Неточные совпадения
Действовал он всегда большими массами, то есть и усмирял и расточал без
остатка; но в то же время понимал, что одного этого
средства недостаточно.
Это явление, повторяющееся во всех сферах общественной жизни, хорошо замечено и понято Островским, и его пьесы яснее всяких рассуждений показывают внимательному читателю, как система бесправия и грубого, мелочного эгоизма, водворенная самодурством, прививается и к тем самым, которые от него страдают; как они, если мало-мальски сохраняют в себе
остатки энергии, стараются употребить ее на приобретение возможности жить самостоятельно и уже не разбирают при этом ни
средств, ни прав.
Он хотел извиниться перед Лаевским в шуточном тоне, пожурить его, успокоить и сказать ему, что дуэль —
остатки средневекового варварства, но что само провидение указало им на дуэль как на
средство примирения: завтра оба они, прекраснейшие, величайшего ума люди, обменявшись выстрелами, оценят благородство друг друга и сделаются друзьями.
Сим предметом еще не ограничились труды их: Монархиня желала, чтобы они исследовали все исторические монументы в нашей Империи; замечали следы народов, которые от стран Азии преходили Россию, сами исчезли, но оставили знаки своего течения, подобно рекам иссохшим; желала, чтобы они в развалинах, среди
остатков древности, как бы забытых времен, искали откровений прошедшего; чтобы они в нынешних многочисленных народах Российских узнавали их неизвестных предков, разбирая языки, происхождение и смесь оных; чтобы они, наблюдая обычаи, нравы, понятия сих людей, сообщили Историку и Моралисту новые сведения, а Законодателю новые
средства благодеяния.
— Я ему выдал три гривенника на благословенные сапоги и четвертый гривенник прибавил за сбор этой снасти его собственными
средствами. Он ведь все это у жидов те и позаимствовал: и лодки, и доски, и веревки — надо было потом все это честно возвратить собственникам, чтобы никто не обижался. Но этот гривенник все и испортил — не умели дурачки разделить десять на три без
остатка и все у жида в шинке пропили.
Сколько он ни думал, все выходил довольно обыкновенный кафтан, а потому он и решился на отчаянное
средство — пришить к нему красный воротник из
остатков какой-то старинной ливреи.