Неточные совпадения
— «Вот христианским миссионерам, может быть, скоро предстоят
новые подвиги, — сказал я, — возобновить подавленное христианство в Японии, которая не сегодня, так завтра непременно откроется для европейцев…» — «А coups des canons, monsieur, а coups des canons!» [«Только с помощью пушек, сударь, только с помощью пушек» — фр.] — прибавил
епископ.
По приезде адмирала
епископ сделал ему визит. Его сопровождала свита из четырех миссионеров, из которых двое были испанские монахи, один француз и один китаец, учившийся в знаменитом римском училище пропаганды. Он сохранял свой китайский костюм, чтоб свободнее ездить по Китаю для сношений с тамошними христианами и для обращения
новых. Все они завтракали у нас; разговор с
епископом, итальянцем, происходил на французском языке, а с китайцем отец Аввакум говорил по-латыни.
Прежде отшедший
епископ был недоволен
новым соседством и, ничем не стесняясь, прямо говорил: «Возьмите вон отсюда это падло, душно мне с ним».
— Исправился, матушка, — отвечал Самоквасов. — Попа привозили… Поп теперь
новый у нас в Казани завелся, австрийским
епископом наслан, отцом Софронием.
Манефа, напившись чайку с изюмом, — была великая постница, сахар почитала скоромным и сроду не употребляла его, — отправилась в свою комнату и там стала расспрашивать Евпраксию о порядках в братнином доме: усердно ли Богу молятся, сторого ли посты соблюдают, по скольку кафизм в день она прочитывает; каждый ли праздник службу правят, приходят ли на службу сторонние, а затем свела речь на то, что у них в скиту большое расстройство идет из-за
епископа Софрония, а другие считают
новых архиереев обли́ванцами и слышать про них не хотят.
А тогда, разумеется, настанет для Малахии и иже с ним торжество, а митрополитам, и
епископам, и всему чину церковному со всеми нечестивыми никонианами — посрамление до черноты лиц их. А тех, кои не покорятся, «господь рукою верных своих будет бить по устам», и все они окровянятся, как Гиезий. «Старая вера побьет
новую». Вот чего желал и о чем, может быть, всю жизнь свою молился опасный немоляк за власти.
Ивану Кольцу на возвратном пути дозволил искать охотников для переселения в
новый край и велел
епископу вологородскому отправить туда десять священников с их семействами для христианского богослужения.
Что же? ведь я не Канюшкевич или не Арсений Мациевич, — я
епископ школы
новой и с кляпом во рту в Ревеле сидеть не хочу, как Арсений сидел, да от этого и проку нет…
Так, среди общего сна и покоя, два человека, которым не спалось, встретили в Старом Городе день Тимофея,
епископа прусского, день, в который бездна застоя и спокойствия, наконец, призвала другую бездну; день, с которого под старогородскими кровлями начинается
новая эра.
Пока они шли городом, она не поднимала с головы своего покрывала, и многие спрашивали: кто это такая? Христиане же, проходя, отвечали: это
новая христианка! Но потом сами себя вопрошали: где и когда эта женщина крестилась? Как ее христианское имя? Зенон должен знать о ней все, но неизвестно и то, где принял веру Зенон… Только теперь неудобно было их расспрашивать, так как они идут впереди бодрее всех и на их плечи опирается ослабевший
епископ…