Иерухим убежал, а Гершка вдруг закружился, начал подпрыгивать, колотить себя в грудь и выкрикивать какие-то
неистовые звуки. Примеру его последовали и прочие, а между ними и Хлестаков. Таким образом продолжалось около получаса. Наконец все повалились, кто куда попал, и Гершка потухшим голосом произнес...
Неточные совпадения
И вот морская даль, под этими синими и ясными небесами, оглашается
звуками русской песни, исполненной
неистового веселья, Бог знает от каких радостей, и сопровождаемой исступленной пляской, или послышатся столь известные вам, хватающие за сердце стоны и вопли от каких-то старинных, исторических, давно забытых страданий.
Слово, кинутое так звонко, прямо в лицо грозному учителю, сразу поглощает все остальные
звуки. Секунда молчания, потом
неистовый визг, хохот, толкотня. Исступление охватывает весь коридор. К Самаревичу проталкиваются малыши, опережают его, становятся впереди, кричат: «бирка, бирка!» — и опять ныряют в толпу. Изумленный, испуганный бедный маниак стоит среди этого живого водоворота, поворачивая голову и сверкая сухими, воспаленными глазами.
И ругань,
неистовая ругань. Где-то почти рядом со мной глухо чмокнул револьверный выстрел, сейчас же другой, и ни
звука, а нас все давили. Я окончательно терял сознание и изнемогал от жажды.
Но тут уже свирепеет и «Augustin»: слышатся сиплые
звуки, чувствуется безмерно выпитое пиво, бешенство самохвальства, требования миллиардов, тонких сигар, шампанского и заложников; «Augustin» переходит в
неистовый рев…
Гремя, стуча, колыхаясь, под яркие
звуки марша, под
неистовые крики и свист ожидавшего народа, знамя подошло к фонтану и стало. Складки его колыхнулись и упали, только ленты шевелились по ветру, да порой полотнище плескалось, и на нем струились золотые буквы…
Возня, молчание и трение о стену ногами, перемешиваясь с частым дыханием, показали, что упрямство или другой род сопротивления хотят сломить силой. Затем долгий
неистовый визг оборвался криком Геза: «Она кусается, дьявол!» — и позорный
звук тяжелой пощечины прозвучал среди громких рыданий. Они перешли в вопль, и я открыл дверь.
Когда ветер пробегал по струнам этого своевольного инструмента, струны эти издавали сколько неожиданные, столько же часто странные
звуки, переходившие от тихого густого рокота в беспокойные нестройные стоны и
неистовый гул, как будто сквозь них пролетал целый сонм, пораженный страхом, гонимых духов.