Было это доброе, простодушное время, когда в известных слоях петербургского общества нельзя было повернуться, не сталкиваясь с Шпандорчуком или Вырвичем, и когда многими нехитрыми людьми ум и
нравственные достоинства человека определялись тем, как этот человек относится к Шпандорчукам и Вырвичам.
Всем известно, что труд крестьянина можно было помещику употреблять так, как ему было угодно; можно было даже продавать и покупать людей, как вещи, и при продаже и покупке имелись в виду не только физические, но и
нравственные достоинства человека (что же из всего этого? читайте дальше!).
Конечно, если рассудить хладнокровно, так это само по себе вздор: при обсуждении
нравственного достоинства человека надо смотреть на то, заслуживал ли он быть битым; а там — бит ли он был в действительности или нет, — это уже другой вопрос, вопрос силы, а не права.
Неужели
нравственное достоинство человека, чувствующего сильное поползновение красть, но пересиливающего себя потому, что кража запрещена законом, — выше нравственности того, у кого не рождается даже и мысли о присвоении чужого, уже не вследствие запрещения закона, а просто по внутреннему отвращению от кражи?
Неточные совпадения
От него есть избавленье только в двух крайних сортах
нравственного достоинства: или в том, когда
человек уже трансцендентальный негодяй, восьмое чудо света плутовской виртуозности, вроде Aли-паши Янинского, Джеззар — паши Сирийского, Мегемет — Али Египетского, которые проводили европейских дипломатов и (Джеззар) самого Наполеона Великого так легко, как детей, когда мошенничество наросло на
человеке такою абсолютно прочною бронею, сквозь которую нельзя пробраться ни до какой человеческой слабости: ни до амбиции, ни до честолюбия, ни до властолюбия, ни до самолюбия, ни до чего; но таких героев мошенничества чрезвычайно мало, почти что не попадается в европейских землях, где виртуозность негодяйства уже портится многими человеческими слабостями.
Это великая заслуга в муже; эта великая награда покупается только высоким
нравственным достоинством; и кто заслужил ее, тот вправе считать себя
человеком безукоризненного благородства, тот смело может надеяться, что совесть его чиста и всегда будет чиста, что мужество никогда ни в чем не изменит ему, что во всех испытаниях, всяких, каких бы то ни было, он останется спокоен и тверд, что судьба почти не властна над миром его души, что с той поры, как он заслужил эту великую честь, до последней минуты жизни, каким бы ударам ни подвергался он, он будет счастлив сознанием своего человеческого
достоинства.
Таким образом, видели мы при Екатерине возвышение
человека, которого
нравственное и патриотическое
достоинство служит еще предметом споров в России.
Этого мало: художественные
достоинства произведений С. Т. Аксакова были так ярки, что обратили внимание многих на
нравственные качества самого автора и доставили ему всеобщее уважение уже просто — как
человеку, — поразительное доказательство этого уважения мы видели недавно в студентах Казанского университета, праздновавших свой университетский юбилей.
Польза, сделанная ими, остается, но
нравственное достоинство лица едва ли от того возвышается, и едва ли эти
люди прибретают право на общественное уважение.
К счастию, немного таких
людей, способных оставаться бесчувственными при виде умственного и
нравственного достоинства в
человеке.
— Мой друг, — сказала она, — простите мне мою слабость. Она кончилась, слава Богу. Мои глаза прозрели, я вижу теперь все ясно, я понимаю значение ваших слов: никакие формальные обязанности не заставляют меня действовать так, но есть еще обязанности
нравственные, которые должен исполнить
человек, если он дорожит своим человеческим
достоинством.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про
достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и
нравственный молодой
человек с блестящею карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Власть эта не может быть основана на преобладании
нравственной силы, ибо, не говоря о людях-героях, как Наполеоны, о
нравственных достоинствах которых мнения весьма разноречивы, история показывает нам, что ни Людовики ХІ-е, ни Метернихи, управлявшие миллионами
людей, не имели никаких особенных свойств силы душевной, а напротив, были по бòльшей части нравственно слабее каждого из миллионов
людей, которыми они управляли.