Неточные совпадения
Дальше набрел он на постройку дома, на кучу щепок, стружек, бревен и на кружок расположившихся около
огромной деревянной чашки плотников. Большой каравай хлеба, накрошенный в квас лук да кусок красноватой соленой
рыбы — был весь обед.
Вчера привезли свежей и отличной
рыбы, похожей на форель, и
огромной. Одной стало на тридцать человек, и десятка три пронсов (раков, вроде шримсов, только большего размера), превкусных. Погода как летняя, в полдень 17 градусов в тени, но по ночам холодно.
7-го или 8-го марта, при ясной, теплой погоде, когда качка унялась, мы увидели множество какой-то красной массы, плавающей
огромными пятнами по воде. Наловили ведра два — икры. Недаром видели стаи
рыбы, шедшей незадолго перед тем тучей под самым носом фрегата. Я хотел продолжать купаться, но это уже были не тропики: холодно, особенно после свежего ветра. Фаддеев так с радости и покатился со смеху, когда я вскрикнул, лишь только он вылил на меня ведро.
Ворон скорее следует отнести к полезным птицам, чем к вредным. Убирая в тайге трупы павших животных, дохлых
рыб по берегам рек, моллюсков, выброшенных морским прибоем, и в особенности разные отбросы человеческих жилищ, они являются незаменимыми санитарами и играют
огромную роль в охране природы. Вред, причиняемый воронами хозяйству, по сравнению с той пользой, которую они приносят, невелик.
Он себя чувствовал хорошо, когда у него за ужином сидело несколько священников, когда на столе была
огромная традиционная
рыба.
Двор был застроен оптовыми лавками, где торговали сезонным товаром: весной — огурцами и зеленью, летом — ягодами, осенью — плодами, главным образом яблоками, а зимой — мороженой
рыбой и круглый год — живыми раками, которых привозили с Оки и Волги, а главным образом с Дона, в
огромных плетеных корзинах.
Позади «Шиповской крепости» был
огромный пустырь, где по зимам торговали с возов мороженым мясом,
рыбой и птицей, а в другое время — овощами, живностью и фруктами.
Подобралась дружная ватага: десятилетний сын нищей мордовки Санька Вяхирь, мальчик милый, нежный и всегда спокойно веселый; безродный Кострома, вихрастый, костлявый, с
огромными черными глазами, — он впоследствии, тринадцати лет, удавился в колонии малолетних преступников, куда попал за кражу пары голубей; татарчонок Хаби, двенадцатилетний силач, простодушный и добрый; тупоносый Язь, сын кладбищенского сторожа и могильщика, мальчик лет восьми, молчаливый, как
рыба, страдавший «черной немочью», а самым старшим по возрасту был сын портнихи-вдовы Гришка Чурка, человек рассудительный, справедливый и страстный кулачный боец; все — люди с одной улицы.
Дядья весело бросались к возу и, взвешивая на руках птицу,
рыбу, гусиные потроха, телячьи ноги,
огромные куски мяса, посвистывали, одобрительно шумели...
Потом пришла маленькая старушка, горбатая, с
огромным ртом до ушей; нижняя челюсть у нее тряслась, рот был открыт, как у
рыбы, и в него через верхнюю губу заглядывал острый нос. Глаз ее было не видно; она едва двигала ногами, шаркая по полу клюкою, неся в руке какой-то гремящий узелок.
Азарт этот еще увеличился, когда отец вытащил
огромного окуня и еще огромнейшего линя, а у Евсеича сорвалась какая-то большая
рыба и вдобавок щука оторвала удочку.
Только к вечеру, когда солнышко стало уже садиться, отец мой выудил
огромного леща, которого оставил у себя в лодке, чтоб не распугать, как видно, подходившую
рыбу; держа обеими руками леща, он показал нам его только издали.
Огромные щуки и жерехи то и дело выскакивали из воды, гоняясь за мелкой
рыбою, которая металась и плавилась беспрестанно.
— Этакой, господа,
рыбы и ботвиньи сам Лукулл [Лукулл Люций Лициний (106-56 до н. э.) — римский полководец и государственный деятель, обладавший
огромным богатством; роскошь его пиров вошла в поговорку.] не едал!
Палагея Евграфовна расставила завтрак по крайней мере на двух столах; но Калинович ничего почти не ел, прочие тоже, и одна только приказничиха, выпив рюмки три водки, съела два
огромных куска пирога и, проговорив: «Как это бесподобно!», — так взглянула на маринованную
рыбу, что, кажется, если б не совестно было, так она и ее бы всю съела.
В стороне, за
огромными пяльцами, сидит хозяин, вышивая крестиками по холстине скатерть; из-под его пальцев появляются красные раки, синие
рыбы, желтые бабочки и рыжие осенние листья. Он сам составил рисунок вышивки и третью зиму сидит над этой работой, — она очень надоела ему, и часто, днем, когда я свободен, он говорит мне...
Здесь, освещенные ярким светом висящих ламп, возвышались целые горы красных крепких яблоков и апельсинов; стояли правильные пирамиды мандаринов, нежно золотившихся сквозь окутывающую их папиросную бумагу, протянулись на блюдах, уродливо разинув рты и выпучив глаза,
огромные копченые и маринованные
рыбы; ниже, окруженные гирляндами колбас, красовались сочные разрезанные окорока с толстым слоем розоватого сала…
Говоря о сазане, я уже сказал, что он и карпия — одна и та же
рыба, с тою разницею, что карпия в прудах имеет цвет не яркий, а серовато-грязный и не достигает такой
огромной величины, как сазаны, водящиеся в больших реках и особенно в их устьях, при впадении в море; в Астрахани, например, улов сазанов бывает невероятно велик и замечателен как по множеству, так и по крупноте их.
Самое имя этой красивой рыбки указывает, что оно уменьшительное от имени
рыбы лох, и оно недаром дано ей: красные, черные и белые крапинки, которыми она испещрена, очень похожи на крапины лоха, или красули, достигающей
огромной величины; но рыбка, о которой я говорю, — самая маленькая рыбка: лошок в два вершка — редкость по величине.
Сомов ловят на
огромные крючки или крючья, величина которых иногда бывает не менее пожарного багра, с соразмерною зазубриною, привязывая их на крепкие веревки и насаживая больших
рыб,
огромные куски мяса, ощипанных вполовину кур, уток и даже маленьких поросят; насаживают также говяжью и баранью требуху; но на чистую мясную насадку сом берет охотнее.
В водах, где водится большая
рыба и где рыбак ее особенно имеет в виду, плотва нестерпимо надоедает: от ее дерганья и тасканья нет никакой защиты; одно спасенье —
огромные куски хлеба; самый крупный земляной червь; непрерванный сальник и линючий рак, в целости насаженный на крючок.
Удочки бывают различной величины смотря по своему назначению: маленькие для мелкой
рыбы: гольцов, пескарей, ершей, уклеек (в Оренбургской губернии их называют сентявками и белоглазками), ельцов, мелких окуней и плотвы; средние, более других употребительные, для крупных окуней, язей, головлей, лещей, линей и карасей; большие удочки назначаются для самой крупной
рыбы: для пород, сейчас мною поименованных, достигающих иногда
огромной величины, и особенно для пород хищных: для щук, жерихов, сазанов, судаков, карпий и лохов, или красуль.
Рыбак, стоявший возле меня на плотине
огромного пруда, вытаскивая небольшую
рыбу, вдруг почувствовал на удочке такую тяжесть и упорство, что едва не выронил из рук удилища, но, приняв это за неожиданное движение какой-нибудь средней
рыбы, стал тащить с большею силою и выволок на плотину порядочную щуку.
Без всякого сомнения, чем
рыба больше, тем лестнее ее выудить, а потому и
огромные лещи, которые берут не часто, представляют для охотника заманчивое уженье; но тасканье лещей мелких, то есть подлещиков, весом фунтов до двух, которые берут беспрестанно, до чрезвычайности верно и однообразно, сейчас всплывают наверх, и неподвижные вытаскиваются на берег, как деревянные щепки, — по-моему, совсем невесело: я пробовал такое уженье, и оно мне не понравилось.
Эта
рыба по преимуществу хищная: длинный брусковатый стан, широкие хвостовые перья для быстрых движений, вытянутый вперед рот, нисходящий от глаз в виде ткацкого челнока,
огромная пасть, усеянная внизу и вверху сплошными острыми, скрестившимися зубами, [Щука меняет зубы ежегодно в мае месяце.
Такие весенние путешествия
рыбы снизу вверх и обратно повторяются отчасти при всякой случайной, но значительной прибыли воды: при внезапном прорыве
огромных прудов и при паводках, случающихся от сильных и продолжительных дождей.
Рыба очень нередко задыхается зимой под льдом даже в
огромных озерах и проточных прудах: [Из многих, мною самим виденных таких любопытных явлений самое замечательное случилось в Казани около 1804 г.: там сдохлось зимою
огромное озеро Кабан; множество народа набежало и наехало со всех сторон:
рыбу, как будто одурелую, ловили всячески и нагружали ею целые воза.] сначала, в продолжение некоторого времени, показывается она в отверстиях прорубей, высовывая рот из воды и глотая воздух, но ловить себя еще не дает и даже уходит, когда подойдет человек; потом покажется гораздо в большем числе и как будто одурелая, так что ее можно ловить саком и даже брать руками; иногда всплывает и снулая.
Сначала, по быстроте прямолинейных движений, я подумал, что это щука; но
рыба не замедлила меня разуверить:
огромный головль, какого я ни прежде, ни после не видывал, вылетел на поверхность воды и начал свои отчаянные прыжки…
В снулой
рыбе не оказывалось никаких признаков болезни; крупные язи и
огромные щуки ходили поверху и кружились; крестьяне ловили их и употребляли в пищу без всякого вреда.
Я слыхал также, что где водится сомов много, там удят их на
огромные удочки, насаживая
рыбу и больших лягушек.
Станом, складом, пестротою кожи — одним словом, всем она так похожа на красулю, что можно почесть их за одну и ту же
рыбу; но пеструшка кажется шире и площе красули и гораздо пестрее; рассовывают, что она бывает
огромной величины, до пятнадцати фунтов веса; но я плохо этому верю и думаю, что смешивают с нею красуль, которых мелкими я никогда не встречал; признаюсь, я не чужд сомнения, что пестряк и красуля одна и та же
рыба, только в разных возрастах.
Хотя леса была толстая и крепкая, но рыбак, видя, что
рыба попала
огромная, что поворотить ее невозможно и что леса вытягивается в прямую линию, — бросил удилище.
Он направился к ручью. Почти против того места, где ручей впадал в реку, из воды выглядывала верхушка
огромной плетеной корзины, куда Глеб прятал живую
рыбу. Пока выбирал он из этого самодельного садка
рыбу, приемыш успел вернуться с ведром.
Она послушала людей и показала им сына — руки и ноги у него были короткие, как плавники
рыбы, голова, раздутая в
огромный шар, едва держалась на тонкой, дряблой шее, а лицо — точно у старика, всё в морщинах, на нем пара мутных глаз и большой рот, растянутый в мертвую улыбку.
Илья исподлобья осматривал лавку. В корзинах со льдом лежали
огромные сомы и осетры, на полках были сложены сушёные судаки, сазаны, и всюду блестели жестяные коробки. Густой запах тузлука стоял в воздухе, в лавке было душно, тесно. На полу в больших чанах плавала живая
рыба — стерляди, налимы, окуни, язи. Но одна небольшая щука дерзко металась в воде, толкала других
рыб и сильными ударами хвоста разбрызгивала воду на пол. Илье стало жалко её.
Его злила их солидная стойкость, эта единодушная уверенность в себе, торжествующие лица, громкие голоса, смех. Они уже уселись за столы, уставленные закусками, и плотоядно любовались
огромным осетром, красиво осыпанным зеленью и крупными раками. Трофим Зубов, подвязывая салфетку, счастливыми, сладко прищуренными глазами смотрел на чудовищную
рыбу и говорил соседу, мукомолу Ионе Юшкову...
К ним за стол сели две девицы — высокая, крепкая Лидия и
огромная, тяжёлая Капитолина. Голова Лидии была несоразмерно с телом маленькая, лоб узкий, острый, сильно выдвинутый подбородок и круглый рот с мелкими зубами
рыбы, глаза тёмные и хитрые, а Капитолина казалась сложенной из нескольких шаров разной величины; выпученные глаза её были тоже шарообразны и мутны, как у слепой.
Потолковав еще некоторое время с своим помощником, Грохов, наконец, отпустил его и сам снова предался размышлениям: практическая его предусмотрительность и опытность ясно ему говорили, что в этом
огромном и запутанном деле много бы, как в мутной воде
рыбы, можно было наловить денег: скупить, как справедливо говорит Янсутский, по дешевой цене некоторую часть векселей, схлопотать конкурс; самому сесть в председатели… назначить себе содержания тысяч двадцать пять… подобрать согласненьких кураторов, а там — отдачи фабрик в аренды, хозяйственная продажа отдельных имений, словом, золотой бы дождь можно было устроить себе в карман; но вместе с этими соображениями Грохов вспомнил о своих недугах и подумал, что ему, может быть, скоро ничего не надобно будет на земле и что на гроб да на саван немного потребуется!
Самое лучшее уженье находилось у нас в саду, почти под окнами, потому что пониже Аксакова, в мордовской деревне Кивацкое, была мельница и
огромный пруд, так что подпруда воды доходила почти до сада; тут Бугуруслан мог назваться верховьем Кивацкого пруда, а всем охотникам известно, что для уженья
рыбы это очень выгодно.
В самом деле, Морозов приобрёл сходство с большой собакой, которая выучилась ходить на задних лапах; сожжённая кожа на голове его, должно быть, полопалась, он иногда обёртывал голову, как чалмой, купальным, мохнатым полотенцем Татьяны, которое дал ему Митя;
огромная голова, придавив Захара, сделала его ниже ростом; шагал он важно, как толстый помощник исправника Экке, большие пальцы держал за поясом отрёпанных солдатских штанов и, пошевеливая остальными пальцами, как
рыба плавниками, покрикивал...
Если богу или случаю будет угодно, на крючьях окажется белуга, проглотившая приманку,
огромная остроносая
рыба, вес которой достигает десяти-двадцати, а в редких случаях даже тридцати и более пудов.
И вот, когда таинственное предчувствие уведомило Юру о рыбьих намерениях, вся Балаклава переживает несколько тревожных, томительно напряженных дней. Дежурные мальчики день и ночь следят с высоты гор за заводами, баркасы держатся наготове. Из Севастополя приехали скупщики
рыбы. Местный завод консервов приготовляет сараи для
огромных партий.
Не могу понять, как такая
огромная и сильная
рыба не выкинулась назад?
В комнате стоял тяжелый запах водки, соленых грибов, копченой
рыбы, а мимо окон, точно
огромные ножницы, молча стригущие что-то, мелькали ноги прохожих.
Вошел я за перегородку. Лежит Николай Яковлевич на спине, живот
огромный, как гора, рот раскрыт, и по бороде слюни потекли, одна нога на кровати, другая вниз свесилась. Ох, как же он дышал! Видали
рыбу, когда ее на берег вытащат? Точь-в-точь. Видно, попадала ему в легкие всего одна чайная ложечка воздуху, так он ее ртом, и носом, и горлом… Стонет, кряхтит, нудится, и лицо все искривилось, а проснуться не может…
— Ночь теперь если тихая… — начал он с заметным удовольствием, — вода не колыхнется, как зеркало… Смола на носу лодки горит…
огромным таким кажется пламенем… Воду всю освещает до самого дна: как на тарелке все рассмотреть можно, каждый камышек… и
рыба теперь попадется… спит… щука всегда против воды… ударишь ее острогой… встрепенется… кровь из нее брызнет в воду — розовая такая…
Первый Спас на дворе — к Макарью пора. Собрался Марко Данилыч без дочери и поселился на Гребновской пристани в своем караване. Нехорошо попахивало, да Марку Данилычу это нипочем — с малых лет привык с
рыбой возиться. Дня через два либо через три после его приезда пришел на Гребновскую
огромный рыбный караван. Был он «Зиновья Доронина с зятьями».
Теперь Иоле почти натыкается на что-то твердое и большое, что, как
огромная чудовищная
рыба, торчит из воды.