Неточные совпадения
Я уже давно и хорошо знал, что есть люди добрые и
недобрые; этим последним
словом я определял все дурные качества и пороки.
— А вы принудьте себя. Не всё склонность, надо и другим удовольствие сделать. Вот папенька: ему только
слово сказали — он и готов, а вы… фи, какой вы
недобрый! Может быть, вы любите, чтобы вас упрашивали?
Егор Егорыч испугался этих
слов Антипа Ильича. Ему показалось, что и он вместе с Екатериной Филипповной пророчит что-то
недоброе Сусанне Николаевне.
Василий Иваныч, предчувствуя заранее что-то
недоброе для него, пошел на приглашение супруги неохотно. Екатерина Петровна приняла его гневно и величественно и с первого же
слова сказала ему...
И как чародей пугается
недоброй силы, которую сам он вызвал, так Малюта испугался выражения, которое
слова его вызвали на чертах Иоанна.
— Не спрашивай меня, батюшка. Мое знанье
словами не сказывается; чуется мне, что они
недобрые люди, а почему чуется, не спрашивай. Даром я никого еще не остерегала. Кабы послушалась меня покойная матушка твоя, она, может, и теперь бы здравствовала еще!
Повинуясь вдруг охватившему его предчувствию чего-то
недоброго, он бесшумно пробежал малинник и остановился за углом бани, точно схваченный за сердце крепкою рукою: под берёзами стояла Палага, разведя руки, а против неё Савка, он держал её за локти и что-то говорил. Его шёпот был громок и отчётлив, но юноша с минуту не мог понять
слов, гневно и брезгливо глядя в лицо мачехе. Потом ему стало казаться, что её глаза так же выкатились, как у Савки, и, наконец, он ясно услышал его
слова...
А в нём незаметно, но всё настойчивее, укреплялось желание понять эти мирные дни, полные ленивой скуки и необъяснимой жестокости, тоже как будто насквозь пропитанной тоскою о чём-то. Ему казалось, что, если всё, что он видит и слышит, разложить в каком-то особом порядке, разобрать и внимательно обдумать, — найдётся доброе объяснение и оправдание всему
недоброму, должно родиться в душе некое ёмкое
слово, которое сразу и объяснит ему людей и соединит его с ними.
Одним
словом, в несколько лет во всех отношениях он поставил себя на такую ногу, что добрые люди дивились, а
недобрые завидовали.
— Я тогда к нему иду, — начала она через минуту, переводя дух. — Иной раз он просто своими
словами меня заговаривает, другой раз берет свою книгу, самую большую, и читает надо мной. Он все грозное, суровое такое читает! Я не знаю, что, и понимаю не всякое
слово; но меня берет страх, и когда я вслушиваюсь в его голос, то словно это не он говорит, а кто-то другой,
недобрый, кого ничем не умягчишь, ничем не замолишь, и тяжело-тяжело станет на сердце, горит оно… Тяжелей, чем когда начиналась тоска!
Не с кем
словом перекинуться, не с кем по душе побеседовать — народ все черствый,
недобрый, неприветный. У каждого только и думы, что своя выгода… Тяжело приходилось горемычному Алексею.
— Не греши праздным
словом на Божьих старцев, — уговаривал его паломник. — Потерпи маленько. Иначе нельзя — на то устав… Опять же народ пуганый —
недобрых людей опасаются. Сам знаешь: кого медведь драл, тот и пенька в лесу боится.
— Ой, ваше степенство, больно ты охоч его поминать! — вступился дядя Онуфрий. — Здесь ведь лес, зимница… У нас его не поминают! Нехорошо!.. Черного
слова не говори… Не ровен час — пожалуй,
недоброе что случится… А про каку это матку вы поминаете? — прибавил он.
Когда ты хочешь передать твоему собеседнику в разговоре какую-нибудь истину, то самое главное при этом — не раздражаться и не сказать ни одного
недоброго или обидного
слова.
— Духу лжи не работай,
слов неправды не говори, — строже прежнего заговорила Варенька. — Я заметила, что у тебя на соборе лицо было мрачное. Темное такое,
недоброе. Видно, что враг в душе твоей сеял плевелы. Смущает он тебя чем-нибудь?
— Пали до нас и о тебе, друг мой,
недобрые вести, будто и ты мирской славой стал соблазняться, — начала Манефа, только что успела выйти келейница. — Потому-то я тебе по духовной любви и говорила так насчет Громова да Злобина. Мирская слава до добра не доводит, любезный мой Петр Степаныч. Верь
слову — добра желая говорю.
Доктор захохотал басом и махнул рукой, как бы желая показать, что от смеха он не может выговорить ни одного
слова. Смеялся он тяжело, резко, с крепко стиснутыми зубами, как смеются
недобрые люди, и по его голосу, лицу и блестящим, немножко наглым глазам можно было понять, что он глубоко презирал и княгиню, и приют, и старух. Во всем, что он так неумело и грубо рассказал, не было ничего смешного и веселого, но хохотал он с удовольствием и даже с радостью.
С последним
словом он постучался в ворота и на спрос Афанасия Никитина, кто пришел, отозвался именем господним. Его тотчас впустили; разумеется, оградили себя крестным знамением на всякий
недобрый случай. Афоня не чуждался знакомства с чужеземцами: с какими и какими народами он не сообщался! Однако ж во всех сношениях с ними всегда осенял себя крестом господним, который, уверен он был, не раз спасал его от бед.
Всякое посещение этого умного, любознательного дьяка означалось или милостью и ласковым
словом великого князя, или предостережением от чего-либо
недоброго.
Нашему господину и великому князю потребно, чтобы врач, ради всякого
недоброго случая, от чего господи оборони Ивана Васильевича на всяк час живота его —
слова из речи не выкинешь, от
слова не сделается, — потребно, говорю я, чтобы врач находился неподалеку от его хоромин.
Долго комсомолия аплодировала, волновалась и переговаривалась. Потом взошел на трибуну худощавый парень с бледным лицом, — его Лелька мельком видала в ячейке. Говорил он глуховатым голосом, иногда не находя нужных
слов. Брови были сдвинутые, а тонкие губы — энергичные и
недобрые.
— Однако Литва-то оставила в вас
недобрые семена свои, — семена лжи и непризнательности. Не вы ли прислали сановника Назария и вечевого дьяка Захария назвать князя нашего государем своим и после отреклись от собственных
слов своих? Не вы ли окропили площади своего города кровью мужей знаменитых, которых чтил сам Иоанн Васильевич? Не вы ли думали снова предаться литвинам? Теперь разделывайтесь же с оружием нашим, или сложите под него добровольно свои выи, одно это спасет вас.