Неточные совпадения
После реки Вронский овладел вполне лошадью и стал удерживать ее, намереваясь
перейти большой барьер позади Махотина и уже
на следующей, беспрепятственной дистанции саженей в двести попытаться обойти его.
Вечером я сделал распоряжение:
на следующий день Хей-ба-тоу с лодкой должен был
перейти на реку Хатоху и там опять ждать нас, а мы пойдем вверх по реке Холонку до Сихотэ-Алиня и затем по реке Нахтоху спустимся обратно к морю.
На другой день сразу было 3 грозы. Я заметил, что по мере приближения к морю грозы затихали. Над водой вспышки молнии происходили только в верхних слоях атмосферы, между облаками. Как и надо было ожидать, последний ливень
перешел в мелкий дождь, который продолжался всю ночь и
следующие 2 суток без перерыва.
Перейдя реку Ситухе, мы подошли к деревне Крыловке, состоящей из 66 дворов.
Следующая деревня, Межгорная (семнадцать дворов), была так бедна, что мы не могли купить в ней даже 4 кг хлеба. Крестьяне вздыхали и жаловались
на свою судьбу. Последнее наводнение их сильно напугало.
На рассвете
следующего дня Абрамовна, приготовив все нужное ко вставанью своей барышни,
перешла пустынный двор ассоциационного дома и поплелась в Измайловский полк. Долго она осведомлялась об адресе и, наконец, нашла его.
Уязвленный простодушными ответами полового, он
перешел в
следующую комнату и, к большому своему удовольствию, увидал там, хоть и не очень короткого, но все-таки знакомого ему человека, некоего г-на Чиркина, который лет уже пятнадцать постоянно присутствовал в этом заведении. В настоящую минуту он ел свиные котлеты и запивал их кислыми щами.
В 1859 году он был сослан
на Кавказ рядовым, но потом возвращен за отличия в делах с горцами. Выслан он был за стихи, которые прочел
на какой-то студенческой тайной вечеринке, а потом принес их в «Развлечение»; редактор, не посмотрев, сдал их в набор и в гранках послал к цензору. Последний
переслал их в цензурный комитет, а тот к жандармскому генералу, и в результате перед последним предстал редактор «Развлечения» Ф.Б. Миллер. Потребовали и автора к жандарму.
На столе лежала гранка со
следующими стихами...
Наша правдивая история близится к концу. Через некоторое время, когда Матвей несколько узнал язык, он
перешел работать
на ферму к дюжему немцу, который, сам страшный силач, ценил и в Матвее его силу. Здесь Матвей ознакомился с машинами, и уже
на следующую весну Нилов, перед своим отъездом, пристроил его в еврейской колонии инструктором. Сам Нилов уехал, обещав написать Матвею после приезда.
Тетка прыгнула через барьер, потом через чье-то плечо, очутилась в ложе; чтобы попасть в
следующий ярус, нужно было перескочить высокую стену; Тетка прыгнула, но не допрыгнула и поползла назад по стене. Затем она
переходила с рук
на руки, лизала чьи-то руки и лица, подвигалась все выше и выше и наконец попала
на галерку…
Я поступил опять в те же нижние классы, из которых большая часть моих прежних товарищей
перешла в средние и
на место их определились новые ученики, которые были приготовлены хуже меня; ученики же, не перешедшие в
следующий класс, были лентяи или без способностей, и потому я в самое короткое время сделался первым во всех классах, кроме катехизиса и краткой священной истории.
— Я знаю, что ты не скажешь, кто тебе помогал, но и не станешь больше посылать в лавку, потому-то теперешнее твое состояние — боязнь погубить других из-за собственной шалости — будет тебе наукой. А чтобы ты помнила хорошенько о твоем поступке, в продолжение целого года ты не будешь записана
на красную доску и
перейдешь в
следующий класс при среднем поведении. Поняла? Ступай!
На следующий день утром Галибер явился снова, был угощен хорошим завтраком, но когда
перешла речь
на капитуляцию, то стал заявлять возражения.
Даже обязанности палача
перешли к другому, а потому
на следующее лето ему назначено было оставаться при московском доме.
В одно из
следующих свиданий выработан был этою достойною парочкою план построить гибель князя, княжны и Якова Потаповича
на чувстве Малюты Скуратова к княжне Евпраксии, для чего Григорий Семенович должен был
перейти на службу к этому «всемогущему царскому любимцу», что, как мы знаем, и устроилось, сверх ожидания, очень скоро.
Выйдя из дому, великая княгиня стала пристально рассматривать то, что происходило там, и увидела, как некоторые выбирались и выносили окровавленных людей. В числе наиболее пострадавших была фрейлина великой княгини, княжна Гагарина. Она хотела выбраться из дому, как все другие, но только что успела
перейти из своей комнаты в
следующую, как печка стала рушиться, повалила экран и опрокинула ее
на стоявшую там постель,
на которую посыпались кирпичи. С ней была одна девушка, и обе они очень пострадали.
На основании этого маркиз де ла Шетарди отправил
на следующий день курьера к французскому посланнику в Швецию, чтобы генерал Левенгаупт, стоявший со своей армией
на границе,
перешел в наступление. Так как прибытие курьера в Стокгольм потребовало немало времени, то осуществление переворота было отложено до ночи
на 31 декабря 1741 года.