Вечные подтрунивания и остроты над его раной (которую он, однако, получил не в бегстве, а в то время, когда, обернувшись к своему взводу, командовал наступление) сделали то, что,
отправившись на войну жизнерадостным прапорщиком, он вернулся с нее желчным и раздражительным ипохондриком.
Обстановку действия и диалогов доставила мне помещичья жизнь, а характерные моменты я взял из впечатлений того лета, когда тамбовские ополченцы
отправлялись на войну. Сдается мне также, что замысел выяснился после прочтения повести Н.Д.Хвощинской"Фразы". В первоначальной редакции комедия называлась"Шила в мешке не утаишь", а заглавие"Фразеры"я поставил уже на рукописи, которую переделал по предложению Театрально-литературного комитета.
Неточные совпадения
В первую минуту, когда Хомяков почувствовал эту пустоту, он поехал гулять по Европе во время сонного и скучного царствования Карла X, докончив в Париже свою забытую трагедию «Ермак» и потолковавши со всякими чехами и далматами
на обратном пути, он воротился. Все скучно! По счастию, открылась турецкая
война, он пошел в полк, без нужды, без цели, и
отправился в Турцию.
Война кончилась, и кончилась другая забытая трагедия — «Дмитрий Самозванец». Опять скука!
Затем пикник кончился, как все пикники. Старики, кончив свою игру, а молодежь, протанцевав еще кадриль,
отправились в обратный путь
на освещенных фонарями лодках, и хор певцов снова запел песню о боровике, повелевающем другим грибам
на войну идти, но…
Война была в разгаре.
На фронт требовались все новые и новые силы, было вывешено объявление о новом наборе и принятии в Думе добровольцев. Об этом Фофанов прочел в газете, и это было темой разговора за завтраком, который мы кончили в два часа, и я оттуда
отправился прямо в театр, где была объявлена считка новой пьесы для бенефиса Большакова. Это была суббота 16 июля. Только что вышел, встречаю Инсарского в очень веселом настроении: подвыпил у кого-то у знакомых и торопился
на считку.
Я телеграфировал отцу, что иду
на войну; он мне выслал метрическое свидетельство, и с первым же эшелоном я
отправился в действующую армию,
на Кавказ.
— Да, мой друг! — продолжал Сборской, — любил, люблю и буду любить без памяти мой эскадрон, с которым я тогда почти два месяца был в разлуке. Повеселясь порядком и оставя половину моей казны в Вильне, я
на четвертый день
отправился далее,
на пятый переехал Неман, а
на шестой уверился из опыта, что в эту национальную
войну Пруссия была нашим вторым отечеством.
Завязка состоит в том, что Прокудин сначала не соглашается отдать свою племянницу за Симского, который в большом горе
отправляется с своим полком
на войну с турками.
Живу я
на иждивении сестры — фельдшерицы одной из наших городских больниц, которая, при первых же слухах о возможности
войны только, поступила в один из формирующихся отрядов Красного Креста и не сегодня-завтра
отправится в действующую армию.
В ту зиму уже началась Крымская
война. И в Нижнем к весне собрано было ополчение. Летом я нашел больше толков о
войне; общество несколько живее относилось и к местным ополченцам. Дед мой командовал ополчением 1812 года и теперь ездил за город смотреть
на ученье и оживлялся в разговорах. Но раньше, зимой. Нижний продолжал играть в карты, давать обеды, плясать, закармливать и запаивать тех офицеров, которые попадали проездом,
отправляясь „под Севастополь“ и „из-под Севастополя“.
Она осталась еще в Париже до конца сезона, в Вену не приехала,
отправилась на свою родину, в прирейнский город Майнц, где я ее нашел уже летом во время Франко-прусской
войны, а потом вскоре вышла замуж за этого самого поляка Н., о чем мне своевременно и написала, поселилась с ним в Вене, где я нашел ее в августе 1871 года, а позднее прошла через горькие испытания.
Владимир Андреевич припомнил свое детство в Смоленске, в доме родственников светлейшего. Он был воспитанником-приемышем. Кто были его родители — он не знал. Затем он был отправлен в Москву в университетскую гимназию, откуда вышел в военную службу в один из армейских полков и прямо
отправился на театр
войны с Турцией. Неожиданно, с месяц, с два тому назад, он был отозван из своего полка и переведен в гвардию с командировкою в Петербург, в распоряжение светлейшего князя, генерал-фельдмаршала.
Граф Алексей Андреевич предложил своей жене
отправиться на лето в Грузино, куда сам рассчитывал наезжать лишь изредка, занятый множеством государственных дел, осложненных все еще продолжавшейся
войной с Наполеоном
на прусской территории.