Неточные совпадения
— Со всеми его недостатками нельзя не
отдать ему справедливости, — сказала княгиня Сергею Ивановичу, как только Облонский отошел от них. — Вот именно вполне Русская, Славянская натура! Только я боюсь, что Вронскому будет неприятно его видеть. Как ни говорите, меня
трогает судьба этого человека. Поговорите с ним дорогой, — сказала княгиня.
— И
трогать не будут, а сам
отдашь… да. Такие нынче мудреные народы проявились.
— И
отдал бы душу, Никита Романыч, — сказал он, — на пятом, много на десятом воре; а достальные все-таки б зарезали безвинного. Нет; лучше не
трогать их, князь; а как станут они обдирать убитого, тогда крикнуть, что Степка-де взял на себя более Мишки, так они и сами друг друга перережут!
Агния. А вот за эти слова, сейчас положите на место и не смейте
трогать. Для вас и вышивала, а теперь не
отдам.
—
Отдай сюда! — проговорила Аксинья, глядя на нее с ненавистью, и выхватила из корыта сорочку. — Не твое это дело мое белье
трогать! Ты арестантка и должна знать свое место, кто ты есть!
Перчихин. Я! Я рассужу всё… всех, по порядку… Не
тронь чужого — раз! Взяла —
отдай назад — два!
Те святые мученики, кои боролись за господа, жизнью и смертью знаменуя силу его, — эти были всех ближе душе моей; милостивцы и блаженные, кои людям
отдавали любовь свою, тоже
трогали меня, те же, кто бога ради уходили от мира в пустыни и пещеры, столпники и отшельники, непонятны были мне: слишком силён был для них сатана.
Елеся. Всех не
отдам, Тигрий Львович, живого в землю закопайте, не
отдам. Мне третья часть следует. (Плачет). Дом заложен, на сторону валится, маменька бедствует. Долго ль нам еще страдать-то? Нам бог послал. Нет, уж это на что же похоже! Не
троньте меня, грубить стану.
Мандарий. Говорю: барин в Петербург уехал,
отдать нельзя, потому нам
трогать ничего не приказано.
Вот пример того и другого: маленький Загоскин любил читать, лежа на диване и лакомясь изюмом и коринкой; один из меньших братьев часто влезал к нему на диван, начинал его
трогать, щипать и просить ягод; Загоскин
отдавал часть лакомства с просьбою не мешать ему; через несколько минут маленький шалун опять являлся с прежними докуками...
Гармонику-то я стащил… Она — в дровянике… Третьего дня в первый раз
тронул после того, как украл. А-ах какая! Спрятал её, а тут и брюхо заболело… Вот… Значит, за грех это… Она под лестницей на стенке висит… дровами я её заложил… Вот… Ты, дяденька Григорий,
отдай её…
— Уйду!.. И никогда тебе не видать меня больше… Сейчас же уйду, если слово одно молвишь мне про матушку! Не смей ничего про нее говорить!.. Люблю тебя, всей душой люблю, ото всего сердца, жизнь за тебя готова
отдать, а матушки
трогать не смей. Не знаешь, каково дорогá она мне!..
В ямской избе в это время умирает больной ямщик дядя Федор. Умирает спокойно и как будто просто — до того просто, что ужасом
трогает душу эта необычайная простота. Ямщик Серега просит больного
отдать ему свои сапоги и просьбою этою ясно обнаруживает уверенность, что самому Федору их уже не носить. Кухарка подхватывает...
И что же? Прошел уже год, как Иван Петрович сидит за кассой, и мы не можем нахвалиться кассиром. Все честно и благородно… Не ворует… Впрочем, во время каждой еженедельной ревизии недосчитываются Что-нибудь да надо же
отдавать в жертву кассирскому инстинкту. Пусть лопает, лишь бы тысяч не
трогал.
— Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины
тронуть или сенца там, или чтó. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? — обратился он к своему князю, — а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров
отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…