Неточные совпадения
Его горе было не трогательное, возбуждающее участие, а злое, неуступчивое, вызывающее
новые удары
противника за непокорность. Даже это было не горе, а свирепое отчаяние.
— Постой, не кричи, тетка не любит. Скажи ты мне, ведь с этим самым князем Сокольским Версилов тягается о наследстве? В таком случае это будет уже совершенно
новый и оригинальный способ выигрывать тяжбы — убивая
противников на дуэли.
Опять один перескочил через другого, царапнул того шпорой, другой тоже перескочил и царапнул
противника так, что он упал на бок, но в ту же минуту встал и с
новой яростью бросился на врага.
Умер Николай;
новая жизнь увлекла славян и нас за пределы нашей усобицы, мы протянули им руки, но где они? Ушли! И К. Аксаков ушел, и нет этих «
противников, которые были ближе нам многих своих».
Едва ли самая злая газетная полемика так волнует теперь литературных
противников, как волновала и самих участников, и местное общественное мнение эта борьба капитана с злым ябедником, слава которого колебалась, как иная литературная репутация под ударами
новой критики.
Он не знал, что для меня «тот самый» значило
противник Добролюбова. Я его себе представлял иначе. Этот казался умным и приятным. А то обстоятельство, что человек, о котором (хотя и не особенно лестно) отозвался Добролюбов, теперь появился на нашем горизонте, — казалось мне чудом из того
нового мира, куда я готовлюсь вступить. После купанья Андрусский у своих дверей задержал мою руку и сказал...
На этом кончалась страница, и только тут я спохватился, что читаю письмо, адресованное не мне. Поэтому я спрятал его в карман, решив сегодня же разыскать Урманова и передать ему конверт… Интерес к его драме ожил во мне с
новой силой… Так вот что он предлагал!.. Имел ли он на это право или нет?.. Мне казалось, что имел… Крупный, отчетливый и прямой почерк его
противника мне не нравился.
Несмотря на свое адвокатское звание, Грохов редко являлся в суд, особенно
новый; но вместе с тем, по общим слухам, вел дела крупные между купечеством и решал их больше сам, силою своего характера: возьмет, например, какое ни на есть дело, поедет сначала к
противнику своему и напугает того; а если тот очень упрется, так Грохов пугнет клиента своего; затем возьмет с обоих деньги и помирит их.
Но мало-помалу люди старого времени заменились людьми свежими,
противники нового направления удалены, в силу вошли его приверженцы, приняты меры, каких прежде не было, сделаны преобразования в старинном порядке.
Офицеры без
новой тревоги допили свой чай и пошли; Печорин вышел после всех; на крыльце кто-то его остановил за руку, примолвив: «я имею с вами поговорить!» По трепету руки он отгадал, что это его давешний
противник; нечего делать: не миновать истории.
В ответе своем
противникам он привел до двадцати статей из «Свода законов», из которых видно, что отстранение стеснений ео внешней торговле постоянно было в видах правительства; кроме того, он сослался на понижение тарифа в 1850 и 1854 годах, указал на несколько частных постановлений о понижении пошлин, намекнул даже на то, что готовится
новый тариф, еще более пониженный, словом — доказал, что он в своей статье повторял только то, что уже давно решено правительственным образом.
Хотя мы знаем, с кем более согласен сочинитель, но
противники предка его, Загоскина, и тогдашнего молодого поколения, особенно непреклонный Рокотов, говорят очень убедительно и дельно; сопротивление их
новым идеям так естественно, так много в нем здравого русского толка, что действующие лица являются живыми людьми, а не отвлеченными призраками или воплощенными мыслями, выведенными для торжества известного принципа.
Самый сильный и авторитетный
противник новых взглядов был побежден.
Через неделю Костомаров объявил, что его лекции вновь открываются в зале Руадзе. Сонм
противников уже совсем было приготовился к
новому великому скандалу «во имя свободы», как вдруг на следующий день в «Северной Почте» появилось следующее объявление.
Между его
противниками, сделавшими скандал 8-го марта, поднялось
новое брожение. Многие из них спешили запастись медными и полицейскими свистками да мочеными яблоками, чтобы встретить ими открытие чтений. К профессору посыпались пасквильные, безымянные письма и угрозы; даже некто выкинул гнусный фарс, грозя ему смертью за противодействие общему делу.
Не знаю, разошелся ли он лично с Некрасовым к тому времени (как вышло это у Тургенева), но по направлению он, сделавшись редактором «Библиотеки для чтения» (которую он оживил, но материально не особенно поднял), стал одним из главарей эстетической школы,
противником того утилитаризма и тенденциозности, какие он усматривал в
новом руководящем персонале «Современника» — в Чернышевском и его школе, в Добролюбове с его «Свистком» и в том обличительном тоне, которым эта школа приобрела огромную популярность в молодой публике.
Они воспользовались отсутствием великого князя и главных
противников своих, чтобы сыскать
новые вернейшие орудия с адской закалкой.
Эти исключительные любители покаяния и боязливые
противники творчества — враги возрождения духа, рождения к
новой жизни.
Переходя к текущим событиям, нельзя не отметить радостного известия о
новом поражении
противника.
Когда, с течением времени, у раскольников перемерли попы старого ставленья (т. е. посвященные в сан до исправления церковных книг Никоном), тогда одна часть
противников Никоновой реформы, признавая необходимость священников для совершения таинств, стала принимать к себе попов
нового ставленья, т. е. рукоположенных после Никона; другая же часть раскольников отвергла совершенно священство, объявив, что священный чин повсюду упразднен, и потому таинств более нет, кроме крещения и исповеди, которые, на основании канонических правил, в случае крайней нужды, разрешено совершать и мирянам.