Неточные совпадения
Подходя к комендантскому дому, мы увидели на площадке человек двадцать стареньких инвалидов с длинными косами и
в треугольных шляпах. Они выстроены были во фрунт. Впереди стоял комендант, старик бодрый и высокого
росту,
в колпаке и
в китайчатом халате. Увидя нас, он к нам подошел, сказал мне несколько ласковых слов и стал опять командовать. Мы
остановились было смотреть на учение; но он просил нас идти к Василисе Егоровне, обещаясь быть вслед за нами. «А здесь, — прибавил он, — нечего вам смотреть».
Самгин встряхнул головой, не веря своему слуху,
остановился. Пред ним по булыжнику улицы шагали мелкие люди
в солдатской, гнилого цвета, одежде не по
росту, а некоторые были еще
в своем «цивильном» платье. Шагали они как будто нехотя и не веря, что для того, чтоб идти убивать, необходимо особенно четко топать по булыжнику или по гнилым торцам.
Но беспорядочную речь его перебил догнавший путников монашек,
в клобуке, невысокого
росту, очень бледный и испитой. Федор Павлович и Миусов
остановились. Монах с чрезвычайно вежливым, почти поясным поклоном произнес...
— Кабарга! — шепнул Дерсу на мой вопросительный взгляд. Минуты через две я увидел животное, похожее на козулю, только значительно меньше
ростом и темнее окраской. Изо рта ее книзу торчали два тонких клыка. Отбежав шагов 100, кабарга
остановилась, повернула
в нашу сторону свою грациозную головку и замерла
в выжидательной позе.
Я посмотрел на него. Редко мне случалось видеть такого молодца. Он был высокого
роста, плечист и сложен на славу. Из-под мокрой замашной рубашки выпукло выставлялись его могучие мышцы. Черная курчавая борода закрывала до половины его суровое и мужественное лицо; из-под сросшихся широких бровей смело глядели небольшие карие глаза. Он слегка уперся руками
в бока и
остановился передо мною.
Не успел я ему ответить, не успела собака моя с благородной важностью донести до меня убитую птицу, как послышались проворные шаги, и человек высокого
росту, с усами, вышел из чащи и с недовольным видом
остановился передо мной. Я извинился, как мог, назвал себя и предложил ему птицу, застреленную
в его владениях.
Дед с матерью шли впереди всех. Он был
ростом под руку ей, шагал мелко и быстро, а она, глядя на него сверху вниз, точно по воздуху плыла. За ними молча двигались дядья: черный гладковолосый Михаил, сухой, как дед; светлый и кудрявый Яков, какие-то толстые женщины
в ярких платьях и человек шесть детей, все старше меня и все тихие. Я шел с бабушкой и маленькой теткой Натальей. Бледная, голубоглазая, с огромным животом, она часто
останавливалась и, задыхаясь, шептала...
Какая-то неведомая сила работала
в глубине детской души, выдвигая из этой глубины неожиданные проявления самостоятельного душевного
роста, и Максиму приходилось
останавливаться с чувством благоговения перед таинственными процессами жизни, которые вмешивались таким образом
в его педагогическую работу.
Дормез
остановился перед церковью, и к нему торопливо подбежал молодцеватый становой с несколькими казаками,
в пылу усердия делая под козырек. С заднего сиденья нерешительно поднялся полный, среднего
роста молодой человек,
в пестром шотландском костюме. На вид ему было лет тридцать; большие серые глаза, с полузакрытыми веками, смотрели усталым, неподвижным взглядом. Его правильное лицо с орлиным носом и белокурыми кудрявыми волосами много теряло от какой-то обрюзгшей полноты.
— Il у a quelqu'un, [Здесь кто-то есть (франц.).] — сказала маска,
останавливаясь. Ложа действительно была занята. На бархатном диванчике, близко друг к другу, сидели уланский офицер и молоденькая, хорошенькая белокуро-кудрявая женщина
в домино, с снятой маской. Увидав выпрямившуюся во весь
рост и гневную фигуру Николая, белокурая женщина поспешно закрылась маской, уланский же офицер, остолбенев от ужаса, не вставая с дивана, глядел на Николая остановившимися глазами.
Природа не дала ей ни величественного
роста, ни роскошного бюста, перед которым бы
в умилении
останавливался прохожий.
И всё как бы
остановилось в своем
росте, умирало; шум голосов гас, удаляясь, перерождался
в печальные вздохи.
Мы повиновались. Спуск с колосников шел по винтовой железной лестнице.
В зале буря не смолкала. Мы шли по сцене, прошли к тому месту, где сидела дива. Мы
остановились в двух шагах. Худенькая, смуглая, почти некрасивая женщина очень небольшого
роста. Рядом с ее стулом стоял представительный господин во фраке.
В то время, когда я с ним подружился, то и дело встречаясь
в редакции, это был невзрачный, небольшого
роста человек,
в синих очках, с лицом, изъеденным оспой, и всегда с «акцизным акцентом»: очень любил водочку и даже
в кармане косушку носил, а когда ему на это укажут, отвечал: «Сердце
останавливается…
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы,
в которой был
Ростов, придвинулись к государю.
Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
Ростов с фельдшером вошли
в коридор. Больничный запах был так силен
в этом темном коридоре, что
Ростов схватился за нос и должен был
остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и
в одном белье. Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядывал на проходящих. Заглянув
в дверь,
Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
В начале 1806-го года Николай
Ростов вернулся
в отпуск. Денисов ехал тоже домой
в Воронеж, и
Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и
остановиться у них
в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил всё более и более
в нетерпение.
В то время как
Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон-Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь
остановился подле него.
Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон-Толь что-то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
Одна тень
в нерешительности
остановилась; у нее была огромная, не по
росту, голова, уродливых и фантастических очертаний, и, когда она двинулась к Павлу, ему стало жутко.