Неточные совпадения
Наконец, пролежав напрасно, без сна, с час в постели, она встала, вытерла
лицо огуречным рассолом, что делала обыкновенно
от загара, потом перекрестилась и заснула.
Лицо у него
от загара и пыли было совсем черное, глаза ушли под шапку, только усы и борода, точно из овечьей бело-золотистой, жесткой шерсти, резко отделялись
от темного кафтана.
Эти слова, страстные и повелительные, действовали на Гладышева как гипноз. Он повиновался ей и лег на спину, положив руки под голову. Она приподнялась немного, облокотилась и, положив голову на согнутую руку, молча, в слабом полусвете, разглядывала его тело, такое белое, крепкое, мускулистое, с высокой и широкой грудной клеткой, с стройными ребрами, с узким тазом и с мощными выпуклыми ляжками. Темный
загар лица и верхней половины шеи резкой чертой отделялся
от белизны плеч и груди.
Офицер был, сколько можно было заключить о нем в сидячем положении, не высок ростом, но чрезвычайно широк, и не столько
от плеча до плеча, сколько
от груди до спины; он был широк и плотен, шея и затылок были у него очень развиты и напружены, так называемой талии — перехвата в середине туловища — у него не было, но и живота тоже не было, напротив он был скорее худ, особенно в
лице, покрытом нездоровым желтоватым
загаром.
Кроме только что описанных двух и кучера Дениски, неутомимо стегавшего по паре шустрых гнедых лошадок, в бричке находился еще один пассажир — мальчик лет девяти, с темным
от загара и мокрым
от слез
лицом.
Христофор, но с
лицом бурым
от загара, строгим и задумчивым.
В камнях два рыбака: один — старик, в соломенной шляпе, с толстым
лицом в седой щетине на щеках, губах и подбородке, глаза у него заплыли жиром, нос красный, руки бронзовые
от загара. Высунув далеко в море гибкое удилище, он сидит на камне, свесив волосатые ноги в зеленую воду, волна, подпрыгнув, касается их, с темных пальцев падают в море тяжелые светлые капли.
— Вот эта, — шепнула мне М. Н. Ермолова, указывая на действительно с красивыми чертами
лица, исхудавшую и почерневшую
от загара женщину.
Сбоку это было обыкновенное русское, чуть-чуть калмыковатое
лицо: маленький выпуклый лоб под уходящим вверх черепом, русский бесформенный нос сливой, редкие, жесткие черные волосы в усах и на бороденке, голова коротко остриженная, с сильной проседью, тон
лица темно-желтый
от загара…
Полканов уже успел заметить, что сестра — как он и думал — не особенно огорчена смертью мужа, что она смотрит на него, брата, испытующе и, говоря с ним, что-то скрывает
от него. Он ожидал увидеть её нервной, бледной, утомлённой. Но теперь, глядя на её овальное
лицо, покрытое здоровым
загаром, спокойное, уверенное и оживлённое умным блеском светлых глаз, он чувствовал, что приятно ошибся, и, следя за её речами, старался подслушать и понять в них то, о чём она молчала.
Я закутался плотнее в шинель и, лежа, смотрел в его старое
лицо, черное
от загара и ветра.
Распорядитель джигитовки, бронзовый
от загара Мамед-Рагим, разгорячив свою лошадь нагайкой, пустил ее во всю прыть вперед… Вот он приблизился к торчащей из земли рукоятке, все заметнее и заметнее клонясь книзу… Вот почти сполз с седла и, крепко держась за гриву лошади левой рукой, горячит нагайкой и без того возбужденного коня. Его
лицо, налитое кровью, с неестественно горящими глазами, почти касается земли. Он почти у цели! Рукоятка кинжала ближе двух аршин
от него… Вот она ближе, ближе…
Солнце жаркого заката било ей прямо в
лицо, потное и бурое
от загара.
В дыры его грязной холщовой рубахи глядело бронзовое тело,
лицо было почти черное
от загара. Огромный и оборванный, с обмотанною тряпками ногою, он блестел белками злых глаз и исподлобья поглядывал вокруг. Парень подсел к нему с разговором. Мужик порывисто встал и, не отвечая, высунулся из окна.
Самая людская работа, шедшая в гавани, вносила какую-то бросающуюся в глаза дисгармонию в поэтическую картину. Потные, почерневшие
от угольного дыма и
загара лица рабочих, их сгорбленные под тяжестью нош спины, грубые резкие окрики, разносившиеся в прозрачном, как мечта, воздухе — все говорило о хлебе и нужде, о грубости среди этих роскошных красот природы, под этим нежно голубым небом.
Она спустила с плеч котомку, поставила в угол и положила на нее свою белую камышовую трость с жестяным набалдашником; потом подошла к двери и стала выжимать мокрый, отрепанный подол юбки.
Лицо у путницы было худое, почти черное
от загара, и на нем странно белели белки глаз.