Неточные совпадения
— Позвольте вам заметить, — отвечал он сухо, — что Магометом иль Наполеоном я себя
не считаю… ни кем бы то ни было из подобных лиц, следственно, и
не могу,
не быв ими,
дать вам удовлетворительного
объяснения о том, как бы я поступил.
Он
дал себе слово объяснить, при первом удобном случае, окончательно вопрос,
не о том, что такое Марфенька: это было слишком очевидно, а что из нее будет, — и потом уже поступить в отношении к ней, смотря по тому, что окажется после
объяснения. Способна ли она к дальнейшему развитию или уже дошла до своих геркулесовых столпов?
Объяснение это последовало при странных и необыкновенных обстоятельствах. Я уже упоминал, что мы жили в особом флигеле на дворе; эта квартира была помечена тринадцатым номером. Еще
не войдя в ворота, я услышал женский голос, спрашивавший у кого-то громко, с нетерпением и раздражением: «Где квартира номер тринадцать?» Это спрашивала
дама, тут же близ ворот, отворив дверь в мелочную лавочку; но ей там, кажется, ничего
не ответили или даже прогнали, и она сходила с крылечка вниз, с надрывом и злобой.
— Мадье де Монжо? — повторил он вдруг опять на всю залу,
не давая более никаких
объяснений, точно так же как давеча глупо повторял мне у двери, надвигаясь на меня: Dolgorowky? Поляки вскочили с места, Ламберт выскочил из-за стола, бросился было к Андрееву, но, оставив его, подскочил к полякам и принялся униженно извиняться перед ними.
Куст этот, по
объяснению хозяина, растет так сильно, что если ему
дать волю, то года через два им покроется весь сад, и между тем, кроме воды, ему никакой почвы
не нужно.
Передали записку третьему: «Пудди, пудди», — твердил тот задумчиво. Отец Аввакум пустился в новые
объяснения: старик долго и внимательно слушал, потом вдруг живо замахал рукой, как будто догадался, в чем дело. «Ну, понял наконец», — обрадовались мы. Старик взял отца Аввакума за рукав и, схватив кисть, опять написал: «Пудди». «Ну, видно,
не хотят
дать», — решили мы и больше к ним уже
не приставали.
Ни отец ни мать
не дали ни девочке ни мальчику
объяснения того, что они видели. Так что дети должны были сами разрешить вопрос о значении этого зрелища.
Я
объяснений дать не захотела, просить прощения
не могла; тяжело мне было, что такой человек мог заподозрить меня в прежней любви к этому…
Через несколько минут вошла Марья Алексевна. Дмитрий Сергеич поиграл с нею в преферанс вдвоем, сначала выигрывал, потом
дал отыграться, даже проиграл 35 копеек, — это в первый раз снабдил он ее торжеством и, уходя, оставил ее очень довольною, —
не деньгами, а собственно торжеством: есть чисто идеальные радости у самых погрязших в материализме сердец, чем и доказывается, что материалистическое
объяснение жизни неудовлетворительно.
Когда он кончил, то Марья Алексевна видела, что с таким разбойником нечего говорить, и потому прямо стала говорить о чувствах, что она была огорчена, собственно, тем, что Верочка вышла замуж,
не испросивши согласия родительского, потому что это для материнского сердца очень больно; ну, а когда дело пошло о материнских чувствах и огорчениях, то, натурально, разговор стал представлять для обеих сторон более только тот интерес, что, дескать, нельзя же
не говорить и об этом, так приличие требует; удовлетворили приличию, поговорили, — Марья Алексевна, что она, как любящая мать, была огорчена, — Лопухов, что она, как любящая мать, может и
не огорчаться; когда же исполнили меру приличия надлежащею длиною рассуждений о чувствах, перешли к другому пункту, требуемому приличием, что мы всегда желали своей дочери счастья, — с одной стороны, а с другой стороны отвечалось, что это, конечно, вещь несомненная; когда разговор был доведен до приличной длины и по этому пункту, стали прощаться, тоже с
объяснениями такой длины, какая требуется благородным приличием, и результатом всего оказалось, что Лопухов, понимая расстройство материнского сердца,
не просит Марью Алексевну теперь же
дать дочери позволения видеться с нею, потому что теперь это, быть может, было бы еще тяжело для материнского сердца, а что вот Марья Алексевна будет слышать, что Верочка живет счастливо, в чем, конечно, всегда и состояло единственное желание Марьи Алексевны, и тогда материнское сердце ее совершенно успокоится, стало быть, тогда она будет в состоянии видеться с дочерью,
не огорчаясь.
На нее в самом деле было жалко смотреть: она
не прикидывалась. Ей было в самом деле больно. Довольно долго ее слова были бессвязны, — так она была сконфужена за себя; потом мысли ее пришли в порядок, но и бессвязные, и в порядке, они уже
не говорили Лопухову ничего нового. Да и сам он был также расстроен. Он был так занят открытием, которое она сделала ему, что
не мог заниматься ее
объяснениями по случаю этого открытия.
Давши ей наговориться вволю, он сказал...
Несколько дней спустя после своего приезда молодой Дубровский хотел заняться делами, но отец его был
не в состоянии
дать ему нужные
объяснения; у Андрея Гавриловича
не было поверенного. Разбирая его бумаги, нашел он только первое письмо заседателя и черновой ответ на оное; из того
не мог он получить ясное понятие о тяжбе и решился ожидать последствий, надеясь на правоту самого дела.
«Двоеданы» [«Двоеданы» — в очерках «Бойцы» Мамин-Сибиряк
дает такое
объяснение данного термина: «Это название, по всей вероятности, обязано своим происхождением тому времени, когда раскольники, согласно указам Петра Великого, должны были платить двойную подать» (см. наст. собр. соч., т. I, стр. 550).], то есть раскольники, отличались вообще красотой,
не в пример православному населению.
Я терялся в догадках и
не мог
дать объяснение этому необычайному явлению. Когда же столб дыма вышел из-за мыса на открытое пространство, я сразу понял, что вижу перед собой смерч. В основании его вода пенилась, как в котле. Она всплескивалась, вихрь подхватывал ее и уносил ввысь, а сверху в виде качающейся воронки спускалось темное облако.
Комедия Островского
не проникает в высшие слои нашего общества, а ограничивается только средними, и потому
не может
дать ключа к
объяснению многих горьких явлений, в ней изображаемых. Но тем
не менее она легко может наводить на многие аналогические соображения, относящиеся и к тому быту, которого прямо
не касается; это оттого, что типы комедий Островского нередко заключают в себе
не только исключительно купеческие или чиновничьи, но и общенародные черты.
Впрочем, восторженные хвалители вообще редко бывают истинно полезны для
объяснения публике действительного значения писателя; порицатели в этом случае гораздо надежнее: выискивая недостатки (даже и там, где их нет), они все-таки представляют свои требования и
дают возможность судить, насколько писатель удовлетворяет или
не удовлетворяет им.
Он мог брать для своих изображений
не те жизненные факты, в которых известная идея отражаемся наилучшим образом, мог
давать им произвольную связь, толковать их
не совсем верно; но если художническое чутье
не изменило ему, если правда в произведении сохранена, — критика обязана воспользоваться им для
объяснения действительности, равно как и для характеристики таланта писателя, но вовсе
не для брани его за мысли, которых он, может быть, еще и
не имел.
На это
дают иногда ответ чрезвычайно простой, — до того простой, что даже и
не верится такому
объяснению.
— Во-первых, я вам
не «милостивый государь», а во-вторых, я вам никакого
объяснения давать не намерен, — резко ответил ужасно разгорячившийся Иван Федорович, встал с места и,
не говоря ни слова, отошел к выходу с террасы и стал на верхней ступеньке, спиной к публике, — в величайшем негодовании на Лизавету Прокофьевну, даже и теперь
не думавшую трогаться с своего места.
Рогожин усмехнулся, но
объяснения не дал.
— Разве только для
дамы, — рассмеялся Ипполит, вставая. — Извольте, Варвара Ардалионовна, для вас я готов сократить, но только сократить, потому что некоторое
объяснение между мной и вашим братцем стало совершенно необходимым, а я ни за что
не решусь уйти, оставив недоумения.
Но согласись, милый друг, согласись сам, какова вдруг загадка и какова досада слышать, когда вдруг этот хладнокровный бесенок (потому что она стояла пред матерью с видом глубочайшего презрения ко всем нашим вопросам, а к моим преимущественно, потому что я, черт возьми, сглупил, вздумал было строгость показать, так как я глава семейства, — ну, и сглупил), этот хладнокровный бесенок так вдруг и объявляет с усмешкой, что эта «помешанная» (так она выразилась, и мне странно, что она в одно слово с тобой: «Разве вы
не могли, говорит, до сих пор догадаться»), что эта помешанная «забрала себе в голову во что бы то ни стало меня замуж за князя Льва Николаича выдать, а для того Евгения Павлыча из дому от нас выживает…»; только и сказала; никакого больше
объяснения не дала, хохочет себе, а мы рот разинули, хлопнула дверью и вышла.
— Сущность та же, хотя, может быть, и разные амплуа. Увидите, если этот господин
не способен укокошить десять душ, собственно для одной «шутки», точь-в-точь как он сам нам прочел давеча в
объяснении. Теперь мне эти слова его спать
не дадут.
—
Не желаете ли вы
дать некоторые
объяснения по составлению уставной грамоты, — приступил генерал прямо к делу. — Я уже говорил с мужиками.
К
объяснению всего этого ходило, конечно, по губернии несколько темных и неопределенных слухов, вроде того, например, как чересчур уж хозяйственные в свою пользу распоряжения по одному огромному имению, находившемуся у князя под опекой; участие в постройке дома на дворянские суммы, который потом развалился; участие будто бы в Петербурге в одной торговой компании, в которой князь был распорядителем и в которой потом все участники потеряли безвозвратно свои капиталы; отношения князя к одному очень важному и значительному лицу, его прежнему благодетелю, который любил его, как родного сына, а потом вдруг удалил от себя и даже запретил называть при себе его имя, и, наконец, очень тесная дружба с домом генеральши, и ту как-то различно понимали: кто обращал особенное внимание на то, что для самой старухи каждое слово князя было законом, и что она, дрожавшая над каждой копейкой, ничего для него
не жалела и, как известно по маклерским книгам, лет пять назад
дала ему под вексель двадцать тысяч серебром, а другие говорили, что m-lle Полина дружнее с князем, чем мать, и что, когда он приезжал, они, отправив старуху спать, по нескольку часов сидят вдвоем, затворившись в кабинете — и так далее…
— Я был виноват тогда. Теперь буду говорить иначе,
даю вам слово: вы
не услышите ни одного упрека.
Не отказывайте мне, может быть, в последний раз.
Объяснение необходимо: ведь вы мне позволили просить у маменьки вашей руки. После того случилось много такого… что… словом — мне надо повторить вопрос. Сядьте и продолжайте играть: маменька лучше
не услышит; ведь это
не в первый раз…
Ко всеобщему изумлению, этой
даме, поспешно и в раздражении прибывшей к губернатору для немедленных
объяснений, было отказано у крыльца в приеме; с тем она и отправилась,
не выходя из кареты, обратно домой,
не веря самой себе.
Я хоть и
дал, где следует,
объяснения, возвратясь из-за границы, и, право,
не знаю, почему бы человек известных убеждений
не мог действовать в пользу искренних своих убеждений… но мне никто еще тамне заказывал вашего характера, и никаких подобных заказов оттудая еще
не брал на себя.
Я слишком понимаю, что я, прибыв сюда и собрав вас сам вместе, обязан вам
объяснениями (опять неожиданное раскрытие), но я
не могу
дать никаких, прежде чем
не узнаю, какого образа мыслей вы держитесь.
Вникните сами: ведь мог бы я
не вам открыть первому два-то имени, а прямо тудамахнуть, то есть туда, где первоначальные
объяснения давал; и уж если б я старался из-за финансов али там из-за выгоды, то, уж конечно, вышел бы с моей стороны нерасчет, потому что благодарны-то будут теперь вам, а
не мне.
Я ведь
не утверждаю, что он совсем нисколько
не пострадал; я лишь убедился теперь вполне, что он мог бы продолжать о своих аравитянах сколько ему угодно,
дав только нужные
объяснения.
Хорошо, что Миропа Дмитриевна была
не из таких
дам, чтобы ее можно было очень запугать, а потому, как ни дерзко отнеслись к ней этот крикун Егор Егорыч, а также и дурак супруг ее, она
не потерялась окончательно и успела придумать довольно благовидное
объяснение своей проделки.
В продолжение всего остального дня супруги
не видались больше. Тулузов тотчас же после
объяснения с женой уехал куда-то и возвратился домой очень поздно. Екатерина же Петровна в семь часов отправилась в театр, где
давали «Гамлета» и где она опять встретилась с Сусанной Николаевной и с Лябьевой, в ложе которых сидел на этот раз и молодой Углаков,
не совсем еще, кажется, поправившийся после болезни.
Так что когда я, удивленный и встревоженный этою внезапностью, потребовал у Глумова
объяснения, то она
не дала ему слова сказать, а молча подала мне с конфетки билетик, на котором я прочитал...
Впрочем, на все мои расспросы: уж
не влюблен ли дядя в самом деле, рассказчик
не мог или
не хотел
дать мне точного ответа, да и вообще рассказывал скупо, нехотя и заметно уклонялся от подобных
объяснений.
По уходе его Надежда Петровна некоторое время стояла в остолбенении. Ей казалось, что она выслушала какую-то неуклюжую канцелярскую бумагу, которой смысл был для нее еще
не совсем ясен, но на которую необходимо во что бы ни стало
дать объяснение. Наконец, когда она очнулась, то первым ее движением было схватить портрет старого помпадура.
Степан Михайлыч промолчал, но на первой же почте собственноручно написал к своему сыну и невестке, чтоб, они отслужили молебен Сергию Радонежскому чудотворцу, и
дали обет, если родится у них сын, назвать его Сергием; в
объяснение же таковой своей воли, прибавил: «потому что в роде Багровых Сергея еще
не бывало».
Объяснения она
не дала, следовательно, ее надо арестовать.
— Так, — сказал комиссар, поддаваясь ее рассудительному, ставшему центром настроения всей сцены тону. — Но
не кажется ли вам, что, отказываясь
дать объяснение, вы уничтожаете существенную часть дознания, которая, конечно, отвечает вашему интересу?
Ваня отбояривался обыкновенно какими-то пустыми, незначащими ответами; говорил, что он ничего за собою
не замечает, что никакой особенной худобы за собой
не видит, — словом,
не давал никакого удовлетворительного
объяснения.
Во все время этого
объяснения Захар
не давал отдыха языку своему. Он опровергал с неописанною наглостью все обвинения, требовал очной ставки с Герасимом, называл его мошенником, призывал в доказательство своей невинности расписку, в которой
не был даже поименован, складывал всю вину на Гришку, говорил, что приемыш всему делу голова-заглавие, поминутно обращался к дружбе Федота Кузьмича и проч. Но Федот Кузьмич только подтрунивал, а гуртовщик, державший Захара за ворот рубахи,
не переставал его потряхивать.
Во все время, как сноха и хозяйка собирали на стол, Глеб ни разу
не обратился к Акиму, хотя часто бросал на него косвенные взгляды. Видно было, что он всячески старался замять речь и
не дать гостю своему повода вступить в
объяснение. Со всем тем, как только хозяйка поставила на стол горячие щи со снетками, он первый заговорил с ним.
Литвинов
дал удалиться герцогине со всей ее свитой и тоже вышел на аллею. Он
не мог отдать себе ясного отчета в том, что он ощущал: и стыдно ему было, и даже страшно, и самолюбие его было польщено… Нежданное
объяснение с Ириной застигло его врасплох; ее горячие, быстрые слова пронеслись над ним, как грозовой ливень."Чудаки эти светские женщины, — думал он, — никакой в них нет последовательности…
Куда тебе, — он и объяснений-то своих представить
не может: их принимают с ругательствами, да и говорить-то
не дают.
Тем
не менее, так как я сам признаю замечание это небезосновательным, то нахожу полезным
дать по этому поводу некоторые
объяснения.
Так как вы, несмотря на короткое время появления вашего в моем доме, успели устроить в нем интригу, последствием которой я имел весьма неприятное для меня
объяснение с Еленой Николаевной, то, чтобы
не дать вам возможности приготовлять мне сюрпризы такого рода, я прошу вас
не посещать больше моего дома; в противном случае я вынужден буду поступить с вами весьма негостеприимно».
— Говорил я это ей, предостерегал ее! — произнес Елпидифор Мартыныч, немного струсивший, что
не испортил ли он всего дела таким откровенным
объяснением с князем; его, впрочем, в этом случае очень торопила и подзадоривала Елизавета Петровна, пристававшая к нему при каждом почти свидании, чтоб он поговорил и посоветовал князю
дать ей денег.
После недавнего своего
объяснения с Елизаветой Петровной, возымев некоторую надежду в самом деле получить с нее тысячу рублей, если только князь ей
даст на внука или внучку тридцать тысяч рублей серебром, Елпидифор Мартыныч решился
не покидать этой возможности и теперь именно снова ехал к Анне Юрьевне, чтобы науськать ту в этом отношении.
— Какие такие
объяснения по всему миру? — заныл Персиков визгливо и пожелтев. — Я
не обязан вам
давать объяснения и ничего такого… Я занят… страшно занят.
Тогда оба качнулись, словно между ними ввели бревно, и стали хохотать. Я знаю этот хохот. Он означает, что или вас считают дураком, или вы сказали безмерную чепуху. Некоторое время я обиженно смотрел,
не понимая, в чем дело, затем потребовал
объяснения в форме достаточной, чтобы остановить потеху и
дать почувствовать свою обиду.