Неточные совпадения
Самгин, снимая и надевая очки, оглядывался, хотелось увидеть пароход, судно рыбаков, лодку или хотя бы птицу, вообще что-нибудь от земли. Но был только совершенно гладкий, серебристо-зеленый
круг — дно воздушного мешка; по бортам темной шкуны сверкала светлая полоса, и над этой
огромной плоскостью — небо, не так глубоко вогнутое, как над землею, и скудное звездами. Самгин ощутил необходимость заговорить, заполнить словами пустоту, развернувшуюся вокруг него и в нем.
Посмотришь ли на индивидуума этой породы спереди, только и увидишь синюю, толстую, суконную куртку, такие же панталоны, шляпу и под ней вместо лица
круг красного мяса, с каймой рыжих, жестких волос, да
огромные, жесткие, почти неразжимающиеся кулаки: горе, кому этакой кулак окажет знак вражды или дружбы!
Посредине главной аллеи растут, образуя
круг, точно дубы,
огромные грушевые деревья с большими, почти с голову величиною, грушами, но жесткими, годными только для компота.
Чертопханов снова обратился к Вензору и положил ему кусок хлеба на нос. Я посмотрел
кругом. В комнате, кроме раздвижного покоробленного стола на тринадцати ножках неровной длины да четырех продавленных соломенных стульев, не было никакой мебели; давным-давно выбеленные стены, с синими пятнами в виде звезд, во многих местах облупились; между окнами висело разбитое и тусклое зеркальце в
огромной раме под красное дерево. По углам стояли чубуки да ружья; с потолка спускались толстые и черные нити паутин.
Попадался ли ему клочок бумаги, он тотчас выпрашивал у Агафьи-ключницы ножницы, тщательно выкраивал из бумажки правильный четвероугольник, проводил
кругом каемочку и принимался за работу: нарисует глаз с
огромным зрачком, или греческий нос, или дом с трубой и дымом в виде винта, собаку «en face», похожую на скамью, деревцо с двумя голубками и подпишет: «рисовал Андрей Беловзоров, такого-то числа, такого-то года, село Малые Брыки».
Кругом нас творилось что-то невероятное. Ветер бушевал неистово, ломал сучья деревьев и переносил их по воздуху, словно легкие пушинки.
Огромные старые кедры раскачивались из стороны в сторону, как тонкоствольный молодняк. Теперь уже ни гор, ни неба, ни земли — ничего не было видно. Все кружилось в снежном вихре. Порой сквозь снежную завесу чуть-чуть виднелись силуэты ближайших деревьев, но только на мгновение. Новый порыв ветра — и туманная картина пропадала.
По-моему, служить связью, центром целого
круга людей —
огромное дело, особенно в обществе разобщенном и скованном.
Вся царская фамилия молилась, около нее сенат, министры, а
кругом на
огромном пространстве стояли густые массы гвардии, коленопреклоненные, без кивера, и тоже молились; пушки гремели с высот Кремля.
Старая Сухаревка занимала
огромное пространство в пять тысяч квадратных метров. А
кругом, кроме Шереметевской больницы, во всех домах были трактиры, пивные, магазины, всякие оптовые торговли и лавки — сапожные и с готовым платьем, куда покупателя затаскивали чуть ли не силой. В ближайших переулках — склады мебели, которую по воскресеньям выносили на площадь.
Были еще рестораны загородные, из них лучшие — «Яр» и «Стрельна», летнее отделение которой называлось «Мавритания». «Стрельна», созданная И. Ф. Натрускиным, представляла собой одну из достопримечательностей тогдашней Москвы — она имела
огромный зимний сад. Столетние тропические деревья, гроты, скалы, фонтаны, беседки и — как полагается —
кругом кабинеты, где всевозможные хоры.
Огромная несуразная комната. Холодно. Печка дымит. Посредине на подстилке какое-нибудь животное: козел, овца, собака, петух… А то — лисичка. Юркая, с веселыми глазами, сидит и оглядывается; вот ей захотелось прилечь, но ученик отрывается от мольберта, прутиком пошевелит ей ногу или мордочку, ласково погрозит, и лисичка садится в прежнюю позу. А
кругом ученики пишут с нее и посреди сам А. С. Степанов делает замечания, указывает.
Московский артистический кружок был основан в шестидесятых годах и окончил свое существование в начале восьмидесятых годов. Кружок занимал весь
огромный бельэтаж бывшего голицынского дворца, купленного в сороковых годах купцом Бронниковым. Кружку принадлежал ряд зал и гостиных, которые образовывали
круг с
огромными окнами на Большую Дмитровку с одной стороны, на Театральную площадь — с другой, а окна белого голицынского зала выходили на Охотный ряд.
Огромный звездный свод висит над широкой темной лощиной. На горизонте смутно рисуется группа тополей и темный массив «магазина».
Кругом беспорядочно разбросаны огоньки.
Уремы бывают различны: по большим рекам и Рекам средней величины, берега которых всегда песчаны, урема состоит предпочтительно из вяза, осокоря, ракиты или ветлы и изредка из дуба, достигающих
огромного роста и объема; черемуха, рябина, орешник и крупный шиповник почти всегда им сопутствуют, разливая
кругом во время весеннего цветения сильный ароматический запах.
Он говорил, что эти пять минут казались ему бесконечным сроком,
огромным богатством; ему казалось, что в эти пять минут он проживет столько жизней, что еще сейчас нечего и думать о последнем мгновении, так что он еще распоряжения разные сделал: рассчитал время, чтобы проститься с товарищами, на это положил минуты две, потом две минуты еще положил, чтобы подумать в последний раз про себя, а потом, чтобы в последний раз
кругом поглядеть.
В своем
кругу она имела
огромное значение.
Аудиториум.
Огромный, насквозь просолнечный полушар из стеклянных массивов. Циркулярные ряды благородно шарообразных, гладко остриженных голов. С легким замиранием сердца я огляделся
кругом. Думаю, я искал: не блеснет ли где над голубыми волнами юниф розовый серп — милые губы О. Вот чьи-то необычайно белые и острые зубы, похоже… нет, не то. Нынче вечером, в 21, О придет ко мне — желание увидеть ее здесь было совершенно естественно.
Тяжкий, каменный, как судьба, Благодетель обошел Машину
кругом, положил на рычаг
огромную руку… Ни шороха, ни дыхания: все глаза — на этой руке. Какой это, должно быть, огненный, захватывающий вихрь — быть орудием, быть равнодействующей сотен тысяч вольт. Какой великий удел!
Он напялил
огромные рентгеновские очки, долго ходил
кругом и вглядывался сквозь кости черепа — в мой мозг, записывал что-то в книжку.
Дальше — так: едва я успел взять кубик на вилку, как тотчас же вилка вздрогнула у меня в руке и звякнула о тарелку — и вздрогнули, зазвенели столы, стены, посуда, воздух, и снаружи — какой-то
огромный, до неба, железный круглый гул — через головы, через дома — и далеко замер чуть заметными, мелкими, как на воде,
кругами.
Я поднялся к себе, открыл свет. Туго стянутые обручем виски стучали, я ходил — закованный все в одном и том же
кругу: стол, на столе белый сверток, кровать, дверь, стол, белый сверток… В комнате слева опущены шторы. Справа: над книгой — шишковатая лысина, и лоб —
огромная желтая парабола. Морщины на лбу — ряд желтых неразборчивых строк. Иногда мы встречаемся глазами — и тогда я чувствую: эти желтые строки — обо мне.
Огромная конюшня, обнесенная забором, была в виду у всех на Ходынке, рядом со скаковым
кругом. Расход был
огромный, лошади, конечно, себя не оправдывали, и на содержание их не хватало доходов от газеты. Пошли векселя.
— Пойдем ко мне! — И ведет в квартиру. А там стол накрыт, сидит молодая красивая его жена,
кругом толпа детишек и кое-кто из сотрудников. На столе самовар, огурцы и
огромное блюдо картофельного салата. Сидят, закусывают, чай пьют, иногда водочки поставят.
Рыхлый, только что слегшийся и слегка примороженный сверху снег ловко брался лопатой,
огромными комками, и разбрасывался
кругом, еще на воздухе обращаясь в блестящую пыль.
В синем небе висел измятый медный
круг луны, на том берегу от самой воды начинался лес, зубцы елей напоминали лезвие
огромной пилы; над землянкой круто поднимался в гору густой кустарник, гора казалась мохнатой, страшной, сползающей вниз.
Старинному преданию, не подтверждаемому новыми событиями, перестали верить, и Моховые озера мало-помалу, от мочки коноплей у берегов и от пригона стад на водопой, позасорились, с краев обмелели и даже обсохли от вырубки
кругом леса; потом заплыли толстою землянистою пеленой, которая поросла мохом и скрепилась жилообразными корнями болотных трав, покрылась кочками, кустами и даже сосновым лесом, уже довольно крупным; один провал затянуло совсем, а на другом остались два глубокие,
огромные окна, к которым и теперь страшно подходить с непривычки, потому что земля, со всеми болотными травами, кочками, кустами и мелким лесом, опускается и поднимается под ногами, как зыбкая волна.
Двоеточие. А я рад, что вы со мной едете. Городишко у нас маленький, красивый;
кругом лес, река… Дом у меня
огромный — десять комнат. В одной кашлянешь — по всем гул идет. Зимой, когда вьюга воет, очень гулко в комнатах. Н-да! (Соня быстро идет с правой стороны.) В юности, понимаете, одиночество полезно человеку… а вот под старость лучше вдвоем, хо-хо! А, озорница!.. Прощайте!
Кругом болота, узкая песчаная полоса берега, и в море выдавалась
огромная лагуна, заросшая камышом и кугой, обнесенная валами песку со стороны моря, как бы краями чаши, такими высокими валами, что волны не поднимались выше их, а весь берег вправо и влево был низким местом, ниже уровня моря, а дальше в непроходимых лесах, на громадном пространстве на север до реки Риона и далее до города Поти, были
огромные озера-болота, место зимовки перелетных птиц.
Тут-то можно полюбоваться, как на хорошем удилище, согнувшемся до половины в дугу, будет ходить на
кругах огромная рыба до тех пор, пока искусная рука рыбака утомит ее и подведет к берегу, где можно взять добычу другою, свободною рукой или, что всего благонадежнее, подхватить сачком.
Празднества закончились парадом на Шейновском поле. Тысяча народу
кругом. Доисторические курганы, тянущиеся линией между Большими и Малыми Балканами по знаменитой Долине роз и Шейновскому полю, представляли собой
огромные букеты цветов. Жаркий солнечный день — все в цветных шляпках и платьях, дамы с букетами цветов и пестрыми зонтиками, военные гости в белых фуражках.
Летом труппа А. А. Бренко играла в Петровском казенном театре.
Огромное, несуразное здание с большой прекрасной сценой.
Кругом обширный сад, огороженный глухим забором. В саду буфет и эстрада для оркестра военной музыки. Репертуар и труппа, как зимние.
Ночной холод ворвался в комнату и облетел её
кругом, задувая огонь в лампе. По стенам метнулись тени. Женщина взмахнула головой, закидывая волосы за плечи, выпрямилась, посмотрела на Евсея
огромными глазами и с недоумением проговорила...
Престолы вечные снегов,
Очам казались их вершины
Недвижной цепью облаков,
И в их
кругу колосс двуглавый,
В венце блистая ледяном,
Эльбрус
огромный, величавый,
Белел на небе голубом.
Перед ним толпа раздвинулась, и он вступил в
круг, где стоял осужденный и перед ним маршал ассамблеи с
огромным кубком, наполненным мальвазии.
На
кругу остались только Изумруд и тот
огромный вороной жеребец, который повстречался с ним на проездке.
Он всем существом понял, что ему уже нет возврата с этого ярко освещенного заколдованного
круга, что чья-то чужая,
огромная воля привела его сюда и нет силы, которая могла бы заставить его вернуться назад.
Пришлось выйти. Вероятно, в этом месте борьба реки с морозом была особенно сильна:
огромные белые, холодные льдины обступили нас
кругом, закрывая перспективу реки. Только по сторонам дикие и даже страшные в своем величии горы выступили резко из тумана, да вдали, над хаотически нагроможденным торосом, тянулась едва заметная белая струйка дыма…
Сдается мне, я шел, все шел вперед
И мнил пройти великое пространство,
Но только
круг огромный очертил
И, утомлен, на то ж вернулся место,
Откуда шел.
Дом, который отыскал по адресу, был барской; стоял он на дворе, по бокам тянулись
огромные каменные прислуги,
кругом почти целый квартал обхватывала железная решетка.
Водосвятие кончилось, публика разошлась и разъехалась, оставив
огромное пространство вытоптанного снега, с узорным крестом посередине.
Кругом креста стояли натыканные во льду елки… И тотчас же гладкий лед завизжал под коньками.
(Прим. автора.)] по цирковому
кругу, стоя на панно на
огромной галопирующей белой лошади.
Какая дама не говорит с очаровательной улыбкой: «Представьте, я вчера ночью написала
огромное письмо моей кузине — шестнадцать почтовых листов
кругом и мелко-мелко, как бисер.
Он машинально оглянулся назад, увидел раскрытую настежь дверь и темноту коридора за нею, но не понял ни смысла этих слов, ни значения этой двери и тотчас же забыл о них. Полузакрытые черные глаза вдруг очутились так близко около его лица, что очертания их стали неясными, расплывчатыми, и сами они сделались
огромными, неподвижными, страшно блестящими и совсем незнакомыми. Горячие, качающиеся волны хлынули на него, разом затопили его сознание и загорелись перед ним странными вертящимися
кругами…
Меня смущал, а ее веселил смех, раздававшийся
кругом нас, который она поминутно вызывала своими резкими, взбалмошными выходками со мною, что, видно, доставляло ей
огромное наслаждение.
И, приветливо улыбаясь и стыдливо запахивая одеждою грудь, поросшую курчавыми рыжими волосами, Иуда вступил в
круг играющих. И так как всем было очень весело, то встретили его с радостью и громкими шутками, и даже Иоанн снисходительно улыбнулся, когда Иуда, кряхтя и притворно охая, взялся за
огромный камень. Но вот он легко поднял его и бросил, и слепой, широко открытый глаз его, покачнувшись, неподвижно уставился на Петра, а другой, лукавый и веселый, налился тихим смехом.
По бокам стояли в два ряда высокие березы; из-за крыши виднелись бурые вершины
огромных лип — весь дом словно оброс
кругом; летом растительность эта, вероятно, оживляла вид усадьбы, зимой она придавала ей еще больше уныния.
Исчезают в вихре плащей. Кажется, за ними вырвался из толпы кто-то третий, совершенно подобный влюбленному, весь — как гибкий язык черного пламени. В среде танцующих обнаружилась третья пара влюбленных. Они сидят посреди сцены. Средневековье. Задумчиво склонившись, она следит за его движениями. — Он, весь в строгих линиях, большой и задумчивый, в картонном шлеме, — чертит перед ней на полу
круг огромным деревянным мечом.
Так же, как и тогда наяву,
кругом них гремела и гудела необозримая толпа народа, запрудив меж двумя мостами всю набережную Фонтанки, все окрестные улицы и переулки; так же, как и тогда, вынесло Семена Ивановича вместе с пьянчужкой за какой-то забор, где притиснули их, как в клещах, на
огромном дровяном дворе, полном зрителями, собравшимися с улиц, с Толкучего рынка и из всех окрестных домов, трактиров и кабаков.
Под ногами морозная, твердая земля,
кругом огромные деревья, над головой пасмурное небо, тело свое чувствую, занят мыслями, а между тем знаю, чувствую всем существом, что и крепкая, морозная земля, и деревья, и небо, и мое тело, и мои мысли — случайно, что всё это только произведение моих пяти чувств, мое представление, мир, построенный мною, что всё это таково только потому, что я составляю такую, а не иную часть мира, что таково мое отделение от мира.
А в середине
круга ленивая, тяжелая и толстая Софья Пуд в нарочно укороченной — по-балетному — нижней юбочке, в ночных войлочных туфлях
огромного размера неуклюже выделывала какие-то невозможные па.