Неточные совпадения
Отношения к
обществу тоже были ясны. Все могли знать, подозревать это, но никто не должен был сметь говорить. В противном случае он готов был заставить говоривших
молчать и уважать несуществующую честь женщины, которую он любил.
— Каждый член
общества призван делать свойственное ему дело, — сказал он. — И люди мысли исполняют свое дело, выражая общественное мнение. И единодушие и полное выражение общественного мнения есть заслуга прессы и вместе с тем радостное явление. Двадцать лет тому назад мы бы
молчали, а теперь слышен голос русского народа, который готов встать, как один человек, и готов жертвовать собой для угнетенных братьев; это великий шаг и задаток силы.
В А́нглийском. Чтоб исповедь начать:
Из шумного я заседанья.
Пожало-ста
молчи, я слово дал
молчать;
У нас есть
общество и тайные собранья
По четвергам. Секретнейший союз…
Райский ходил по кабинету. Оба
молчали, сознавая каждый про себя затруднительное положение дела.
Общество заметило только внешне признаки какой-то драмы в одном углу. Отчуждение Веры, постоянное поклонение Тушина, независимость ее от авторитета бабушки — оно знало все это и привыкло.
Но больше всего Зосе не нравилось в муже то, что он положительно не умел себя держать в
обществе — не в меру дичился незнакомых, или старался быть развязным, что выходило натянуто, или просто
молчал самым глупейшим образом.
— Никакого. С тех пор как я вам писал письмо, в ноябре месяце, ничего не переменилось. Правительство, чувствующее поддержку во всех злодействах в Польше, идет очертя голову, ни в грош не ставит Европу,
общество падает глубже и глубже. Народ
молчит. Польское дело — не его дело, — у нас враг один, общий, но вопрос розно поставлен. К тому же у нас много времени впереди — а у них его нет.
Максим разговаривал со своим старым товарищем, молодые люди сидели
молча у открытых окон; в небольшом
обществе господствовало то особенное тихое настроение, в глубине которого ощущается какая-то не для всех ясная, но всеми сознаваемая драма.
Розанова здесь никто не знал, и он сидел
молча, наблюдая новое
общество.
После выхода Розанова из Лизиной комнаты
общество сидело
молча несколько минут; наконец Белоярцев поставил на окно статуэтку Гарибальди и, потянув носом, сказал...
Розанов ничего не нашелся отвечать. Он только обвел глазами маленькое
общество и остановил их на Лизе, которая сидела
молча и, по-видимому, весьма спокойно.
Хотя в
обществе знакомых Володи я играл роль, оскорблявшую мое самолюбие, я любил сидеть в его комнате, когда у него бывали гости, и
молча наблюдать все, что там делалось.
Да маски глупой нет:
Молчит… таинственна, заговорит… так мило.
Вы можете придать ее словам
Улыбку, взор, какие вам угодно…
Вот, например, взгляните там,
Как выступает благородно
Высокая турчанка… как полна,
Как дышит грудь ее и страстно и свободно.
Вы знаете ли кто она?
Быть может, гордая графиня иль княжна,
Диана в
обществе… Венера в маскераде,
И также может быть, что эта же краса
К вам завтра вечером придет на полчаса.
В обоих случаях вы, право, не в накладе.
Юлинька. Да уж делать нечего, Полинька, мы пока, сколько можем, будем тебя поддерживать. Только не слушай ты, пожалуйста, своего мужа. Ты ему растолкуй хорошенько, что ты его даром любить не будешь. Ты, глупенькая, пойми, за что их даром любить-то, мужьев-то? Это довольно странно! Обеспечь меня, дескать, во всем, чтобы я блистала в
обществе, тогда я тебя и стану любить. Он от капризу не хочет твоего счастия, а ты
молчишь. Попроси только он у дяди, и ему дадут такое же доходное место, как у моего мужа.
— Самое лучшее в нашем
обществе — патронесса, самое дельное, чем мы в нем занимаемся, — ухаживание за патронессой, самое трудное — сказать патронессе такой комплимент, которым она была бы довольна, а самое умное — восхищаться патронессой
молча и без надежд. Так что вы, в сущности, член не «
общества попечения о», а член
общества Танталов, состоящих при Софии Медынской.
Бакин. Я об нем знаю столько же, сколько и вы. Очень богат; великолепное имение в соседней губернии, свеклосахарный завод, да еще конный, да, кажется, винокуренный. Сюда приезжает он на ярмарку; продавать ли, покупать ли лошадей, уж я не знаю. Как он разговаривает с барышниками, я тоже не знаю; но в нашем
обществе он больше
молчит.
Если ему случалось быть с ровными себе, он был еще человек как следует, человек очень порядочный, во многих отношениях даже не глупый человек; но как только случалось ему быть в
обществе, где были люди хоть одним чином пониже его, там он был просто хоть из рук вон:
молчал, и положение его возбуждало жалость, тем более что он сам даже чувствовал, что мог бы провести время несравненно лучше.
Вот еще случай в доказательство моих слов: после одного из предварительных заседаний
Общества любителей русской словесности при Московском университете, в котором было читано переложение нескольких псалмов М. А. Дмитриева, члены стали хвалить их, но Писарев
молчал.
Нечего и говорить о том, как «травили» и «изводили» бедных мореплавателей товарищи. Каждый проходивший вечером около их кроватей считал своим долгом бросить по адресу рыбаков несколько обидных слов, а рыбаки только
молчали, глубоко сознавая свою вину перед
обществом. Иногда кому-нибудь вдруг приходила в голову остроумная мысль — заняться лечением рыбаков. Почему-то существовало убеждение, что от этой болезни очень хорошо помогает, если пациента высечь ночью на пороге дверей сапожным голенищем.
Пирамидалов. Сидит все дома за бумагами да за книгами, не бывает нигде в
обществе, даже и у товарищей; бегает от женщин. А если с ним женщина заговорит, он краснеет и конфузится. Он все молчит-с.
Потом сидели и
молча плакали. Видно было, что и бабушка и мать чувствовали, что прошлое потеряно навсегда и бесповоротно: нет уже ни положения в
обществе, ни прежней чести, ни права приглашать к себе в гости; так бывает, когда среди легкой, беззаботной жизни вдруг нагрянет ночью полиция, сделает обыск, и хозяин дома, окажется, растратил, подделал, — и прощай тогда навеки легкая, беззаботная жизнь!
Расположившись кружком на траве, эти люди лениво вели бесконечную беседу о разных разностях, свободно переходя от одной темы к другой и тратя столько внимания к чужим словам, сколько нужно было его для того, чтобы продолжать беседу, не прерывая.
Молчать было скучно, но и внимательно слушать тоже скучно. Это
общество бывших людей имело одно великое достоинство: в нем никто не насиловал себя, стараясь казаться лучше, чем он есть, и не побуждал других к такому насилию над собой.
В
обществе мужчин ему было скучно, не по себе, с ними он был неразговорчив, холоден, но когда находился среди женщин, то чувствовал себя свободно и знал, о чем говорить с ними и как держать себя; и даже
молчать с ними ему было легко.
Ольга Петровна. Все это, может быть, справедливо; но тут досадно, папа, то, что, как видно, все, старые и молодые, разделяют мнение князя Янтарного, потому что я очень хорошо знаю Янтарного: он слишком большой трус, чтобы позволить себе в таком многолюдном
обществе так резко выражать свое мнение, если бы он ожидал себе встретить возражение, напротив: одни поддерживали его небольшими фразами, другие ободряли взглядами; наконец, которые и
молчали, то можно наверное поручиться, что они думали то же самое.
Унылые люди бывают здоровые и больные. Первые меньше скучны. Они, по большей части, занимают в
обществе роль пассивную: придут, сядут,
молчат, пыжутся, вперяют на все и на всех грустный взгляд и вздыхают более или менее выразительно. Вторые решительно невыносимы!
Андрей Николаевич обиделся и
молча достал фуражку, а дорогой домой выговаривал Наташе за ее смех и упрекал за неумение держаться в приличном
обществе.
Наполнились кубки, и все
общество пило здоровье принцессы Елизаветы. Начались маневры, все вьштли на палубу, подле принцессы стояли в почтительном отдалении граф Орлов, Грейг, Христенек и дамы. Елизавета стояла у самого борта и с увлечением смотрела на маневры. Долго смотрела она и
молчала…
Сошлись мы вместе, сидели и
молчали. Читали его предсмертное письмо. В нем Порфиров просил товарищей простить ему его страшное преступление против
общества: но он потерял веру в себя, в свои силы, в окружающих людей. Почувствовал нравственный упадок и в доказательство сообщал, что прежде ограничивался черным хлебом, а в последнее время ему стало хотеться булок и кренделей.
Владислав угрюмо
молчал. Стабровская подозревала, что он еще грустит по своим московским привязанностям, и старалась развлекать его
обществом хорошеньких, ловких, увлекательных соседок. Даже одну из них, блестящее созвездие среди светил Белорусского края, которую она особенна любила и за которую многие безнадежно сватались, предложила ему в супруги, уверяя его, что красавица к нему неравнодушна.
Он совершенно перестал улыбаться,
молчал и окончательно удалился от
общества, принудив к этому и жену. К каждому шагу, к каждому движению княгини он стал относиться с предубеждением.
Молчали и присутствовавшие. Несомненно, что она любила покойницу, которая первая из
общества протянула ей руку и ввела в достойный ее круг… Покойная сделала это по моему совету, — самодовольно добавила «особа». Послышались сдержанные выражения почтительного согласия.
Он знал в подробности все светские интриги и историю почти каждой из звездочек полусвета, и о нем говорили шутя, что если бы он захотел, то мог бы написать такую скандальную хронику, от которой бы содрогнулось даже петербургское
общество. Но доктор Звездич умел
молчать или, вернее, говорить кстати. Он не мог быть назван скрытным, но и никогда не говорил того, что могло бы скомпрометировать тех, кто не должен был быть скомпрометированным, и таким образом не вызывал вражды к себе людей, жизнью которых он жил.
Товарищ его осторожно снял ношу свою, приставил ее к дереву,
молча поклонился еще раз Вульфу и невесте его. Все
общество расположилось, по удобности или по вкусу, кто на подушках из кареты, кто на мураве. Слепец, сидя на двух подушках, возвышался над всеми целою головою: казалось, старость председала в совете красоты и мужества.
Бывали случаи, однако, что и лицо из
общества выиграет довольно крупный куш, и слава об этом идет, тогда как те, которые проигрались, по большей части
молчат…
Хозяин продолжал
молчать и отхлебывать из маленькой плоской чашки черный, очень крепкий кофе. В глазах его мелькала улыбка. Он слушал гостя и думал полуиронически, полусерьезно о том, какую роль играют у нас проекты и докладные записки там, в Петербурге, где всякий"чинуш"норовит отличиться, бьет тревогу, доказывает неминуемую гибель
общества, если не послушают его.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в
обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что́ он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно
молчал в продолжение всего вечера.
Небольшое
общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старою мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все
молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Растопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.