Неточные совпадения
Не так хороша, как она бывало хотела быть хороша на бале, но хороша для той
цели, которую она теперь
имела в виду.
— Экой молодец стал! И то
не Сережа, а
целый Сергей Алексеич! — улыбаясь сказал Степан Аркадьич, глядя на бойко и развязно вошедшего красивого, широкого мальчика в синей курточке и длинных панталонах. Мальчик
имел вид здоровый и веселый. Он поклонился дяде, как чужому, но, узнав его, покраснел и, точно обиженный и рассерженный чем-то, поспешно отвернулся от него. Мальчик подошел к отцу и подал ему записку о баллах, полученных в школе.
Слезы потекли у нее из глаз; он нагнулся к ее руке и стал
целовать, стараясь скрыть свое волнение, которое, он знал,
не имело никакого основания, но которого он
не мог преодолеть.
— Ну, что, дичь есть? — обратился к Левину Степан Аркадьич, едва поспевавший каждому сказать приветствие. — Мы вот с ним
имеем самые жестокие намерения. — Как же, maman, они с тех пор
не были в Москве. — Ну, Таня, вот тебе! — Достань, пожалуйста, в коляске сзади, — на все стороны говорил он. — Как ты посвежела, Долленька, — говорил он жене, еще раз
целуя ее руку, удерживая ее в своей и по трепливая сверху другою.
Он даже
не имел никаких планов и
целей для будущей жизни; он предоставлял решение этого другим, зная, что всё будет прекрасно.
Отвечая на вопросы о том, как распорядиться с вещами и комнатами Анны Аркадьевны, он делал величайшие усилия над собой, чтоб
иметь вид человека, для которого случившееся событие
не было непредвиденным и
не имеет в себе ничего, выходящего из ряда обыкновенных событий, и он достигал своей
цели: никто
не мог заметить в нем признаков отчаяния.
Перебирая в воспоминании все известные случаи разводов (их было очень много в самом высшем, ему хорошо известном обществе), Алексей Александрович
не нашел ни одного, где бы
цель развода была та, которую он
имел в виду.
Перечитывая эти записки, я убедился в искренности того, кто так беспощадно выставлял наружу собственные слабости и пороки. История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли
не любопытнее и
не полезнее истории
целого народа, особенно когда она — следствие наблюдений ума зрелого над самим собою и когда она писана без тщеславного желания возбудить участие или удивление. Исповедь Руссо
имеет уже недостаток, что он читал ее своим друзьям.
Я ее крепко обнял, и так мы оставались долго. Наконец губы наши сблизились и слились в жаркий, упоительный
поцелуй; ее руки были холодны как лед, голова горела. Тут между нами начался один из тех разговоров, которые на бумаге
не имеют смысла, которых повторить нельзя и нельзя даже запомнить: значение звуков заменяет и дополняет значение слов, как в итальянской опере.
— Да уж в работниках
не будете
иметь недостатку. У нас
целые деревни пойдут в работы: бесхлебье такое, что и
не запомним. Уж вот беда-то, что
не хотите нас совсем взять, а отслужили бы верою вам, ей-богу, отслужили. У вас всякому уму научишься, Константин Федорович. Так прикажите принять в последний раз.
Он в том покое поселился,
Где деревенский старожил
Лет сорок с ключницей бранился,
В окно смотрел и мух давил.
Всё было просто: пол дубовый,
Два шкафа, стол, диван пуховый,
Нигде ни пятнышка чернил.
Онегин шкафы отворил;
В одном нашел тетрадь расхода,
В другом наливок
целый строй,
Кувшины с яблочной водой
И календарь осьмого года:
Старик,
имея много дел,
В иные книги
не глядел.
— Да, я действительно вошь, — продолжал он, с злорадством прицепившись к мысли, роясь в ней, играя и потешаясь ею, — и уж по тому одному, что, во-первых, теперь рассуждаю про то, что я вошь; потому, во-вторых, что
целый месяц всеблагое провидение беспокоил, призывая в свидетели, что
не для своей, дескать, плоти и похоти предпринимаю, а
имею в виду великолепную и приятную
цель, — ха-ха!
Ушли все на минуту, мы с нею как есть одни остались, вдруг бросается мне на шею (сама в первый раз), обнимает меня обеими ручонками,
целует и клянется, что она будет мне послушною, верною и доброю женой, что она сделает меня счастливым, что она употребит всю жизнь, всякую минуту своей жизни, всем, всем пожертвует, а за все это желает
иметь от меня только одно мое уважение и более мне, говорит, «ничего, ничего
не надо, никаких подарков!» Согласитесь сами, что выслушать подобное признание наедине от такого шестнадцатилетнего ангельчика с краскою девичьего стыда и со слезинками энтузиазма в глазах, — согласитесь сами, оно довольно заманчиво.
И
целый год я обязанность свою исполнял благочестиво и свято и
не касался сего (он ткнул пальцем на полуштоф), ибо чувство
имею.
Самгин отказался пробовать коня, и Лютов ушел,
не простясь. Стоя у окна, Клим подумал, что все эти снежные и пыльные вихри слов
имеют одну
цель — прикрыть разлад, засыпать разрыв человека с действительностью. Он вспомнил спор Властова с Кумовым.
— Есть факты другого порядка и
не менее интересные, — говорил он, получив разрешение. — Какое участие принимало правительство в организации балканского союза? Какое отношение
имеет к балканской войне, затеянной тотчас же после итало-турецкой и, должно быть, ставящей
целью своей окончательный разгром Турции?
Не хочет ли буржуазия угостить нас новой войной? С кем? И — зачем? Вот факты и вопросы, о которых следовало бы подумать интеллигенции.
Он наиболее крупный и честный диктатор, ибо
не связан с какой-то определенной программой, обладает широчайшим опытом и, в сущности,
не имеет личных
целей.
Приход его, досуги,
целые дни угождения она
не считала одолжением, лестным приношением любви, любезностью сердца, а просто обязанностью, как будто он был ее брат, отец, даже муж: а это много, это все. И сама, в каждом слове, в каждом шаге с ним, была так свободна и искренна, как будто он
имел над ней неоспоримый вес и авторитет.
— О да, ты был значительно груб внизу, но… я тоже
имею свои особые
цели, которые и объясню тебе, хотя, впрочем, в приходе моем нет ничего необыкновенного; даже то, что внизу произошло, — тоже все в совершенном порядке вещей; но разъясни мне вот что, ради Христа: там, внизу, то, что ты рассказывал и к чему так торжественно нас готовил и приступал, неужто это все, что ты намерен был открыть или сообщить, и ничего больше у тебя
не было?
А между тем твердо говорю, что
целый цикл идей и заключений был для меня тогда уже невозможен; я даже и в те минуты чувствовал про себя сам, что «одни мысли я могу
иметь, а других я уже никак
не могу
иметь».
Мало-помалу я пришел к некоторому разъяснению: по-моему, Версилов в те мгновения, то есть в тот весь последний день и накануне,
не мог
иметь ровно никакой твердой
цели и даже, я думаю, совсем тут и
не рассуждал, а был под влиянием какого-то вихря чувств.
«Теперь уже никакое действие, казалось мне в ту минуту,
не может
иметь никакой
цели».
Я припоминаю слово в слово рассказ его; он стал говорить с большой даже охотой и с видимым удовольствием. Мне слишком ясно было, что он пришел ко мне вовсе
не для болтовни и совсем
не для того, чтоб успокоить мать, а наверно
имея другие
цели.
Он блаженно улыбнулся, хотя в улыбке его и отразилось как бы что-то страдальческое или, лучше сказать, что-то гуманное, высшее…
не умею я этого высказать; но высокоразвитые люди, как мне кажется,
не могут
иметь торжественно и победоносно счастливых лиц.
Не ответив мне, он снял портрет с колец обеими руками, приблизил к себе,
поцеловал его, затем тихо повесил опять на стену.
— Обольщала, Татьяна Павловна, пробовала, в восторг даже ее привела, да хитра уж и она очень… Нет, тут
целый характер, и особый, московский… И представьте, посоветовала мне обратиться к одному здешнему, Крафту, бывшему помощнику у Андроникова, авось, дескать, он что знает. О Крафте этом я уже
имею понятие и даже мельком помню его; но как сказала она мне про этого Крафта, тут только я и уверилась, что ей
не просто неизвестно, а что она лжет и все знает.
Маслова обвинялась в умышленном отравлении Смелькова с исключительно корыстною
целью, каковая являлась единственным мотивом убийства, присяжные же в ответе своем отвергли
цель ограбления и участие Масловой в похищении ценностей, из чего очевидно было, что они
имели в виду отвергнуть и умысел подсудимой на убийство и лишь по недоразумению, вызванному неполнотою заключительного слова председателя,
не выразили этого надлежащим образом в своем ответе, а потому такой ответ присяжных безусловно требовал применения 816 и 808 статей Устава уголовного судопроизводства, т. е. разъяснения присяжным со стороны председателя сделанной ими ошибки и возвращения к новому совещанию и новому ответу на вопрос о виновности подсудимой», — прочел Фанарин.
— Теоретически, а
не практически, как я увидал. Суд
имеет целью только сохранение общества в настоящем положении и для этою преследует и казнит как тех, которые стоят выше общего уровня и хотят поднять его, так называемые политические преступники, так и тех, которые стоят ниже его, так называемые преступные типы.
—
Не могу согласиться и с тем, чтобы суд
имел целью поддержание существующего порядка. Суд преследует свои
цели: или исправления…
Это, конечно, были только условные фразы, которые
имели целью придать вес Виктору Николаичу,
не больше того. Советов никаких
не происходило, кроме легкой супружеской перебранки с похмелья или к ненастной погоде. Виктор Николаич и
не желал вмешиваться в дела своей жены.
Отделаться от Половодова было
не так легко, потому что он в некоторых случаях
имел терпение ходить по пятам
целые месяцы сряду.
— Я
не понимаю, какая
цель могла быть в таком случае у Ляховского? Nicolas говорил, что в интересе опекунов
иметь Тита Привалова налицо, иначе последует раздел наследства, и конец опеке.
Дядюшка Оскар Филипыч принадлежал к тому типу молодящихся старичков, которые постоянно улыбаются самым сладким образом, ходят маленькими шажками, в качестве старых холостяков любят дамское общество и непременно
имеют какую-нибудь странность: один боится мышей, другой
не выносит каких-нибудь духов, третий
целую жизнь подбирает коллекцию тросточек разных исторических эпох и т. д.
Империализм
не имеет своей
целью расширение цивилизации по всей земле, увеличение мировой общности, а ведет к мировому раздору и войне.
Русский человек
не идет путями святости, никогда
не задается такими высокими
целями, но он поклоняется святым и святости, с ними связывает свою последнюю любовь, возлагается на святых, на их заступничество и предстательство, спасается тем, что русская земля
имеет так много святынь.
Просиживал у него юноша
целые вечера, и так во всю зиму, доколе
не потребовали обратно ссыльного на государственную службу в Петербург, по собственной просьбе его, ибо
имел покровителей.
Не сочтите вопрос мой за легкомыслие; напротив,
имею, задавая таковой вопрос, свою тайную
цель, которую, вероятно, и объясню вам впоследствии, если угодно будет Богу сблизить нас еще короче».
— Деятельной любви? Вот и опять вопрос, и такой вопрос, такой вопрос! Видите, я так люблю человечество, что, верите ли, мечтаю иногда бросить все, все, что
имею, оставить Lise и идти в сестры милосердия. Я закрываю глаза, думаю и мечтаю, и в эти минуты я чувствую в себе непреодолимую силу. Никакие раны, никакие гнойные язвы
не могли бы меня испугать. Я бы перевязывала и обмывала собственными руками, я была бы сиделкой у этих страдальцев, я готова
целовать эти язвы…
Но он, очевидно,
не хотел распустить собрание; казалось, он
имел притом какую-то свою
цель — какую же?
— Ну уж и
не знаешь, чему рада? — усмехнулся Ракитин. — Прежде-то зачем-нибудь приставала же ко мне: приведи да приведи его,
имела же
цель.
— Прежде-то я другую
цель имела, а теперь то прошло,
не такая минута.
— Благодарю вас.
Не потрудитесь ли вы теперь объяснить: для чего, собственно, соскочили вниз, с какою
целью и что, собственно,
имея в виду?
В среднем течении Ли-Фудзин проходит у подножия так называемых Черных скал. Здесь река разбивается на несколько проток, которые
имеют вязкое дно и илистые берега. Вследствие засоренности главного русла вода
не успевает пройти через протоки и затопляет весь лес. Тогда сообщение по тропе прекращается. Путники, которых случайно застанет здесь непогода, карабкаются через скалы и в течение
целого дня успевают пройти
не более 3 или 4 км.
Одного жаль: в нынешнее время на одного нынешнего человека все еще приходится
целый десяток, коли
не больше, допотопных людей. Оно, впрочем, натурально — допотопному миру
иметь допотопное население.
И действительно, она порадовалась; он
не отходил от нее ни на минуту, кроме тех часов, которые должен был проводить в гошпитале и Академии; так прожила она около месяца, и все время были они вместе, и сколько было рассказов, рассказов обо всем, что было с каждым во время разлуки, и еще больше было воспоминаний о прежней жизни вместе, и сколько было удовольствий: они гуляли вместе, он нанял коляску, и они каждый день
целый вечер ездили по окрестностям Петербурга и восхищались ими; человеку так мила природа, что даже этою жалкою, презренною, хоть и стоившею миллионы и десятки миллионов, природою петербургских окрестностей радуются люди; они читали, они играли в дурачки, они играли в лото, она даже стала учиться играть в шахматы, как будто
имела время выучиться.
Я, улыбаясь, заметил ему, что меня трудно испугать отставкой, что отставка — единственная
цель моей службы, и прибавил, что пока горькая необходимость заставляет меня служить в Новгороде, я, вероятно,
не буду
иметь случая подавать своих мнений.
Хотелось мне, во-вторых, поговорить с ним о здешних интригах и нелепостях, о добрых людях, строивших одной рукой пьедестал ему и другой привязывавших Маццини к позорному столбу. Хотелось ему рассказать об охоте по Стансфильду и о тех нищих разумом либералах, которые вторили лаю готических свор,
не понимая, что те
имели, по крайней мере,
цель — сковырнуть на Стансфильде пегое и бесхарактерное министерство и заменить его своей подагрой, своей ветошью и своим линялым тряпьем с гербами.
Вопросы были двух родов. Они
имели целью раскрыть образ мыслей, «
не свойственных духу правительства, мнения революционные и проникнутые пагубным учением Сен-Симона» — так выражались Голицын junior и аудитор Оранский.
Мне хотелось показать ему, что я очень знаю, что делаю, что
имею свою положительную
цель, а потому хочу
иметь положительное влияние на журнал; принявши безусловно все то, что он писал о деньгах, я требовал, во-первых, права помещать статьи свои и
не свои, во-вторых, права заведовать всею иностранною частию, рекомендовать редакторов для нее, корреспондентов и проч., требовать для последних плату за помещенные статьи; это может показаться странным, но я могу уверить, что «National» и «Реформа» открыли бы огромные глаза, если б кто-нибудь из иностранцев смел спросить денег за статью.
Несмотря на то что политические мечты занимали меня день и ночь, понятия мои
не отличались особенной проницательностью; они были до того сбивчивы, что я воображал в самом деле, что петербургское возмущение
имело, между прочим,
целью посадить на трон цесаревича, ограничив его власть.
Но успеха «поджарый француз»
не имел, а только денег понапрасну
целую уйму извел.