку книзу, прошептал...
Труднее всего вначале было найти в городе хорошую
квартиру, и целый год были неудачи, пока через знакомых не попалось сокровище: особнячок в пять комнат в огромном, многодесятинном саду, чуть ли не парке: липы в
петербургском Летнем саду вспоминались с иронией, когда над самой головой раскидывались мощные шатры такой зеленой глубины и непроницаемости, что невольно вспоминалась только что выученная история о патриархе Аврааме: как встречает под дубом Господа.
Он как будто не замечал своего дикарства; напротив, в нем родилось какое-то радостное чувство, какое-то охмеление, как у голодного, которому после долгого поста дали пить и есть; хотя, конечно, странно было, что такая мелочная новость положения, как перемена
квартиры, могла отуманить и взволновать
петербургского жителя, хотя б и Ордынова; но правда и то, что ему до сих пор почти ни разу не случалось выходить по делам.
«Мы сегодня луч нашего фонаря наведем во внутренность одного из
петербургских домов, в небольшую, но мило убранную
квартиру; в ней сидит с кроткими чертами лица женщина; против нее помещается уже знакомый нашему читателю г. Подстегин.
О нем как о профессоре Михайловской артиллерийской академии мне много рассказывал и мой сожитель по
квартире (до моего редакторства) граф П.А.Гейден, тогда еще слушатель
Петербургского университета, после того как он из Пажеского корпуса поступил в Артиллерийскую академию, где Лавров читал теоретическую механику.
Нашел я ее в небольшой, изящно обставленной
квартире, где-то далеко, отрекомендовался ей как друг театра и большой ее почитатель, отсоветовал ей брать для первого появления перед
петербургской публикой роль Адриенны Лекуврер, которую она, может, играла (я этого не помню), но, во всяком случае, не в ней так выдвинулась в «Gymnase» в каких-нибудь два-три сезона, и после такой актрисы, как уже тогда покойная Дескле, которую в Брюсселе открыл все тот же Дюма.
Прежние мои родственные и дружеские связи свелись к моим давнишним отношениям к семейству Дондуковых. Та девушка, которую я готовил себе в невесты, давно уже была замужем за графом Гейденом, с которым я прожил две зимы в одной
квартире, в 1861–1862 и 1862–1863 годах. Ее брат тоже был уже отец семейства. Их мать, полюбившая меня, как сына, жила в доме дочери, и эти два дома были единственными, где я бывал запросто. Кузина моя Сонечка Баратынская уже лежала на одном из
петербургских кладбищ.
Словом, вы входите точно к живописцу, а не к литератору, особенно, если вы при этом вспомните
петербургские и московские
квартиры и романистов, и драматургов, и журнальных сотрудников.
Последняя, остававшаяся круглый год во всей своей неприкосновенности, с особым штатом прислуги, находилась в бельэтаже одного из домов Большой Морской улицы и состояла из девяти комнат, убранных так, как только может придумать причудливая фантазия женщины, обладающей независимым состоянием, тонким вкусом и при этом не знающей цены деньгам; словом, этот храм Афродиты, как называли
квартиру Анжель
петербургские виверы, напоминал уголок дворца Алладина из «Тысячи и одной ночи».
Когда все было готово, Анжелика Сигизмундовна назначила аукцион обстановки своей
квартиры на Большой Морской и затем исчезла с горизонта
петербургского полусвета.
Несмотря на то что Анжель, эта, как уже, без сомнения, догадался читатель, первоклассная звезда
петербургского полусвета, недели с две, как переехала на свою прелестную дачу на Каменном острове, буквально утопавшую в зелени, окруженную обширными цветниками, с фонтаном посередине, с мраморными статуями в многочисленных и изящных клумбах, с громадной террасой, уставленной тропическими растениями, с убранными внутри с чисто царскою роскошью, начиная с приемной и кончая спальней, комнатами — она приказала кучеру, как мы уже знаем, ехать на свою городскую
квартиру.
Она жила в одном из первых построенных в описываемое нами время на
петербургский образец домов, так называемых Петровских линиях, занимая громадную и роскошную
квартиру на третьем этаже.
В газетах то и дело читаем, что то там, то сям устраиваются съезды и конгрессы; был съезд археологов, съезд естествоиспытателей, были железнодорожные съезды, наконец, недавно был статистический конгресс, — так чем устраивать в генеральшиной
квартире просто пирушку, не лучше ли мне устроить «съезд
петербургских лавочных приказчиков»?
В столицах, где образованность несравненно выше, науке оказано совсем иное доверие: здесь запятую видели увеличенную под микроскопом, засушенную и выставленную на окне «в
квартире известного журналиста, живущего на окраине города». Об этом было напечатано в
петербургской газете, особенно следящей за разнообразными явлениями столичной жизни.