Неточные совпадения
—
Стой, Ракитка! — вскочила вдруг Грушенька, — молчите вы оба. Теперь я все скажу: ты, Алеша, молчи, потому что от твоих таких
слов меня стыд берет, потому что я злая, а
не добрая, — вот я какая. А ты, Ракитка, молчи потому, что ты лжешь. Была такая подлая мысль, что хотела его проглотить, а теперь ты лжешь, теперь вовсе
не то… и чтоб я тебя больше совсем
не слыхала, Ракитка! — Все это Грушенька проговорила с необыкновенным волнением.
Может, Бенкендорф и
не сделал всего зла, которое мог сделать, будучи начальником этой страшной полиции, стоящей вне закона и над законом, имевшей право мешаться во все, — я готов этому верить, особенно вспоминая пресное выражение его лица, — но и
добра он
не сделал, на это у него недоставало энергии, воли, сердца. Робость сказать
слово в защиту гонимых
стоит всякого преступления на службе такому холодному, беспощадному человеку, как Николай.
—
Постой, голубчик! — закричал кузнец, — а вот это как тебе покажется? — При сем
слове он сотворил крест, и черт сделался так тих, как ягненок. —
Постой же, — сказал он, стаскивая его за хвост на землю, — будешь ты у меня знать подучивать на грехи
добрых людей и честных христиан! — Тут кузнец,
не выпуская хвоста, вскочил на него верхом и поднял руку для крестного знамения.
Старче всё тихонько богу плачется,
Просит у Бога людям помощи,
У Преславной Богородицы радости,
А Иван-от Воин
стоит около,
Меч его давно в пыль рассыпался,
Кованы доспехи съела ржавчина,
Добрая одежа поистлела вся,
Зиму и лето гол
стоит Иван,
Зной его сушит —
не высушит,
Гнус ему кровь точит —
не выточит,
Волки, медведи —
не трогают,
Вьюги да морозы —
не для него,
Сам-от он
не в силе с места двинуться,
Ни руки поднять и ни
слова сказать,
Это, вишь, ему в наказанье дано...
— Здесь ни одного нет, который бы
стоил таких
слов! — разразилась Аглая, — здесь все, все
не стоят вашего мизинца, ни ума, ни сердца вашего! Вы честнее всех, благороднее всех, лучше всех,
добрее всех, умнее всех! Здесь есть недостойные нагнуться и поднять платок, который вы сейчас уронили… Для чего же вы себя унижаете и ставите ниже всех? Зачем вы всё в себе исковеркали, зачем в вас гордости нет?
«Пусть-де околеет, туда и дорога ему…» И прогневалась на сестер старшиих дорогая гостья, меньшая сестра, и сказала им таковы
слова: «Если я моему господину
доброму и ласковому за все его милости и любовь горячую, несказанную заплачу его смертью лютою, то
не буду я
стоить того, чтобы мне на белом свете жить, и
стоит меня тогда отдать диким зверям на растерзание».
Не спалось ему в эту ночь: звучали в памяти незнакомые
слова, стучась в сердце, как озябшие птицы в стекло окна; чётко и ясно
стояло перед ним
доброе лицо женщины, а за стеною вздыхал ветер, тяжёлыми шматками падал снег с крыши и деревьев, словно считая минуты, шлёпались капли воды, — оттепель была в ту ночь.
Она сама
не прочь была поврать, но всякий раз, когда вранье начинало принимать двусмысленный оборот, она, без всякой, впрочем, строптивости, прерывала разговор
словами: «Нет! об этом вы, пожалуйста, уж забудьте! это
не мое! это все принадлежит моему милому помпадуру!» Одним
словом,
стояла на страже помпадурова
добра.
— Эта встреча плохо отозвалась на судьбе Лукино, — его отец и дядя были должниками Грассо. Бедняга Лукино похудел, сжал зубы, и глаза у него
не те, что нравились девушкам. «Эх, — сказал он мне однажды, — плохо сделали мы с тобой.
Слова ничего
не стоят, когда говоришь их волку!» Я подумал: «Лукино может убить». Было жалко парня и его
добрую семью. А я — одинокий, бедный человек. Тогда только что померла моя мать.
Нет! они гордятся сими драгоценными развалинами; они глядят на них с тем же почтением, с тою же любовию, с какою
добрые дети смотрят на заросший травою могильный памятник своих родителей; а мы…» Тут господин антикварий, вероятно бы, замолчал,
не находя
слов для выражения своего душевного негодования; а мы, вместо ответа, пропели бы ему забавные куплеты насчет русской старины и, посматривая на какой-нибудь прелестный домик с цельными стеклами, построенный на самом том месте, где некогда
стояли неуклюжие терема и толстые стены с зубцами, заговорили бы в один голос: «Как это мило!..
Он еще что-то хотел прибавить, но
не нашел
слова, которое можно было бы добавить к тому огромному, что сказал, и только доверчиво и ласково улыбнулся. Некоторые также улыбнулись ему в ответ; и, выходя, ласково кланялись ему, вдруг сделав из поклона приятное для всех и обязательное правило. И он кланялся каждому в отдельности и каждого провожал
добрыми, внимательными, заплаканными глазами; и
стоял все в той же нерешительной позе и рукою часто касался наперсного креста.
Рославлев-старший.
Стойте, я ни за что
не отвечаю.
Добрый путь! Вы великий импровизатор! Я ни за что
не ручаюсь, полчаса бывают иногда важнее года в судьбе человека, решают ее на всю жизнь, и самые твердые, неломкие намерения разбиваются вдребезги, как детские игрушки. Прах и дым — всё наше мужество. Еще два
слова об вашей сестре!
— Соблюли себя, значит, как следует, милый баринок, — говорил значительно подвыпивший Михаила Бастрюков, обращаясь к Ашанину. — Нельзя, «голубь» просил… Небось, помнил всякий и пил с рассудком… Даже и Захарыч может лыко вязать… То-то оно и есть, Владимир Миколаич,
добрым словом всего достигнешь… А ежели, примерно сказать, страхом… все бы перепились, как последние свиньи… Но только, я вам доложу, эта самая арака ничего
не стоит против нашей водки…
Это говорил голос, который час тому назад, когда она собиралась в театр, шептал ей: «Тебя нельзя
не любить, моя крошка! Ты мой
добрый гений! Твой поцелуй
стоит магометова рая!» А теперь? Она погибла, честное
слово погибла!
— Чем?.. Я еще у тебя в долгу. Ты спас мне жизнь без всяких видов,
не зная меня, из одного человеколюбия. Мало еще? ты спас жида. Жида! чего это
стоит в глазах христиан!.. Я, твой должник, плачу тебе только, что получил от тебя. Завтра меня
не будет здесь, в Москве. Бог ведает, удастся ли когда тебя увидеть, еще более — поговорить с тобою!.. Теперь могу на свободе дать отчет в сумме
добра, которую от тебя получил, могу тебе открыться… Уверен в благородстве души твоей, знаю,
слова мои
не пойдут далее тебя.
— Да к тому же этот самый рыжий дьявол Малюта, — помяни мое
слово,
не к
добру зачастил он к нам, — на княжну свои глазища бесстыжие пялит, индо за нее страшно становится, как
стоит она перед ним, голубка чистая, от страха даже в лице меняясь… — заметил, кроме того, Яков Потапович.
У Луки, гл. VI, с 37 по 49,
слова эти сказаны тотчас после учения о непротивлении злу и о воздаянии
добром за зло. Тотчас после
слов: «будьте милосерды, как отец ваш на небе», сказано: «
не судите, и
не будете судимы,
не осуждайте, и
не будете осуждены».
Не значит ли это, кроме осуждения ближнего, и то, чтобы
не учреждать судов и
не судить в них ближних? спросил я себя теперь. И
стоило мне только поставить себе этот вопрос, чтобы и сердце и здравый смысл тотчас же ответили мне утвердительно.
Петя хотел сказать bonsoir [
добрый вечер] и
не мог договорить
слова. Офицеры что-то шопотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая
не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и
не смея оглянуться, чтоб увидать бегут или
не бегут за ними французы.