Неточные совпадения
У двоих из нас были
ружья стрелять птиц, третий взял
пару пистолетов.
Это было для нас непоправимым несчастьем. В лодке находилось все наше имущество: теплая одежда, обувь и запасы продовольствия. При себе мы имели только то, что могли нести: легкую осеннюю одежду, по одной
паре унтов, одеяла, полотнища палаток,
ружья, патроны и весьма ограниченный запас продовольствия. Я знал, что к северу, на реке Един, еще живут удэгейцы, но до них было так далеко и они были так бедны, что рассчитывать на приют у них всего отряда нечего было и думать.
Вскоре он раздобылся где-то
ружьем и другим охотничьим припасом и принес матушке две
пары тетеревей.
Но в одиночку, даже в
паре, дрофы несколько смирнее; иногда может удасться подъехать к ним в меру выстрела крупною гусиною дробью или безымянкой: последняя благонадежнее потому, что стрелять приходится не близко, и потому, что эта птица к
ружью очень крепка.
Чирки с весны
парами, а потом и в одиночку попадаются охотникам везде, где только есть вода, в продолжение всего лета, но они особенно любят маленькие речки, озерки и лужи, часто в самом селении находящиеся; прилетают даже к русским уткам. В осеннее время иногда сделать очень удачный выстрел в навернувшуюся нечаянно стаю чирят, и мне случилось один раз убить из одного ствола моего
ружья, заряженного рябчиковою дробью, девять чирков.
В Оренбургской губернии я об этом не слыхивал, да и теперь не понимаю, на каком основании это делается] В местах, изобильных тетеревами и удобных для подгона, убить в одно утро, на одно
ружье,
пар до двенадцати.
Выстрелил я с подъезда в
пару чирков, проворно отплывавших от плоского берега на середину широкого пруда, где в недоступном для
ружья расстоянии плавала большая стая черни.
Стрельба выходила славная и добычливая: куропатки вылетали из соломы поодиночке, редко в
паре и очень близко, из-под самых ног: тут надобно было иногда или послать собаку в солому, или взворачивать ее самому ногами. было бить их рябчиковою дробью, даже 7-м и 8-м нумером, чего уже никак нельзя сделать на обыкновенном неблизком расстоянии, ибо куропатки, особенно старые, крепче к
ружью многих птиц, превосходящих их своею величиною, и уступают в этом только тетереву; на сорок пять шагов или пятнадцать сажен, если не переломишь крыла, куропатку не добудешь, то есть не убьешь наповал рябчиковой дробью; она будет сильно ранена, но унесет дробь и улетит из виду вон: может быть, она после и умрет, но это будет хуже промаха — пропадет даром.
Мясо клинтуха точно такого же качества, как и витютина, даже нежнее, следственно лучше. К
ружью они гораздо послабее старших своих братьев, вяхирей. Охотники мало уважают эту дичь, когда попадается она в одиночку; но когда из большой стаи вышибить несколько
пар, особенно с прилета, — охотники не пренебрегают клинтухами. Я уже говорил, как дорого раннее появление их весною.
На стене, у которой стояла удобная кушетка, было развешано несколько хороших охотничьих
ружей:
пара бельгийских двустволок, шведский штуцер, тульская дробовка и даже «американка», то есть американский штуцер Пибоди и Мартини.
— Только стал заряжать, ваше благородие, — заговорил солдат, бывший в
паре с Авдеевым, — слышу — чикнуло, смотрю — он
ружье выпустил.
— А что это? — сказал Авдеев, сделав движение
ружьем с штыком, как будто он закалывает. — Пырну разок — и
пар вон.
— Только стал
ружье заряжать, слышу — чикнуло, — говорил солдат, бывший с ним в
паре. — Смотрю, а он
ружье выпустил.
Раз Илья Макарович купил случайно
пару орлов и одного коршуна и решился заняться приручением хищных птиц. Птицы были посажены в железную клетку и приручение их началось с того, что коршун разодрал Илье Макаровичу руку. Вследствие этого несчастного обстоятельства, Илья Макарович возымел к коршуну такую же личность, какую он имел к своему
ружью, и все приручение ограничивалось тем, что он не оказывал никакого внимания своим орлам, но зато коршуна раза три в день принимался толкать линейкой.
Федор Иванович. Одну рюмку можно. (Пьет.) Дарю тебе, Леший,
пару лошадей и
ружье. К Юле поеду жить… Проживу у нее недельки две.
— Нет, ты погоди, — продолжал Федор Николаевич, — остался я к первому дню праздника в этой только
паре, даже фрачную на страстной заложил, а без нее, ты знаешь, каждый из нас, как солдат без
ружья, за квартиру три месяца не плачено, хозяйка изгнанием грозит и только ради великого праздника милость оказала; — за душой ни полтины и вдруг одна гениальная мысль и в кармане три радужных.